Капитан народа - Дмитрий Золотухин

Эсминец вздрогнул, когда ракеты имперских истребителей поразили корабль. Один из «Мистралей», пораженный ракетой ПРО, пошел вниз. Остальные повернули и на форсаже ушли на северо-запад.

— Капитан, третий и четвертый двигатели уничтожены, — возбужденно закричал старпом. — Мы не сможем выйти на орбиту!

— Курс семнадцать, высота пять! — приказала Саманта. Выводите «Кортик» к космодрому. Буде садиться на грунт.

Искалеченный корабль мчался над островом Эспаньола, постепенно снижаясь. Кормовые двигатели горели: система пожаротушения не справлялась.

— Свяжитесь с аэродромными службами, — пусть готовят пожарные машины, — командовала капитан. — Следите за воздухом.

Под серым корпусом эсминца мелькали кварталы Барранкильи. До городского космодрома осталось несколько минут лета.

«По крайней мере, — отстраненно подумала Саманта, — нам не придется садиться партизанам на голову».

— Звено слева, ниже!

— Противоракетами левого борта — огонь!

На этот раз сбить никого из имперцев не удалось. А вот авиаторы отработали безупречно: левый борт «Кортика» расцвел огненными вспышками взрывов.

— Пожар в ангаре! — нервно доложил старпом. Минуту спустя корабль вновь содрогнулся от взрыва: сдетонировало топливо для шаттлов.

Корабль стал заметно оседать. Саманта вздрогнула, ощутив знакомое ей чувство невесомости. Но вскоре «Кортик» выровнялся и завис… да, над космодромом Барранкильи. Несколько красных жуков ползли по серому бетону: аэродромная обслуга среагировала грамотно.

— Капитан, антигравы девять и десять выведены из строя, — доложил старший помощник. — Я скомпенсировал потерю гравитации, но долго нам не продержаться.

— И не надо, — вздохнула Саманта. — Садимся на взлетку.

Искалеченный эсминец медленно опускался на поле космодрома Барранкилья, волоча за собой черный дымовой хвост. Имперские пилоты хорошо поработали: подняться в космос «Кортику» было больше не суждено.

Колонна военных машин выехала с проселка на шоссе и остановилась около группы гвардецев, стоявших (а в основном — сидевших и лежавших) у обочины.

Толстый офицер встал и рявкнул: — По машинам! Живо!

Стоящие у обочины солдаты стали грузиться в гравимобили, помогая своим раненым.

Сам полковник Виская подошел ко второй в колонне машине — истребителю танков. Бланка открыла дверь и махнула рукой.

Педро ловко вскочил в машину и втиснулся на заднее сиденье, потеснив двоих солдат — расчет ПТУРСа. Он не дворянин какой-нибудь, чтобы гнушаться «черной кости».

— Так эсминец мятежников действительно сбили? — напряженно спросила Бланка.

— Отлетался, гад, — с чувством ответил Педро.

Убедившись, что посадка закончена, Виская приказал двигаться. Когда зашипели водородные двигатели, и колонна, приподнявшись над бетоном, помчалась на юг, Виская обратился к жене.

— Как у вас все прошло?

— Все в порядке. Получив твое сообщение, Мануэль скрыл колонну в лесу; мы двинулись, только узнав о гибели эсминца.

— Нам нужно скорее добраться до гор, — сказал Педро. — Их флот вряд ли вновь полезет в атмосферу, но авиация никуда не делась. На равнине нас просто перебьют.

— Иногда приходится проигрывать, — рассудительно заметила Бланка.

— Да не утешай ты меня, — проворчал Педро. — Мы достигли цели: отвлекли мятежников от столицы. Другое дело, что долго мы так не продержимся. Хотел бы я знать, где наш флот?

24

17 января 2771 г. Орбита планеты Ла-Магдалена.

— Господин адмирал, флот мятежников обнаружен.

Адмирал Имперского Звездного флота Исироку Томоми кивнул и склонился над экраном радара. Земные корабли, построенные «боевой стеной» приближался к Ла-Магдалене. Имперский Генштаб принял смелое решение снять Флот Метрополии с орбиты Земли (доверив оборону столичной планеты орбитальным крепостям) и направить его против эскадры Альянса на орбите Ла-Магдалены.

На экране россыпь зеленых точек показывала боевой строй флота Метрополии. Шесть тяжелых кораблей в центральной линии, два крейсера и десять эсминцев в — верхней, и восемь эсминцев — в нижней. Четыре авианосца в охранении шести фрегатов — позади боевой стены.

А вот и мятежники. Также выстроились «боевой стеной», но более симметричной: девять крейсеров в средней линии, семь и восемь эсминцев выше и ниже. Позади строя мчались четыре авианосца, окруженные какой-то мелочью.

Повстанческий флот двигался по эллиптической орбите вокруг Ла-Магдалены, набирая скорость. Если корабли Альянса не изменят ускорения, встреча эскадр произойдет через час на встречно-пересекающихся курсах.

Это означало, что время огневого контакта двух флотов будет максимальным. Проще говоря, бой будет продолжаться до разгрома одного из противников. В этот раз проиграть предстоит флоту Альянса — адмирал Томоми знал это твердо.

Что ж. — Боевая тревога. Надеть скафандры!

Привычным движением войдя в свою «шкурку», адмирал усмехнулся. На мостике «Вирджинии» он был самым низкорослым. Что поделаешь! «Вирджиния» была сильнейшим кораблем Флота Метрополии и к тому же располагала самыми совершенными сенсорами и системами связи. Вот и пришлось адмиралу оставить привычный «Такао» и терпеть экипаж флагмана, состоящий из гайдзинов. Что ж, по крайней мере, языковой проблемы перед ним не стояло — господин Томоми отлично знал английский язык.

Флоты сближались. Имперские «Мистрали» покидали ангары авианосцев и строились в боевой порядок. Вскоре, по приказу адмирала, истребители-бомбардировщики с эскортом атаковали третий и четвертый крейсер в колонне. Перехватчики маневрировали между «боевыми стенами» флотов, готовясь отразить удар штурмовиков мятежников.

Истребитель Альянса атаковали почти одновременно с имперскими. Томоми с невольным уважением отметил профессионализм командования мятежников. Штурмовики Альянса (все те же «Мистрали» с противокорабельными ракетами) атаковали единственную цель — головной корабль центральной имперской колонны.

Но, как оказалось, подготовка повстанческих пилотов все же отставала от имперских стандартов. Адмирал Томоми с удовлетворением наблюдал, как «Мистрали» Альянса гибнут под ударами имперских перехватчиков. Только один москит мятежников сумел выпустить по «Вирджинии» ракеты. Корабль вздрогнул, получив прямое попадание и одновременно отважный истребитель Альянса взорвался, пораженный лазером ближней ПРО.

— Сволочь, — пробормотал Томоми. И удовлетворенно кивнул, когда ему доложили об отсутствии на «Вирджинии» серьезных повреждений.

Атака имперской авиации была более успешной. Один из крейсеров мятежников вывалился из строя, оставляя хорошо заметные на радаре обломки; второй, также получивший несколько ракет, продолжал держаться в строю. Теперь настал черед корабельных ракет и пушек.

— Группе Андреева — максимальное ускорение, — приказал адмирал.

Два крейсера и четыре эсминца отделились от верхней колонны. «Адмирал Спиридов» и «Адмирал Чичагов» в сопровождении эскорта резко повернули, и, набирая скорость, двинулись наперерез вражескому флоту.

В отличие от большинства кораблей флота метрополии, ранее не участвовавших в бою, отряд капитан-командора Андреева состоял из кораблей, уцелевших во второй битве при Новом Техасе. В тот черный для Империи день ПКО мятежной столицы превратила в груду металлолома флагман Ударного флота — крейсер «Адмирал Ушаков». Хуже того, на «Ушакове» погиб лучший адмирал Земли — Всеволод Сибирцев.

И теперь капитан-командор Андреев, выживший при Новом Техасе, вновь вел ветеранов того сражения в бой — мстить.

Эсминцы верхней колонны мятежников не могли остановить русские крейсера. Но нужно было сковать сильную центральную колонну.

— Флоту — десять влево, — приказал адмирал. — Ракетные установки к бою.

Золотой свет озарил рубку, когда ракеты стали покидать пусковые контейнеры «Вирджинии». Это было красивое зрелище, но адмирал, не отрываясь, следил за командирским экраном.

Андреев легко прорвался через заслон эсминцев Альянса, уничижив два корабля. Ракетная перестрелка центральных колонн была менее результативной: противоракетные системы обоих флотов работали эффективно. Имперский флагман получил только одно попадание, не нанесшее серьезного ущерба.

Единственного крупного успеха достигла «Вирджиния». Капитан Кеппел сосредоточил огонь на крейсере Альянса, уже поврежденном авиацией. Разбитое ПРО не смогло остановить имперские ракеты, и корабль мятежников взорвался. Теперь семи крейсерам Альянса противостояло шесть тяжелых земных кораблей. Авиаторы и ракетчики сделали свое дело — наступил черед рельсовых пушек.