Дело о стаях (СИ) - Сереброва Алёна

Окровавленные зубы блестят в сумасшедшей усмешке. Славу передёргивает от одного её вида, и он отворачивается, задавая направление соли и та замыкает круг.

— Отведи душу. Всё равно вы все сдохнете следом! А я уже давно мёртв.

— Что ты имеешь в виду?

Сидр пробует барьер ладонью и тот его отталкивает, идя белыми электрическими всполохами.

— Умный мальчик. Он послал меня на смерть, но одного раза ему не хватило.

Сидр быстро облизывается, стирая с губ кровь и даже не обращая внимания на ранения, что остались с ним после обращения.

— Он пошлёт на смерть всех и даже собственного сына не пожале…

Договорить Сидр не успевает. Новый выстрел глушит окончание и Сидр, дёрнувшись, заваливается назад, сползая по барьеру, будто по стене.

«Ещё не всё?..»

— Богдан принеси мачете и мешок из машины. Владислав, посмотри, что там с парнем и если он живой, то сможет ли пройти через барьер. Нам одной твари на сегодня хватит.

* * *

— Герман, почему Сидр сказал, что ты послал его на смерть? — спрашивает Слава, пока они едут на квартиру за вещами.

Этот вопрос настойчиво зудит под кожей, не давая возможности промолчать. Да Слава и не пытается. Слишком уж зацепили его слова Сидра, слишком уж показались… неправильными.

«Послал на смерть? Но умер он сегодня…»

— Понятия не имею, что там в голове у оборотня, — брезгливо роняет Герман, ускоряясь и проскакивая перекрёсток на красный. — Может он имел в виду момент, когда его покусали. Тоже своеобразная смерть. Только в Румынию он сам согласился ехать.

— В Румынию?.. — Слава непонимающе хмурится, но пояснение даёт уже не Герман, который, видимо, считает, что разговор исчерпан, а Богдан:

— Отцу не так давно позвонил знакомый оттуда, попросил помощи. Он тоже когда-то ему помог.

— И?..

— Я предложил кому-нибудь из команды поехать, потому что у меня намечалась охота. Сидр рванул, как только услышал, что ему бесплатно и быстро сделают визу. Видимо там его и покусали.

Глава 10

Сообщение о найденном в машине растерзанном теле застаёт их в квартире, призывая поторопиться и гоня прочь из города. Подальше от закопанных в лесополосе останков бывшего охотника и от возможных вопросов полиции.

Не сговариваясь, они молчат до тех пор, пока город не оказывается позади. Слава обнимает рюкзак, в котором покоится ноутбук Сидра, и периодически косится на Богдана на соседнем сидении. Мальчишка выглядит болезненно-бледным и морщится каждый раз, когда машина вздрагивает, ловя колесом очередную неровность дороги.

Покопавшись в памяти, Слава выуживает из неё одно из недавних воспоминаний, то, как Богдан, отступая, прихрамывает.

Взгляд тут же устремляется на ноги, но в темноте салона мало что удаётся разглядеть. Слава уже открывает рот, чтобы спросить, но его опережает Герман.

— Богдан, что с ногой?

— Ничего.

Ладонь мальчишки красноречиво ныряет под расстёгнутую куртку, и Слава неожиданно понимает, дело не в ноге.

«Он до тебя добрался, да? Бок или живот?»

Холодок проходит по спине, и взгляд невольно прикипает к спинке переднего сидения.

«Что ты сделаешь, когда узнаешь?..»

— Богдан, не ври мне.

— Всё в порядке, — упрямо настаивает тот, сглатывая и отворачиваясь к окну.

— Ну, раз ты так говоришь…

Слава едва не влетает лицом в спинку переднего сидения, когда Герман резко тормозит. Шумно втягивает носом воздух Богдан, уже совершенно явно прижимая ладонь к боку.

Хлопает дверца со стороны водителя, а затем распахивается со стороны Богдана и Герман вытаскивает того на улицу за шкирку, будто щенка. Слава выскакивает следом, бросая рюкзак на сиденье и оббегая машину, однако вмешиваться не спешит.

Богдан прячет лицо от направленного в его сторону света фонарика и ворчит, пока Герман ощупывает его ногу в поисках раны:

— Я же сказал, что всё в порядке. Может, наступил на что-то и не заметил. Всё…

Слова обрываются болезненным стоном, когда Герман добирается до бока, и Богдан сгибается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты прав, не нога. Показывай.

Богдан молча задирает толстовку. В свете фонарика отчётливо виден большой квадрат белого пластыря.

— Отклеивай, — требует Герман, а когда Богдан возмущенно открывает рот, направляет луч фонаря в лицо, так что тот тут же отворачивается зажмуриваясь. — Могу сам.

Под тронутым кровью пластырем оказывается след укуса: воспалённый, но неплохо обработанный. Слава тут же вспоминает, как Богдан уединился в ванной, пока они приводили квартиру в порядок.

— Ты прекрасно понимаешь, что такое нельзя скрывать.

Богдан морщится, осторожно приклеивая дрожащими пальцами пластырь обратно и ничего не говоря. Будто и не с ним разговаривают. Герман же всё продолжает, и голос его становится лишь холоднее.

— Ты понимаешь, что это оборотень?

— Герман, — зовёт Слава, подступая ближе. Он уже был свидетелем подобной ситуации и от одной мысли о повторении его бросает в холодный пот. — Ты ведь помнишь, что это был не альфа?

«Если вообще оборотень. У них не бывает таких глаз…» — Слава не говорит этого вслух, потому что понимает, Герман отмахнётся. Тем более сейчас.

— Не лезь.

Короткое хлёсткое требование зарождает внутри злость и Слава, преодолев разделяющие их пару шагов, прикрывает Богдана плечом.

— Это не твоё дело, — повторяет Герман.

— Когда-то давно я уже видел подобное, — начинает Слава, встречаясь взглядом с холодными глазами. — Случайный укус беты во время охоты и разрушенная семья. Мать настолько не желала понять, что её ребенок всё ещё человек, что пыталась убить. Она была не права. Укус беты не сделал из её ребенка оборотня, но то, к чему привела её импульсивность, уже не исправить. Не пори горячку. Ты всегда можешь дождаться следующего полнолуния, если не уверен в своих же выводах, и посмотреть что будет.

Отступать Слава не собирается. Замолчав, он так и продолжает стоять между Богданом и выключившим фонарик Германом. Стоять и смотреть, потому что взгляда опускать он тоже не собирается.

Герман должен успокоиться.

Мимо проносится несколько машин, прежде чем тот всё-таки отмирает и отзывается.

— Спелись.

Голос звучит внезапно насмешливо, вот только, несмотря на появившуюся на губах усмешку, взгляд у Германа остаётся холодным.

— Садитесь в машину. Дождёмся полнолуния.

* * *

Когда они добираются до квартиры, Богдан прячется в комнате, а Герман запирается вместе с Леонидом, предоставляя Славу самому себе. Чему он несказанно рад, хотя желание узнать, о чём сейчас идёт речь за закрытой дверью, ещё некоторое время тревожит его. Вплоть до того момента пока Слава, переодевшись, не забирается к себе под потолок и не открывает ноутбук Сидра.

Короткий недовольный рык вырывается из горла непроизвольно, когда он понимает, что тот запаролен.

— Солнце моё, — приветствует Слава, когда трубку наконец-то берут, памятуя о том, что обещал больше не называть Сабину дщерью Артемиды.

— Какого чёрта? Ты на время смотрел, Слав? — хрипит на том конце голос Сабины и Слава растерянно отстраняется от мобильника, чтобы взглянуть на часы.

— Упс… Прости, — честно кается он, глядя на подбирающиеся к двум часам ночи цифры, а потом частит, даже не думая сворачивать разговор. — Но если бы это не было важно, я бы не позвонил, честно. Ты не знаешь, как можно войти в комп не зная пароля? — на последнем предложении он понижает голос и выглядывает из-за бортика, чтобы убедиться, что в комнате никого кроме него нет. — Я могу поискать в интернете, но боюсь сломать машинку своими экспериментами, а мне очень нужно посмотреть что внутри.

— Так. Чей компьютер ты решил хакнуть?

— Хозяин возражать не будет, так что на счёт этого не переживай. И права качать тоже не начнёт. Потом, если захочешь, я тебе всё расскажу, обещаю. Но не сейчас. Так ты мне поможешь?