Русский адат - Сергей Самаров

Младший Пашкованцев посмотрел на Пашкованцева старшего.

– Поезжай… – отец не предлагал, отец почти просил.

И было в этой просьбе что-то такое, что толкало Алексея согласиться.

– У нас же там края медовые… Вместо водки люди медовуху пьют… Пасек там – на каждом шагу… Да и не пасеки… Просто люди держат по несколько ульев… И тебе помогут…

– С Людмилой посоветоваться надо… – неуверенно сказал сын.

– Знаю я, как ты с ней советуешься… Приказал, и все… Она у тебя по квартире строевым шагом ходит и стойку «смирно» на каждый твой взгляд принимает!

– Пап, как только вернусь, я с ней поговорю, тогда и решим…

На том пока и остановились…

Когда из кабинета вышли, мать навстречу с кухни пожаловала, вытирая руки застиранным полотенцем с выцветшими подсолнухами.

– А что, сынок, там ведь и правда хорошо…

Значит, и ее отец убедил уже настолько, что она сама готова была сына убеждать…

– Хорошо, мама…

* * *

Уговаривать Людмилу не пришлось, потому что до того, как с ней поговорил Алексей, Людмила с Анастасией ушли с бабушкой в спальню, чтобы показать ей что-то из своих женских покупок. А когда вышли, глаза у Людмилы светились так мечтательно, что Алексей сразу понял – у него уже нет обратной дороги. Да и особых причин сопротивляться такой покупке он не видел.

– Значит, не возражаешь? – улыбнулся Алексей.

– Да о таком только мечтать можно… А от нас напрямую – это же половина пути…

– Не половина, – не согласился он. – Половина была бы, если бы ехать по хорошей дороге. А так получится то же самое…

– Когда поедем?

– Думаю, не сегодня, не на ночь глядя… Может быть, завтра… – Алексей еще не решил, стоит ли ему, пока еще хромающему сильно, появляться в ГРУ, и оставлял для себя время на раздумья. – Может быть, послезавтра…

Потом они сидели с отцом в кабинете, и отец от руки чертил план-карту деревни и окрестностей, чертил точно и четко, как топограф, и Алексей удивлялся памяти отца и тому, что в его воспоминаниях осталась совсем иная планировка. Но это не меняло дела. В детстве всегда сугробы кажутся неимоверно большими, и ручьи вспоминаются реками…

– Вот здесь наш дом стоял… Сейчас его, должно, нет уже… Он старый был… Когда отец умер, я его даже продавать не стал… А участок кому-то сельсовет выделил… Вот здесь большой дом Пашкованцевых, но это нам не родня… А вот здесь Пашкованцевы живут, это родня… И вот здесь тоже, и вот здесь… – красный карандаш отмечал дома родственников. – К любым можешь сразу обратиться… И пристроят, и помогут, и подскажут…

– Обращусь…

– Завтра поедешь? – спросил отец, передавая Алексею листок с планом.

– Наверное, завтра…

– Тогда я с утра в банк сбегаю, деньги сниму…

– В ГРУ уже после возвращения наведаюсь…

* * *

Нога чувствовала себя прекрасно, несмотря на то что сцепление приходилось отжимать часто. Временами Алексей вообще забывал о ноге.

– Во, классно… Поле какое… – Анастасия смотрела в окно. – А там лошадь… Около леса… Смотрите, лошадь там…

Дорога, не слишком привлекательная для автотуристов своими ухабистыми и дырявыми характеристиками, казалась вполне проезжей для машины российского производства. Только один последний участок от райцентра до самой деревни вызывал желание поговорить по душам с местным начальником дорожного управления. Желательно, поговорить наедине и темным вечером, от души и доступно для понимания. Но это не сиюминутные проблемы…

Деревня нашлась без долгих блужданий благодаря сохранившемуся, хотя и проржавелому дорожному указателю – «Пашкованцево 0,5». И не каждый смог бы понять, что «0,5» означает вовсе не привычную вместимость водочной бутылки, а километраж от главной дороги до деревни…

Алексей, как человек малопьющий, понял и свернул. Короткая дорога вела через тесно сжимающий ее с двух сторон лес. Густой, может быть, даже непроходимый, потому что даже с дороги виднелись поваленные стволы и густые заросли кустарников. За лесом здесь никто не следил, хотя вырубали его, наверное, нещадно, потому что на коротком тридцатикилометровом отрезке от райцентра до самой деревни навстречу на одну нормальную машину попадалось два лесовоза. Эти лесовозы и разбивали несчастную дорогу, делая ее такой труднопроходимой. Но проехать полкилометра было можно и здесь, и когда дорога из леса вынырнула, сразу за мостом через речку открылась взгляду деревня, плавно сползающая по склону навстречу каждому приезжему…

– Красота какая! – воскликнула Людмила.

Она была права, и прав был отец. Красота здесь жила такая впечатляющая, что воздух в грудь набираешь и не выпускаешь его, потому что в груди что-то волнуется, мешает воздуху выйти. Алексей волнению от встречи со своими корнями предался. Может быть, просто место само по себе было настолько впечатляющим, что так действовало. Он даже машину остановил, чтобы рассмотреть все лучше и все это впитать взглядом в себя.

– Почти приехали… – сказал.

И только после этого рассмотрел, что большинство домов выглядят или нежилыми, с забитыми окнами, или стоят с полуразрушенными, провалившимися крышами. Провалившихся крыш было на удивление много. Вопреки ожиданиям отца, Пашкованцево смотрелось почти умирающим, как и все почти, к сожалению, российские деревни. Но сейчас это не сильно впечатляло, потому что больше впечатляло другое – живописность места…

Но долго стоять на дороге тоже не хотелось, следовало еще приехать не «почти», а до конца, следовало много дел сделать, следовало хотя бы родственников найти, чтобы было у кого на первое время остановиться, а потом уже красотами любоваться…

Старший Пашкованцев нарисовал по памяти настолько точную план-карту деревни Пашкованцево, что дом родственников найти удалось без труда. Алексей остановился у ворот, не зная, как его примут незнакомые люди. В принципе, познакомиться недолго, и это никогда не было для Алексея проблемой, потому он не сильно смущался. Но неизвестно, как примут родственники человека, которого ни разу, наверное, не видели. Может быть, и видели тогда, в детстве, но узнать сейчас, естественно, не могут.

Из двора никто не выходил, но крыльцо вело к распахнутой двери, занавешенной от мух шторкой, и, следовательно, дом был жилым. Алексей просигналил и сам вышел из машины. За ним и Людмила с Анастасией вышли. Невидимая раньше, прибежала из глубины двора маленькая лохматая собачка и принялась облаивать незваных гостей. Следом за ней неторопливо пришел старый пес покрупнее, для порядка гавкнул и ушел в свою будку, пристроенную к дровяному сараю с дощатыми решетками вместо боковых стен. И только после всех, вытирая испачканные землей руки о нечистый передник, пришла с огорода, расположенного за домом, низкорослая подслеповатая пожилая женщина. Стоя спиной к солнцу, женщина все равно щурилась, стараясь рассмотреть, кто приехал. Конечно, не узнала, но к калитке все же вышла.

– Здравствуйте! – первым сказал Алексей, и следом за ним поздоровались и Людмила с Анастасией.

– Здравствуйте… – неуверенно ответила хозяйка. – Вам кого?

– Пашкованцевы здесь живут?

– Здесь…

Акцент у женщины был чуть-чуть напевный, приятный и отличающийся от знакомых акцентов жителей тех мест, с которыми Алексей встречался.

– Тогда вы – тетя Зина…

– Я… – согласилась хозяйка. – А вы кто будете?

– А я Алексей Пашкованцев, сын Георгия Пашкованцева…

– Ой… – растерялась тетя Зина, не ожидавшая, видимо, гостей и потому не знающая, как себя вести. – Откуда ж вы?…

– Зайти-то можно? – спросил Алексей…

– А собака не укусит? – поинтересовалась Анастасия, впрочем, страха, кажется, не испытывая. – А то лает сильно…

– Что ж это я… Заходите, заходите…

– Мы сейчас прямо из Москвы, от отца с матерью… У них гостили…

Тетя Зина заспешила впереди гостей в дом, чтобы шторку распахнуть. В доме было чисто и прохладно, пол устилали самотканые старенькие половики, и откуда-то сильно пахло укропом. Большой коридор дома был одновременно и кухней, здесь и газовая плита стояла, и мебель кухонная. И гостей, видимо, здесь же принимали. Анастасия сразу села на тяжелый добротный табурет с прорезью для руки в середине сиденья – опробовать…

– А мои-то мужики в лесу… Сушняк на зиму пилят… Ой, как позвонить-то… Я не знаю… Трубка-то у Мишки с собой… А как позвонить-то туда… С этого-то можно?… – показала она на обыкновенный телефонный аппарат.

– Можно, конечно, можно и с моей трубки… – Алексей достал мобильник. – Номер какой?

Тетя Зина побежала в комнату и принесла четвертинку листа из школьной тетрадки в клетку. Показала и только после этого сообразила:

– Да вы в комнату-то проходите…

Алексей на ходу набрал номер и, услышав гудки вызова, передал трубку тете Зине. Ту взяла неловко и к уху приложила. Гудок услышала.

– Мишка… Отца давай… Да быстрей ты, давай его… Гости приехали… Ленька! Слышь, Геркин сын с женой приехал… Из Москвы, вестимо… Алексей… Помнишь, мальчонкой у нас был… Давай, сворачивайтесь…