Капитан народа - Дмитрий Золотухин

Полковник Виская наблюдал бой, снятый с беспилотника, на экране штабного компьютера. Гвардейцы потеснили мятежников на флангах, но ближе к оврагу в центре леса их сопротивление усилилось.

— Готовьте к бою штабной взвод, — приказал Виская, вставая. — И, похоже, мне пора размяться. Франсия, вы остаетесь за старшего.

Машины штабного взвода промчались вдоль самого края летного поля и остановились. Пехотинцы спешились и вошли в атаку под прикрытием огня установленных на машинах пулеметов и ракетометов.

Полковник Виская бежал вместе со всеми, залегал и вновь бежал, стреляя из штурмовой винтовки. Поначалу атака развивалась успешно: ракетометчики умело давили огневые точки мятежников.

Когда гвардейцы вошли в лес, ситуация осложнилась. Мятежники стреляли из-за сломанных деревьев; едкий дым мешал ориентироваться. Виская приказал залечь и подтянуть за стрелками тяжелое оружие.

Сам полковник укрылся за обгоревшим поваленным деревом, не разобрать какой породы. Из-за пня метрах в тридцати впереди стреляла штурмовая винтовка. Виская выпустил по врагу несколько очередей, прежде чем услышал металлический лязг. К его позиции подошел, переступая через поваленные стволы, металлический «паук» ракетомета. За шагающим лафетом, пригибаясь, бежали двое солдат расчета.

Виская указал ракетчикам на вражескую огневую точку и выпустил в сторону противника неприцельную очередь. В следующую секунду злосчастный пень скрылся в облаке объемного взрыва.

Почти одновременно загремели другие взрывы, затрещали тяжелые пулеметы. Тяжелое вооружение штабного взвода заработало одновременно. Огонь мятежников стих. — Вперед, — приказал Виская.

Пробежав мимо обгоревшего трупа солдата Альянса, полковник оказался на краю обрыва. Снизу, из переплетения молодых деревьев, засвистели пули. Бросив вниз гранату, Виская отошел от склона. После чего, вспомнив о своих обязанностях командира, активировал наручный комм.

Тактическая схема, высветившаяся на голографической карте перед лицом командира, показала, что мятежники продолжают сопротивляться только в овраге. В то время, как штабной взвод вышел к южному склону оврага, батальон майора Давилы обошел мятежников с севера.

— Прекратить огонь! — приказал полковник на командной частоте. После чего активировал встроенный в шлем громкоговоритель.

— Граждане мятежники. Говорит полковник Гражданской гвардии Виская. Вы окружены! Сдавайтесь или будете уничтожены до последнего человека! Бросайте оружие и выходите наверх!

Через несколько минут наверх полезли сдавшиеся мятежники — в основном офицеры. Штаб седьмого экспедиционного корпуса Альянса независимых систем сдался Гражданской гвардии Ла-Магдалены.

Виская заметил среди пленных высокого седобородого мужчину в измазанном грязью генеральском мундире. На воротнике мятежника сверкнули четыре золотых звезды в венке — знаки различия полного генерала Альянса.

— Генерал Форест, — сказал Педро, подойдя.

— Полковник Виская, — ответил генерал Альянса, кивнув. — Ужели у Империи нет солдат, что она посылает против нас полицаев?

Виская пожал плечами и с чисто крестьянской интонацией ответил: — Так ведь наша задача — ловить бандитов, гражданин генерал. Вот мы их и поймали.

36

14 августа 2771 г. Город Барранкилья, планета Ла-Магдалена.

Губернатор Мендоса стоял на трибуне на главной площади Барранкильи, между фельдмаршалом Головиным и личным представителем императора бароном Ка́рпеланом. Худощавый черноволосый швед с недовольной миной на аристократическом лице мало походил на «нордического викинга».

«По-видимому, господину барону не нравится находиться в обществе солдафонов и дворян Ла-Магдалены, — тут он бросил взгляд на стоявшего рядом генерала Кастехона. — Ведь барон — настоящий земной аристократ, а не потомок первых колонистов планеты, успевших захапать лучшие земли. Ну, а по мне, одни только Кастехоны стоят всех этих трутней, прожигающих жизнь в Стокгольме».

Тем временем на площади разворачивалась древняя церемония принятия парада. Объехав войска, принимающий парад генерал пехоты Барсуков остановился перед трибуной, и, выйдя из машины, четко отрапортовал фельдмаршалу о готовности войск. Прозвучал гимн Империи и войска двинулись.

Под зелено-голубыми знаменами Империи по площади промаршировали штурмовики 101 бригады Звездной пехоты (на этот раз, без своих бронескафандров, хотя и при оружии). Прошла пехота — солдаты 89 армейского корпуса. Затем по площади промаршировали местные войска — Ла-Магдаленские егеря, гражданские гвардейцы и ополченцы. Проехали танки и самоходки 49 армии. Завершил парад, как и положено, оркестр.

Мендоса окинул взглядом развалины, окружающие площадь. Многие здания Барранкильи были разрушены, большинство уцелевших — повреждено. Самое обидное, что основная заслуга в разрушении города принадлежала имперской авиации — после захвата Барранкильи мятежниками она активно бомбила «гнездо агрессора».

После окончания парада господа генералы и гражданские сановники сели в машины, и проехав со скоростью пешехода два квартала, прибыли к Университету — одного из немногих зданий города, не пострадавших от бомбардировок.

В актовом зале Университета барон Ка́рпелан вручил ордена отличившимся офицерам. Фельдмаршал Головин был награжден высшей военной наградой Земли — Крестом Империи первого класса. Полковник Виская и генерал Кастехон обошлись третьим классом.

После вручения орденов господ офицеров пригласили на фуршет. Мендоса довольно быстро нашел Вискаю, беседовавшего с генералом Кастехоном. «Да, Педро, я твоих крабов запомню на всю жизнь, — говорил генерал, азартно размахивая крабовой же палочкой. — Век не забуду!»

— Разрешите побеспокоить вашего родственника, — обратился губернатор к Кастехону.

— Дон Мендоса, — улыбнулся генерал, положив недоеденную палочку на стол. — А мы как раз о вас говорили.

«С каких это пор меня записали в ракообразные», — недовольно подумал губернатор.

— Я говорил, что первого сентября на Ла-Магдалене заканчивается действие военного положения, — пояснил Кастехон. — В тот же день военная администрация должна передать управление Эспаньолой гражданским властям. Это значит, что префекту оной Эспаньолы придется править руинами.

Генерал широким жестом указал на окно, за которым высились развалины Баррнакильи.

— Что ж, позвольте представить вам нового префекта Эспаньолы, — улыбнулся Мендоса. Выдержав паузу, он добавил: — дона Педро Вискаю. — Поскольку с окончанием военного положения Гражданская гвардия возвращается под мое командование, я первого сентября подпишу приказ о вашей отставке и новом назначении, дон Педро.

— Спасибо, господин губернатор, — мрачно усмехнулся Виская. — Что ж, я с этой работой вполне справлюсь. Как и майор Давила — с командованием Эспаньольским полком. Я сейчас в отпуску, так что мы с доном Кастехоном сегодня вечером вылетаем в Сан-Мартин. Первого сентября я вернусь в Барранкилью.

— Только перед отлетом не забудьте заехать ко мне, — сказал губернатор. — Обсудим дела наши скорбные. Кстати, чего вы так спешите? Праздник продлиться еще несколько дней.

— У меня жена на девятом месяце, — довольно резко ответил Виская. — Она не будет ждать, пока Карпелан закончить здесь пить на дармовщинку.

— Что ж поздравляю вас дон Виская… и вас, дон Кастехон, с предстоящим пополнением в семействе, — губернатор ничуть не обиделся. — Не смею вас задерживать. Жду вас, дон Педро, первого сентября.

37

30 сентября 2771 г. Остров Эспаньола, планета Ла-Магдалена.

Серый гравимобиль подъехал к озаренному заходящим солнцем имению Кастехонов и остановился у ворот. Охранник открыл ворота, как только увидел, кто за рулем.

— Я без водителя, — сказал дон Виская дежурному. — Позвони, чтобы отогнали машину от главного входа.

— Будет сделано, господин префект, — ответил охранник.

Машина остановилась перед имением Кастехонов. Педро вышел из гравимобиля, затем принял у выходящей жены колыбель с младенцем. Семья поднялась по лестнице и вошла в холл. С высоты трех метров на гостей презрительно глядел терравис — местная плотоядная цапля.

— Дурная птица, — Бланка шутливо погрозила чучелу пальцем. — Все-таки ты принесла мне первенца, хотя ты не аист, а всего лишь глупая цапля. И в голове у тебя опилки!

— Здравствуйте, дон Педро. Здравствуй, дочка, — сказал Гонсало де Кастехон, входя в холл из освещенной гостиной. За хозяином дома следовала его жена.

— Здравствуй, отец, — лукаво улыбнулась Бланка. — Извини, сегодня крабов не привезла.

Все присутствующие (исключая младенца и цаплю) рассмеялись семейной шутке.