Дело о стаях (СИ) - Сереброва Алёна

— Слааав, — тянет Сабина и Слава зеркалит её, добавляя в ответ просительные нотки:

— Сабииин. Так да или нет?

— Да…

По ту сторону что-то шуршит, потом Слава слышит приглушенный разговор, а следом трубку снова берут, однако голос принадлежит совершенно другому человеку.

— Так, мне сказали, что тебе надо вскрыть жестянку, а ты в этом плаваешь.

Слава какое-то время переваривает, пытаясь вспомнить владелицу голоса.

— Да или нет? — хмуро торопят его на том конце и Слава вспоминает: «Маша». Голос принадлежит невысокой охотнице ходившей с ними на Таутай-лак.

— Да.

— Тогда слушай. Там ничего особо сложного нет.

* * *

Под чутким руководством Маши ноутбук поддаётся, позволяя войти и отдавая в руки Славы все секреты его владельца. Ему только и остаётся, заглянуть в них, пробежавшись по папкам и файлам. Что Слава, попрощавшись, и делает, залипая в ноутбуке, однако, не забывая прислушиваться к окружающей обстановке. Быть пойманным совсем не хочется.

Спустя полчаса Слава жалеет, что нельзя просто снять с ноутбука жёсткий диск. Это было бы куда как легче беготни по папкам, которых оказывается на удивление много.

Перебирая файлы, Слава едва не пропускает момент, когда в коридоре раздаются шаги. Он успевает лишь прикрыть крышку ноутбука и соскользнуть вниз, ложась на него животом, когда дверь открывается и в комнату кто-то заходит.

Немного подживший порез на плече под новым пластырем тянет, однако Слава не решается поменять положение, как и приподняться, чтобы посмотреть, кто именно вошёл в комнату. Слава просто прислушивается, отмечая, как приближаются и останавливаются совсем рядом шаги, а потом человек тяжело опускается на нижнюю койку.

«Леонид, — приходит к выводу Слава, вспоминая, что в прошлый раз именно на ней тот и спал. — Может, ты лучше свалишь? Ночной дожор там или ещё что? Ну, хотя бы ещё на полчасика…»

Однако Леонид к мысленному посылу не прислуживается и остаётся на своём месте.

Слава не знает, сколько проходит времени, прежде чем с нижней койки раздаётся лёгкое похрапывание, возвещающее о том, что Леонид наконец-то заснул.

Облегчённо выдохнув, Слава наконец-то приподнимается с ноутбука и, перевернувшись на спину, накрывает себя вместе с ним одеялом.

«Почти как в детстве. Только вместо книги чужой ноутбук, — смеётся он сам над собой, осторожно выводя ноутбук из спящего режима. — Да ты растёшь Слав».

* * *

Что-то потенциально стоящее Слава обнаруживает, когда у батареи остаётся совсем мало заряда и отнюдь не на ноутбуке, а на облаке и в почте, из которой Сидр поленился выйти. Заархивированные файлы с набором букв вместо названия, внутри которых оказываются датированные папки. И некоторые из этих дат Слава помнит.

Он спешно собирает и отправляет письмо с файлами себе и едва успевает выйти из почты, когда ноутбук отключается, полностью лишившись заряда.

Закрыв крышку, Слава выдыхает, только сейчас понимая, насколько сильно колотится его сердце и насколько душно под одеялом.

Прохлада лижет лицо стоит только ему высунуться наружу. Желудок ворчит, требуя внимания, однако глаза настолько слипаются, что Слава полностью его игнорирует и проваливается в сон, едва успев сунуть ноутбук под подушку.

* * *

Слава просыпается с хлопком входной двери. На часах почти десять, а в комнате никого. В этом Слава убеждается, свесившись через бортик вниз. Кровати Леонида пуста и даже заправлена.

«Чуткий сон. Ври больше» — ворчит Слава, выбираясь в коридор.

На мгновение ему кажется, что его оставили одного. Что они что-то заподозрили и сбежали, заперев его тут и не собираясь возвращаться. Однако в углу притаились кроссовки Богдана, а из глубины квартиры слышится шуршание и сковавшее напряжение постепенно отпускает.

В комнате Богдана никого не оказывается, и Слава идёт на шум, по пути, на всякий случай, дёргая дверь Германа. Та ожидаемо не поддаётся. Зато на кухне обнаруживается уныло жующий яичницу Богдан. Он даже голову поднимает как-то медленно и неохотно, когда Слава входит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А где все?

— В гараже. Завтракать будешь?

— Позволишь? — Слава кивает на холодильник и Богдан лишь пожимает плечами, чуть двигаясь, чтобы дать доступ к дверце. — Что за гараж? Машину вчера вроде бы во дворе оставили.

— Запасы… Новая охота.

Слава удивленно вскидывает брови, замирая с упаковкой сыра в руках. Холодильник тут же начинает пищать, заставляя закрыть его. Что Слава и делает на полном автомате, полностью сосредоточившись на словах Богдана и чувствуя, как разгоняется пульс.

— Что за срочность? Мы только вернулись.

— Я так понял, они напали на чей-то след, — Богдан наконец-то сдаётся, отставляя едва наполовину съеденную яичницу в сторону. — Утром Влас звонил, а потом отец с Леонидом сорвались в гараж. Видимо что-то серьёзное.

«Новая внезапная охота? Облава на стаю? — облизнувшись, Слава откладывает сыр на подоконник. — Если мне удастся взять их с поличным, то не придётся искать доказательства».

— В любом случае, вернутся, скажут.

Богдан тяжело поднимается из-за стола, и Слава наконец-то обращает внимание и на бледное лицо, и на неприятный румянец на щеках.

— Ты как?

— Отлежусь, и всё будет хорошо.

Рука непроизвольно тянется к покрытому испариной лбу. Богдан почти отшатывается от этого движения. Только вот Слава оказывается быстрее и успевает прикоснуться, ощутив кожей чужой жар.

«Отлежусь, и всё будет хорошо» — слишком знакомая для Славы фраза.

Он тоже порой делал так раньше: приползал с работы, отмахиваясь, а потом падал в горячечный бред, потому что не рассчитал собственных сил.

— Иди в общую комнату. Где у вас аптечка?

— Ты что мать моя? — ворчит, набычившись, Богдан, на что Слава только хмыкает, нисколько не обиженный чужой реакцией. Он и сам во время болезни становится просто невыносимым.

— Буду за неё, раз сам не справляешься. Так где?

— Ваша комната, в шкафу на верхней полке. Зачем тебе это? Я давно уже сам…

— Считай мне нечем заняться, и я решил поиграть в доктора, — усмехается Слава. — Идём, пациент, будем вас лечить.

Слава старается не злиться, хотя волна раздражения уже поднимается изнутри. Раздражения на Германа и обиды за Богдана.

«Я давно уже сам» — слова неприятно режут, вынуждая Славу поджимать губы.

«Сам».

Слава редко болеет в одиночестве. Раньше с ним была мать, потом хмурая рожа Демида. Он и сам старается, насколько может, отвечать тем же.

Слава прячет сжатые кулаки в карманы домашних штанов.

«Ну и мудила ты, Герман. Не поверю, что ты не заметил, что твоему сыну хреново!»

Глава 11

— И где этот гараж находится? — закидывает удочку Слава, когда Богдан устраивается на свободной нижней койке.

Пластырь под футболкой выглядит чистым, но Слава, присев рядом, всё равно осторожно его снимает, чтобы осмотреть рану.

По коже начал расползаться синяк, однако след от укуса выглядит уже не таким воспаленным, как прошлым вечером и… неожиданно аккуратным, будто Сидр кусал не всерьёз.

Слава хмурится, задумавшись об этом, и едва не пропускает ответ Богдана.

— Недалеко, так что, думаю, скоро вернутся. В нашем районе эти гаражи, кажется, вообще единственные остались, остальное пару лет назад выкупили и снесли. Отец как-то рассказывал, что им тоже предлагали, но никто из соседей не согласился.

Слава кивает, осторожно обрабатывая укус и мысленно давая себе новое задание: найти эти гаражи на карте. Для начала.

Богдан тихо шипит, но не дёргается, лишь мышцы сокращаются под прикосновениями от напряжения.

— Больно?

— Терпимо, — Богдан отворачивает голову к стенке и ворчит, словно обиженный ребёнок: — Когда сам себе — ощущается не так…

— Когда сам себе, всё ощущается не так, — успокаивает его Слава. — Вы настолько суровые, что не признаёте никакую заживляющую мазь?