Связанные звездами - Минни Дарк

Последнему парню, с которым у тебя был секс, похоже, разговоры о теории летающих приматов заменяли прелюдию.

– Эй, полегче, – вмешалась Жюстин. – Он был не так уж плох.

– Привет, я Том Крэкнелл, – передразнила Тара, – и я пишу докторскую диссертацию на тему двигательной части коры мозга и кортикоспинального…

– Тракта летучей лисицы, – закончила Жюстин.

Том в те времена, когда они встречались, действительно был излишне увлечен темой своей будущей диссертации. Он был из тех людей, что могут перечислить по порядку всех актеров, игравших Доктора в сериале «Доктор Кто», или назвать несколько сотен знаков числа пи после запятой. Он брал Жюстин с собой сплавляться на каноэ по горным рекам, или лазать по стенам в альпинистских центрах, или в другие места, не входящие в ее зону комфорта. И это было весело. Но когда Тому предложили постдокторантуру на атлантическом побережье США, ничье сердце не было разбито.

– Ну, и сколько уже? Восемь месяцев? И что – совсем ничего? Ничего?

– Нет, – спокойно согласилась Жюстин.

– Неудивительно, что ты исправляешь все в поле зрения.

– Эй, да ладно. Я выполняю… полезную для людей работу.

– Ни намека? Ни чуточки? Никого на горизонте? Даже свидания? – вопрошала Тара, вперив в Жюстин свой самый изучающе-журналистский взгляд.

Жюстин покачала головой.

– Ага! – воскликнула Тара. – Ты что-то недоговариваешь. Это заметно.

– Ну, это не свидание, – возразила Жюстин. – По-моему, это нельзя назвать даже полусвиданием.

Тара сделала долгий глоток вина из бокала.

– Я считаю, что даже половинка от располовиненной половинки – это лучше, чем ничего. Давай, расскажи мне все.

И Жюстин рассказала Таре о Нике Джордане. О торговых рядах и костюме рыбы, об обеде в «Роге изобилия» и о том, что Ник всегда хотел быть актером, а теперь собирается играть Ромео. Она выложила даже историю их юношеского романтического приключения на южном побережье Австралии. Но говоря обо всем этом, она поняла, что – даже не планируя этого заранее – умалчивает об истории с гороскопами.

– Хорошо, – заявила Тара таким тоном, словно уже закатывала рукава. – И какой у тебя план?

– План? – невинно спросила Жюстин.

– У тебя должен быть план, – настаивала Тара. – И пожалуйста, скажи, что он заключается не в том, чтобы сидеть и ждать его звонка.

– А что, это так ужасно?

– Просто жалко.

– Но у меня нет его номера. Я не смогла бы связаться с ним, даже если бы хотела.

– Чушь, – отрезала Тара. – Солнышко, иногда приходится брать быка за рога. Найди его в «Фейсбуке», свяжись с его родителями, зайди в тот ресторанчик в обеденное время… что угодно, но обещай мне, что ты как-нибудь, в любой форме или виде, свяжешься с этим парнем. Обещаешь?

– Ну-у-у… – протянула Жюстин. Не так уж много времени оставалось до прихода нового гороскопа от Лео, готового к набору и корректированию. Может быть, но только может быть, она еще раз попросит помощи у звезд?

– Возможно, есть один способ.

Около полуночи в кабинетах редакции «Звезды» царили тишина и покой. Спали компьютеры, погасив экраны, и, размеренно мигая зелеными огоньками бесперебойников, дремал в коридоре старый капризный копировальный аппарат в пыльном пластиковом корпусе. Посреди хаоса на рабочем столе Анвен набор фигурок из «Звездных войн» украсился ярким серпантином из хлопушек, взорванных в честь четвертого мая.

Едва ощутимый сквозняк слегка шевелил листья папоротника на столе Жюстин и пушок на кардигане из ангоры, висящем на спинке стула. В небольшом высоком окне виднелось лишь темно-оранжевое ночное небо большого города. Но могло ли так случиться, что через пару минут после полуночи луч звездного света проник сквозь окошко над столом? И что эта одинокая мерцающая нить спикировала в тишину кабинета и пробудила к жизни факс-машину?

Машина зашумела, готовясь к работе, а затем печатающая головка начала двигаться справа налево, слева направо по странице. С каждым проходом на ней оставался след из половинок слов.

Пиксель за пикселем появлялись предсказания и советы для всех знаков зодиака по очереди. Дойдя до одиннадцатого знака, машина выдала следующее: «Водолей. “Противоречия, – как говорил Паскаль, – не говорят о ложности, точно так же, как их отсутствие не говорит о правдивости”. В общем, Водолеи, в этом месяце лучшее, что вы можете сделать, – ничего не делать из-за сильных, противоречащих друг другу влияний Марса и Нептуна. И если Марс требует решительности и активности, то Нептун склоняет к осторожности и вдумчивости. Будет разумным достичь определенности прежде, чем принимать важные решения».

Через пару секунд сообщение пришло полностью, и листок с ним выпал из факса прямо в корзину для бумаг, где и остался лежать до понедельника, ожидая прихода Жюстин.

Перекресток

В тускло освещенном салоне самолета высоко над экватором Зейди О’Хара положила прохладную ладонь на влажный лоб маленькой девочки.

– Мамочка? – позвала та, но девушка не стала поправлять ее.

Вместо этого Зейди – Водолей, стюардесса компании Qantas[28], когда-то не прошедшая отбор в школу искусств, коллекционер и профессионал в ношении туфель на головокружительно высоком каблуке, обладательница иссиня-черной шевелюры и сестра рыжеватой блондинки Лариссы О’Хара, выпускницы фармацевтического, – быстро, но практически бесшумно взялась за дело.

Правой рукой она решительно распаковала гигиенический пакет и поднесла его к подбородку девочки, чья мама только что объявила, что ее дочь вовсе не тошнит. Левая рука Зейди тем временем собрала растрепанные после сна волосы малышки в хвост. Она успела вовремя. Поток рвоты, извергшийся в пакет, был пенистым и коричневым, похожим на колу с комочками и к тому же весьма обильным. Зейди чувствовала, как теплеет дно пакета в ладони.

Мать девочки, вырванная из оптимистического забвения, навеянного парой мини-бутылочек каберне мерло, внезапно засуетилась, расстегивая карманы сумок в поисках влажных салфеток, изо всех сил демонстрируя сострадание и раскаяние. Зейди выпрямилась и стряхнула крошечный кусочек рвоты с форменной юбки. Затем запечатала край белого пакета, плотно, как конверт.

– Вы – волшебница, – хватило такта признать матери девочки. – Как вы узнали?

Зейди, собранная и профессиональная, уверенно подмигнула женщине.

– Скажем так, это не первое мое родео, – ответила она и двинулась по проходу, постукивая каблуками темно-синих лодочек так спокойно, словно шла по залу аэропорта, пусть и с полным гигиеническим пакетом в наманикюренных пальчиках.

Она почти добралась до шторы, отделявшей хвостовую часть от салона, когда поняла, что у нее проблемы. Рванув раздвижную дверь туалета, девушка поспешно вошла и закрылась на защелку, заставив ослепительно вспыхнуть лампы освещения. Рвота подступила к горлу и хлынула в унитаз: красновато-оранжевая, как дитя порочной связи несвежей моркови и карри, съеденного