Приключения англичанки в Милане - Филдинг Лиз

– Cara.

Он поднял руку, и, хотя ее щеки коснулись только самые кончики его пальцев, другого ответа Джели не понадобилось. Конечно, необходимость есть. И будет в его доме постоянно, днем и вечером, либо в кафе, либо в мастерской.

Данте не пытался отрицать приливов жара, всплесков желания, охватывавших его всякий раз, когда они оказывались в одной комнате, но он ясно дал понять, что, несмотря на взаимное влечение, по-прежнему тоскует о женщине, которая его бросила. Впрочем, он мог сколько угодно тосковать о Валентине, но сейчас он здесь и смотрит на Джели. И это ее он назвал «cara».

Возможно, она сделала бы доброе дело, если бы протянула руку и, развязав пояс, стягивавший полы халата, подтолкнула его к краю, чтобы он мог обвинить в своем «падении» ее. Толкать не слишком сильно. Данте хотел этого не меньше нее, она не застала бы его врасплох. Стоило лишь коснуться теплой атласной кожи, и его сопротивление исчезло бы быстрее, чем халат, и они уже не могли бы думать ни о чем, кроме того, чтобы как можно скорее оказаться в постели. Потом он почувствовал бы себя виноватым. Нет, каким бы манящим ни было его тело, одного тела ей мало. Джели хотела его целиком и полностью.

– Вы уверены, что сможете ухаживать за золотой рыбкой?

– Вы надо мной смеетесь, синьора Эмери?

– Побойтесь бога, синьор Веттори.

На самом деле, Джели смеялась над собой. Она приехала в Изолу в поисках художественной и эмоциональной свободы. Такой большой мастер флирта, как Марко, стал бы идеальным партнером для секса без обязательств, на который она рассчитывала. Или, например, элегантный Дженнаро. Поставив на пути Данте Веттори, судьба сыграла с ней злую шутку.

– Прошу извинить. Мне надо вымыть грязный лоток.

* * *

Данте закрыл дверь и прислонился к ней спиной, вспоминая прошлую ночь. Он составил список и принял ванну, наполненную не слишком горячей водой. В ванной стоял запах какой-то травы, которой пользовалась Анжелика. Он капнул на подушку несколько капель лавандового масла, прежде чем лечь на спину и попытаться вспомнить все хорошее, что произошло с ним за день. Казалось, это будет сложно, но на ум пришли с десяток моментов.

Тот момент, когда он пришел в кафе, увидел Анжелику, и сердце замерло так же, как предыдущим вечером. Моменты, когда она смеялась. В commissariato он старался не смотреть на нее, чтобы не расхохотаться, а все мужчины приходили выразить ей свое почтение. Ощущение тяжести ее сонного тела, прислонившегося к нему, пока ветеринар занимался раненой кошкой.

А потом он стал думать о том хорошем, что ждет его завтра, чтобы проснуться счастливым.

Он позавтракает с Анжеликой. Поговорит о своем фильме. Позвонит ветеринару, чтобы узнать новости о кошке. А потом они могут пообедать в городе, он покажет Анжелике кафедральный собор, проведет по Квадрилатеро, чтобы она полюбовалась витринами крупных модных домов. И наконец, ужин перед очагом. И постель. С ней? Без нее?

Он проснулся бы очень счастливым, если бы, открыв глаза, увидел, что она рядом, и ее волосы черным шелком раскинулись по подушке, а губы так и манят разбудить ее поцелуем.

Данте сжал руку, пытаясь избавиться от мысли о том, какой нежной была ее кожа под его пальцами, как на ее щеках вспыхнул легкий румянец, а глаза потемнели, выдавая, несмотря на все старания держать дистанцию. Они оба знали, стоит ему протянуть руку, и она упадет к нему в объятия. Так сложилось с той самой минуты, когда их глаза встретились. Романтики называют это любовью с первого взгляда, но это всего лишь химия, пережившая тысячелетия цивилизации, вспышка атавистического инстинкта продолжения рода, присущего всем живым существам. Сигнал узнавания, говорящий: «Вот она. Эта женщина родит тебе здоровых детей, сохранит твои гены».

Именно так было с Валентиной. Она пришла на прием, чтобы встретить Данте на пороге его дома, пригласить в круг Веттори. Когда он приехал, она стояла рядом с его отцом, как сияющий золотой приз, и он пал, сраженный этим древним оружием.

Данте до сих пор не оправился от последствий удара, но, несмотря на советы Лизы, несмотря на соблазн, – а соблазн был очень силен, – он не стал бы использовать Анжелику как средство излечиться.

Из опасения поддаться слабости он достал из шкафа чемодан и уложил все, что могло понадобиться на ближайшую неделю, потом принял бодрящий душ. Чашечка эспрессо, беглый осмотр системы отопления, и можно уезжать. Открыв дверь спальни, Данте учуял запах еды.

– Английский завтрак. – Он вошел на кухню. – Этот запах возвращает меня в те первые дни, когда мы приехали в Уимблдон, где мать сняла дом. Воскресное утро, все выгуливают собак на Коммон.

– Выпечка на завтрак – это прекрасно, но длинный день надо начинать с чего-то существенного.

– Я видел, вы купили овсяные хлопья.

– Овсяные хлопья – это для будней. В воскресенье нужно il uovo strapazzato, la pabceta e il pane tostado.

– Это тоже из разговорника?

– Я перешла к разделу «Еда и напитки». К сожалению, не могу предложить вам la marmellata. Забыла купить, когда ходила в магазин.

– Яйца, бекон и тост с мармеладом? Неужели? Я думал, вы ищете новых впечатлений и не цепляетесь за старое.

– Значит, вы ничего из этого не хотите? – Она взмахнула деревянной ложкой в сторону омлета и тонких хрустящих ломтиков бекона.

– Разве я это говорил?

Губы Анжелики растянулись в лукавой улыбке.

– Нет, просто подумала. Пока я накрываю, можете сделать кофе. А потом расскажете мне про кафе-мороженое, которое я должна оформить.

Она говорила быстро, по-деловому и держалась от него на расстоянии, чтобы легче справиться с вынужденной близостью. Но это не помогало.

– Вам так хочется приступить? – Данте пытался сосредоточиться на приготовлении эспрессо, что не мешало ему остро чувствовать присутствие Анжелики.

– Полагаю, вы хотите открыть его к весне? Или придумали это, чтобы я заткнулась насчет арендной платы?

– Нет. Да, мне не хотелось спорить и брать с вас за аренду, что только усложнит бухгалтерию, но у меня действительно есть помещение, не окупающее своего содержания, чем больше я о нем думаю, тем больше склоняюсь к мысли устроить там кафе-мороженое. Если у вас есть время, мы могли бы осмотреть его после завтрака.

Завтрак.

От этого слова разило ощущением близости.

– Вот она. – Они вошли в большую квадратную комнату с французскими окнами, выходящими в заснеженный внутренний двор. Он предупредил ее, что в помещении отключено отопление, и она порадовалась, что надела длинный кардиган и замотала шею шарфом. – Что скажете?

Сложив в уме раненую кошку, трех очаровательных котят, за которыми нужно присматривать, кафе-мороженое, для которого нужно сделать дизайн-проект, и неуместное влечение к мужчине, погруженному в свое прошлое, Джели думала, что совсем не за этим ехала в Италию. Она подошла к окну и посмотрела на улицу. Голое дерево, на стене сплетенные ветви винограда, обещавшие зеленую тень с приходом лета. Несколько столов, стульев и маленькая сцена в углу. Все покрыто снегом, не тронутым никем, кроме удивленных птиц, бродивших по неожиданно мягкому ковру. Данте встал рядом с ней.

– Сейчас все это выглядит уныло, но летом…

– Да, могу себе представить.

Снег растает, виноград распустится, котята найдут новых хозяев, а интерьер кафе станет небольшой наградой за временное пользование мастерской. Она найдет себе жилье, и Данте… Возможно, ее сердце перестанет замирать всякий раз, когда она его видит и когда он подходит близко. Но пока перед ней заброшенная комната, которую предлагается вернуть к жизни. Джели грубо набросала в блокноте квадрат и достала рулетку.

– Вы не поможете мне сделать замеры?

Данте взял кончик и держал его, пока она замеряла длину, ширину и высоту помещения. Джели все записала, добавив к этому расположение дверей, окон, осветительные приборы и электрические розетки.

– У вас есть какие-нибудь мысли по поводу цветовой гаммы?

– Любые цвета, кроме розового.

– Уже хорошо. Думаю, здесь уместен темно-зеленый, как в кафе. Он свяжет вместе оба помещения и будет хорошо смотреться летом. Я добавлю яркие акценты, их же мы нанесем на горшки, куда посадим цветущие растения, которые расставим во дворе.

– Это совсем не похоже на интерьеры, которые вы мне показывали. Как-то более изыскано.

– Вы правы. Когда я вижу помещение, у меня появляется собственное видение того, как оно должно выглядеть.

– И?

– Здесь артистический квартал. Если бы я делала это в Англии, выбрала бы яркие цвета, цепляющие глаз. Использовала образы американских машин пятидесятых годов, винтажную стойку с газировкой и музыкальный автомат тех времен с записями. Но у вас живая музыка. К тому же в Италии делают свои потрясающие машины.