В доме коммерции советника (дореволюц. издание) - Евгения Марлитт

– По крайней мѣрѣ есть желаніе учиться и подбирать мелодіи.

При этихъ словахъ Флора быстро обернулась лицомъ къ сестрѣ.

– Перестань шутить, Кети, – сказала она рѣзко, – ужъ не сочиняешь-ли ты симфоній? Полька или вальсъ, пожалуй промелькнутъ въ головѣ всякаго танцора!

– Къ тому-же я ужасно люблю танцы, – весело отвѣтила Кети.

– Такъ это еще не причина, что-бы называть себя композиторшей! Пожалуй ты, чего добраго, берешь уроки генералбаса [7]?

– Да, вотъ уже три года.

Флора всплеснула руками и сдѣлала нѣсколько шаговъ по комнатѣ.

– Неужели твоя докторша совсѣмъ съума сошла, что бросаетъ деньги такъ ни за что, точно въ огонь.

Въ сосѣдней гостинной было довольно тихо. Три старца и дама, говорившая съ докторомъ, молча усѣлись за карточный столъ, Брукъ тихимъ голосомъ бесѣдовалъ съ Генріэттою, а дѣвица Гизе серьезно слѣдила за играющими въ вистъ.

Такимъ образомъ весь разговоръ о музыкальныхъ способностяхъ Кети былъ слышанъ въ гостинной, и при послѣднихъ словахъ Флоры, Генріэтта быстро встала съ своего мѣста и вошла въ музыкальный залъ.

– Кети, – вскричала она, – ты играешь, занимаешься музыкою, а между тѣмъ ни разу не дотронулась до клавишей?

– Ты видишь, что рояль стоитъ возлѣ кабинета Флоры; могла ли я безпокоить ее своею игрой? – отвѣтила Кети спокойно, – мнѣ и самой часто хотѣлось поиграть на этомъ чудномъ инструментѣ; мой піанино въ Дрезденѣ далеко не такъ хорошъ. Онъ купленъ уже подержаннымъ. Докторша нѣсколько разъ собиралась писать къ Морицу и просить его купить мнѣ новый, но я всегда была противъ этого. Однако теперь, когда Морицъ показалъ мнѣ извѣстный шкафъ, застѣнчивостъ моя прошла и я желаю имѣть точно такой же рояль, какъ этотъ.

– Онъ стоитъ тысячу талеровъ! Такую сумму нельзя необдуманно употребить на свою прихоть, Кети!

– Кто-же у васъ играетъ на этомъ инструментѣ? – спросила Кети съ чувствомъ оскорбленнаго самолюбія, – кому оно доставляетъ наслажденіе? На немъ разыгрываютъ только гости. Неужели-же нельзя употребить капиталъ для своей собственной личности?

Совѣтникъ подошелъ къ ней и взялъ ее за руку, онъ въ первый разъ замѣтилъ на лицѣ Кети выраженіе полной энергіи и твердости.

– Не волнуйся, дитя мое, – сказалъ онъ, – вѣдь ты не можешь назвать меня скупымъ опекуномъ. Поди, съиграй намъ что нибудь и докажи что ты дѣйствительно занимаешься музыкою и любишь ее; большаго я не требую, и тогда ты получишь желаемый инструментъ.

– Послѣ всего вышесказаннаго, я, конечно, неохотно исполню твое требованіе, Морицъ, но не люблю тоже заставлять себя просить, – сказала Кети, взявъ съ рояля ноты и садясь на стулъ.

– Къ чему же ты взяла ноты? Съиграй намъ что нибудь изъ твоихъ произведеній, – сказала Флора съ сардоническою улыбкою на губахъ.

– Я и свои сочиненія не помню наизусть, – сказала Кети, выходя изъ комнаты. Минуту спустя она вернулась съ нотами въ рукахъ и разложила ихъ на пюпитрѣ.

– Чье это сочиненіе? – спросила Флора, перелистывая тетрадь.

– Вѣдь ты сама просила меня съиграть что либо изъ моихъ произведеній?

– Вѣрно, но ты конечно ошиблась – эта піэса напечатана?

– Такъ что-жь такое, что напечатана? Развѣ это кажется для тебя страннымъ? Вѣдь твои сочиненія являются въ печати, – отвѣчала Кети придвигая стулъ къ роялю. – Мои учителя напечатали эту фантазію не сказавъ мнѣ ни слова, желая сдѣлать мнѣ сюрпризъ ко дню моего рожденія.

– Да, это можно было только вообразить себѣ, – сказала Флора небрежнымъ тономъ.

Между тѣмъ Генріэтта нагнулась черезъ плечо Кети и сказала, указывая на заголовокъ:

– Посмотри, Флора, это изданіе Шатъ и сыновья, эта фирма не будетъ заниматься пустыми шутками. Кети, скажу правду! Твои сочиненія знакомы публикѣ, ихъ покупаютъ?

Молодая дѣвушка покраснѣла и утвердительно кивнула головою.

– Правда то, что первый печатный выпускъ моихъ произведеній былъ поднесенъ мнѣ въ день моего рожденья, – сказала она твердымъ голосомъ и начала играть.

Это была тихая, простая мелодія, проникавшая прямо въ сердце слушателя, такъ что съ первыхъ же тактовъ игроки сложили карты, и устремили свой взоръ на молодую дѣвушку, спокойно сидѣвшую передъ роялемъ; не трудно было замѣтить, что Кети не имѣла ни малѣйшаго желанія блеснуть бѣглостью пальцевъ, но звуки лились прямо въ душу. Никому не приходило въ голову правильна-ли игра или нѣтъ, всѣ видимо упивались нѣжною игрою молодой компонистки, и когда замолкли послѣдніе звуки, въ комнатѣ воцарилась глубокая тишина, казалось никто не хотѣлъ нарушить всеобщаго восторга. Прежде всего послышались голоса изъ гостинной; мужчины закричали громкое „браво“, а дамы пожалѣли что отецъ Кети не дожилъ до этой минуты. Всѣ были удивлены, растроганы и нѣсколько времени не садились еще за карты.

– Вы непремѣнно должны дать мнѣ эту чудную фантазію; я съиграю ее принцессѣ, – сказала дѣвица Гизе, принимая на себя покровительственный видъ.

– И ты въ скоромъ времени получишь превосходный концертный рояль! – сказалъ совѣтникъ веселымъ голосомъ.

Между тѣмъ Генріэтта ласково обняла и поцѣловала, сказавъ: – Какая ты счастливая, Кети!

Еще при первыхъ акордахъ, взятыхъ робкою рукою младшей сестры, Флора тихонько вышла изъ залы, и медленно ходя по красной комнатѣ бросала завистливый взглядъ на молодую артистку, притянувшей къ себѣ всеобщее вниманіе.

– Мнѣ кажется, что Флора очень недовольна тѣмъ, что она теперь уже не единственная знаменитость въ семействѣ Мангольдъ, – колко замѣтила Гизе, обращаясь къ совѣтнику, который отвѣтилъ ей улыбкою и подошелъ къ Кети.

– Скажу тебѣ, что я очень сердитъ на твою докторшу, дитя мое, какъ можно было никогда не написать ни слова о твоихъ музыкальныхъ способностяхъ? – сказалъ онъ недовольнымъ тономъ.

– Дома никто особенно не восхищается моимъ талантомъ, – возразила Кети наивно. – Докторша рѣдко хвалитъ меня и говоритъ, что мнѣ еще много нужно учиться.

– Ну, не скромничай, ты вѣдь тоже понимаешь что нибудь въ музыкѣ.

– Да это не скромность, а просто хитрость, съ которою она желала добиться большаго успѣха, – неожиданно сказала Флора, появляясь на порогѣ своего кабинета. – Меня, Кети, ты не проведешь, и я никогда не повѣрю, что-бъ ты дѣйствительно такъ хладнокровно относилась къ своему таланту и такъ мало его цѣнила, что во все время, какъ ты у насъ, не подошла даже къ роялю. Это просто фальшъ и хитрость! – Флора едва докончила послѣднюю фразу, такъ какъ задыхалась отъ душившей ее злобы.

– Какая ты странная, Флора, – воскликнула Генріэтта съ запальчивостью. – Вѣдь не всѣ-же могутъ хвалится, какъ ты хвалишься своими литературными дарованіями, ты успѣла уже прокричать всѣмъ знакомымъ о твоихъ успѣхахъ, но до сихъ поръ они никому еще неизвѣстны.

– Генріэтта, прошу тебя разлить чай, – послышался голосъ президентши изъ гостинной.

Молодая дѣвушка надула губы и вышла, бросая косые взгляды на дверь въ гостинную.

– Не думай, Флора, что-бъ я не цѣнила моего таланта, – сказала Кети спокойно. – Я не могу быть несправедливой къ самой себѣ, и очень благодарна моему дарованію, потому что оно часто доставляетъ мнѣ часы истиннаго удовольствія. Я просто забыла подѣлиться съ вами моею любовью къ музыкѣ, хотя собственно изъ-за нея пріѣхала къ вамъ мѣсяцемъ раньше. Мой учитель долженъ былъ уѣхать изъ Дрездена на четыре недѣли, а для того чтобъ не терять уроки на цѣлыхъ два мѣсяца, то я выѣхала сюда въ одно время съ нимъ.

Дѣвица Гизе съ видимымъ удовольствіемъ слушала разговоръ сестеръ и при послѣднихъ словахъ Кети вышла изъ залы только потому, что въ гостинную вошелъ ея отецъ и надобно было пойдти съ нимъ поздороваться. Совѣтникъ также торопливо вышелъ вслѣдъ за нею.

Флора снова подошла къ роялю и стала перелистывать нотную тетрадь; Кети не трудно было замѣтить, какъ грудь сестры порывисто подымалась, а руки нервно дрожали; ей было даже досадно, что она согласилась съиграть свое произведеніе въ кругу этого небольшаго общества.

– Тебѣ, вѣроятно, наговорили много комплиментовъ? – спросила она, порывисто сложивъ тетрадь и посмотрѣвъ прямо въ глаза сестрѣ.

– Кто-же? – возразила Кети. – Мои учителя очень скупы на похвалу, а больше никто не знаетъ о моихъ произведеніяхъ; я думаю, ты сама видишь, что тутъ нѣтъ имени композитора.

– Но, скажи пожалуйста, раскупается-ли эта пьеска? Что-жь ты молчишь? Она выдержала нѣсколько изданій.

– Да.

Флора бросила ноты на рояль.

– Это возмутительно, что къ такой краснощекой дѣвочкѣ, слава является во снѣ, тогда какъ другіе должны бороться изо всѣхъ силъ и часто погибаютъ раньше, чѣмъ успѣютъ прославиться, – сказала она съ горечью и скрестила руки на груди. – Впрочемъ, стоитъ-ли говорить объ этомъ? – продолжала она, снова остановившись передъ сестрою. – Самая блестящая ракета безследно исчезаетъ въ воздухѣ; ее только и видно пока она летитъ, тогда какъ бурные потоки волкана постоянно клокочатъ въ нѣдрахъ земли и каждый человѣкъ долженъ бояться его изверженія. Теперь въ семействѣ Монгольдъ [8] будутъ двѣ знаменитости. Посмотримъ, Кети, кто изъ насъ двоихъ сдѣлаетъ самую блестящую карьеру…