Связанные звездами - Минни Дарк

то, чтобы заметить в продаже новый номер. К тому же ему нужно будет не просто прочитать колонку Лео, но и обдумать все возможные значения и варианты его предсказаний, вспомнить то самое исполнение “Big Yellow Taxi”, немного подумать и определиться с будущими действиями.

Но когда прошла неделя, спокойствие и терпение обнадеженной Жюстин испарились. И хотя будни были заполнены работой, в выходные ей стало грустно и одиноко. В субботу Жюстин, чтобы убить время, поспала подольше, затем с той же целью посмотрела несколько серий оригинальной версии «Гордости и предубеждения» канала BBC. Затем съела на ланч макароны с сыром быстрого приготовления, оставив немного на ужин и пообещав себе добавить к вечерней порции немного бобов.

Почему же он не позвонил? Может, ее отсылка к “Big Yellow Taxi” была слишком неясной? Или он уже не помнит их импровизированный концерт в Керлью Корт? Или есть какая-то другая причина? Когда они болтали тем вечером в парке, он совсем не походил на мужчину, состоящего в серьезных отношениях. В нем чувствовалась свобода, отсутствие ограничений. Тот Ник, которого она помнила, был простодушным парнем, слишком честным, чтобы вести себя так, будь его сердце отдано кому-то. О боже, она уже думает как Лиззи Беннет. Может, ей просто кажется, будто она вообще что-то знает о Нике?

И о чем она вообще думала, исправляя гороскопы? Что, если бы Лео узнал? Что, если бы написал об этом Джереми? Что бы случилось, если бы ее поймали? И насколько дерьмово оказалось бы потерять работу, пойдя на риск, который, как выяснилось, не привел ни к чему? Вопросов было множество, но одно она знала наверняка: ее карьера астролога, какой бы короткой она ни была, окончена.

Ранним вечером, как раз в тот момент, когда Лиззи Беннет в саду произносила свой знаменитый яркий монолог в ответ на вопрос Кэтрин де Бер, Жюстин краем уха услышала подозрительный шум из квартиры напротив. Она нажала на паузу, остановив фильм на кадре с разгневанным лицом леди Кэтрин, на цыпочках подкралась к двери на балкон и приоткрыла штору. Через окно соседней квартиры прекрасно было видно, что мужчина с тату AC/DC на этот раз был не один. С ним была женщина: ее шикарные формы были упакованы в джинсы и фланелевую рубашку.

Поклонник AC/DC и эта женщина собирали все его пожитки, поняла Жюстин. А еще смеялись. Возможно, где-то на заднем плане звучала музыка, учитывая, что поклонник AC/DC слегка покачивался в такт, заклеивая картонные коробки. Губы женщины, покрытые яркой розовой помадой, шевелились. Может быть, она подпевала кому-то, складывая одежду в чемодан.

Определенно, музыка есть, поняла Жюстин, когда мужчина через комнату прошел к подруге и заключил ее в объятия. Он провел ее в танце по комнате, забитой наполовину сложенными вещами. Затем они начали целоваться, и пуговицы фланелевой рубашки внезапно оказались расстегнуты, и… Жюстин опустила штору и отпрянула к стене. Похоже, даже пожилой мужчина с брюшком и уродливой тату на ягодице оказался удачливей нее в любви.

Утром в понедельник Жюстин тщательно подобрала костюм в ученическом стиле – юбка в складку, рубашка на пуговицах, жилет с ромбами – и прямо посмотрела в глаза своему отражению. «Ник Джордан, – заявила она себе, – всего лишь друг детства, и ничего больше». Она покрепче зашнуровала ботинки и двинулась на работу через парк.

Дойдя до уголка оратора, Жюстин наткнулась на рекламный щит на треноге. Вероятно, его выставил странного вида мужчина, стоящий неподалеку с мрачным лицом и пачкой печатных листовок о метеоритной угрозе и скором конце всего сущего на Земле.

Жюстин слегка изменила направление и замедлила шаг. Когда мужчина отвернулся, она поняла, что ее час пробил. Лишь слегка сбившись с шага, она скользнула к щиту, стерла лишний дефис и ненужную «и» в слогане «Вашие молчание – ваше соучастие». Продолжая путь, она отряхнула испачканные мелом пальцы с удовлетворением ковбоя, дующего на дымящийся ствол револьвера.

Добравшись до офиса, Жюстин увидела Джереми, стоящего перед мозаичной звездой в компании молодого человека франтоватого вида с аккуратно зачесанными волосами. На его рубашке глубокого синего цвета все еще виднелись складки от упаковки.

– Милая, – воскликнул Джереми, расцветая улыбкой при виде Жюстин, – позволь представить тебе Генри Эшболта. Генри, это Жюстин, твоя непосредственная… о, давайте не будем говорить «предшественница», это слишком уныло. Давайте скажем, что именно из умелых рук Жюстин ты принимаешь эстафетную палочку помощника.

– Привет, – поздоровался Генри, сжав ее руку в костедробильном пожатии.

– Здравствуй, Генри, – сказала Жюстин. – Добро пожаловать.

– Спасибо, – ответил Генри и оглянулся на Джереми с видом, который напомнил Жюстин о собаке, глядящей на обожаемого хозяина.

– Итак, – продолжила Жюстин, – откуда ты к нам прибыл?

Он назвал ее собственный университет, но у Жюстин возникло отчетливое ощущение, что его этот факт вряд ли заинтересует. Генри продолжил:

– Я выпустился с двумя дипломами – магистра политических наук и журналистики, оба с отличием. Первой степени.

Жюстин прикусила язык прежде, чем успела выдать: «Я поражена».

– А, Жюстин, – воскликнул Джереми, отчетливо ощутивший легкий холодок в воздухе, – загляни в мой кабинет, хорошо, милая? И поищи на столе. Где-то там карикатура, только что от Безжалостного. На премьера. Я бы хотел, чтобы ты сказала, не слишком ли это, эм, слишком. На обложку, хорошо?

Безжалостный Писака был свободным художником-карикатуристом и профессиональным алкоголиком, который время от времени пристраивал плоды своего едкого остроумия в «Звезду Александрия Парк».

Джереми продолжил:

– И я рассчитываю, что Генри сохранит этот разговор в тайне. Да, Генри?

Жюстин вопросительно взглянула на Генри.

– Премьер – крестный моей сестры, – объяснил тот. – Он ходил в школу с нашим отцом.

– Что ж, – заметила Жюстин, слегка ослабив контроль над тоном, – ты, должно быть, очень гордишься знакомством.

Генри равнодушно пожал плечами, но Жюстин уловила отблеск усмешки, притаившийся в уголках губ Джереми.

– Рада знакомству, Генри, – сказала Жюстин и продолжила свой путь. Ей не терпелось посмотреть, как Генри Эшболт станет справляться с доставкой почты, вытаскиванием застрявшей бумаги, сопровождением питомцев к парикмахеру и беготней к Рафаэлло и назад по шесть раз на дню. Годами.

На столе Джереми обнаружилась дьявольски точная карикатура на премьер-министра. Он, одетый в форму гестаповца, любовался собой в волшебном зеркале – раму зеркала украшала надпись «Защита границ». В отражении он, одетый в щегольской костюм с ярко-синим галстуком, праздновал победу на выборах.

Когда Джереми вошел в свой кабинет, Генри с ним уже не было.

– Ну, так что ты думаешь? – спросил он, подходя к столу.

И в задумчивости потер подбородок.

– Пойдут разговоры, – заметила Жюстин. –