Война против Кторра - Дэвид Герролд

Я улыбнулся: - Спасибо... - потом пришлось резко схватиться, чтобы не упасть. Скат продолжал спускаться, Ларри встал как-то неудачно, и мой конец со стуком коснулся земли в центре корраля. Я неуклюже балансировал и старался ухватиться, чтобы легче спускаться - или подниматься, если понадобиться. Осторожно осмотрелся. Пара тысяченожек уже начала изучать подножие ската-лестницы, а одна даже начала жевать его. Однако, ни одна не делала попыток взобраться. Наоборот, большинство убегало. Они уже научились связывать опускание ската с хищными кторрами? Выглядело похоже.

Я сглотнул и начал спускаться. В футе над землей остановился. Осторожно протянул ногу, увидеть, будут ли они прыгать на нее или кусаться. Одна из них привстала, словно понюхать, но почти сразу же потеряла интерес. Я помахал ногой над другой. Она тоже привстала и даже схватила каблук, я вздрогнул, но сдержался, и ждал, пока она ощупывала каблук антеннами. Через секунду она тоже потеряла интерес и ушла. Я выдавил слабую улыбку и опустил ногу до земли. - Ну, это еще один гигантский шаг человечества. - Мне задышалось несколько легче.

Тысяченожки не встревожились моим присутствием. Если одна натыкалась на ботинок, она либо отворачивалась, либо перебиралась через него, словно я был просто еще один бугорок ландшафта. В общем, они не обращали на меня внимания.

Я хотел знать, безопасно ли схватить одну их них голыми руками, или в перчатках. Я ткнул одно из существ кончиком факела и оно немедленно свернулось в шар, показывая блестящие черные панцири. Окей, может это подтверждает, что они трусливы, но все же рты у них как миниатюрные разделыватели металлолома - знаете, того вида, что могут превратить новенький кадиллак-круизер в разобранные по сортам шарики стали и пластика, каждый не больше дюйма диаметром. Я решил играть безопасно.

Тогда-то я понял, как слабовата моя сумка для образцов. У меня не было в чем их нести. Пластиковый мешок? Ха-ха, Они пройдут насквозь за секунды; создание, которое может прогрызть путь сквозь деревянную пену с опилками, не остановишь чем-то меньшим. Надо было быть предусмотрительнее и захватить с собой немного проволочной сетки. Рискнуть брезентовым мешком? Это не казалось хорошей идеей. Не было гарантии, что плененная тысяченожка будет вежливо оставаться свернутой всю дорогу до базы, пока я не найду ей более подходящую клетку.

Я вспомнил - на мне надета полимерно-асбестовая подкладка под сбруей факела и противошоковая накидка. Одной накидки, наверное, достаточно, по крайней мере я надеялся на это, поэтому я снова начал выпутываться из баллонов.

- Эй! - закричал Ларри. - какого черта ты собираешься делать?

- Принять душ, - ответил я. Потом: - Расслабься. Я знаю, что делаю.

Он с сомнением нахмурился, но заткнулся и просто смотрел. Я снял накидку и бросил ее на землю, потом снова надел баллоны. Две тысяченожки исследовали пластиковую рубашку без особого любопытства, потом удалились. Хорошо. Я надеялся, что они нашли ее несъедобной.

Раструбом факела я быстро ткнул три ближайшие тысяченожки. Они послушно свернулись. Я закатил их на асбестовую одежду, сделал из нее мешок и завязал его сверху рукавами детским узлом. Моя сумка для образцов начала распухать, как брюхо беременной бегемотихи, а я должен рассматривать каждый кусочек как честь. Поездка по сбору образцов стала походить на пикник. Сначала яйца, потом тысяченожки. Для полного счета я добавил кусочек стены загона и немного смолистой субстанции, наполняющей ее, несколько пустых скорлупок и члеников от недоеденной закуски кторров.

Ларри заметно полегчало, когда я начал выбираться. Мне показалось, что идея человека, добровольно идущего в кладовую кторров - даже просто осмотреться - для него значила много. Он подождал, пока я оказался почти на вершине, потом передвинулся, чтобы переместить центр тяжести ската и опустить его вниз снаружи.

Мы спустились вместе, скат был достаточно широк. На земле Ларри поглядел на меня с недовольным уважением. - Надо заметить, - сказал он, - что у тебя крепкие потроха. Я бы этого не сделал. Не люблю тараканов любого вида.

Я пожал плечами: - Это моя работа.

- Ну, я с тобой не тягаюсь, - сказал он. И это от человека, который вошел в купол первым, чтобы посмотреть, есть ли внутри черви. - Пошли, посмотрим, вычислил ли Дюк, где прячутся черви...

И тут весь ад вырвался наружу.

Раздался внезапный чирикающий звук и крики. Ларри побледнел и схватился за пояс с гранатами. Мы услышали рев факела и с другой стороны загона выпучился клуб черного дыма. Я бросил свою сумку с образцами и пошел в атаку за Ларри.

Первым я увидел Шоти. Он твердо стоял на расставленных ногах и всаживал палец пламени в нечто большое, черное и корчащееся. Оно было полностью окутано дымом и огнем - пылающая туша червя!

Я продолжал бежать, и теперь видел позади покатость гнезда. Там был другой кторр. Я забуксовал и остановился в явном ужасе: я видел картинки, да, но они не подготовили меня к невероятному размеру этой твари! Он был огромным! Около двух человеческих ростов, ярко красный, голова больше метра в ширину! Глаза черные, без век. Он вздыбился в воздух, потряс руками и снова издал чирикающий рев; пасть мелькнула, как вспышка пламени. - Кторр!, крикнул он. - Кторррр! Кторррррр!

Я судорожно нащупывал предохранитель факела; проклятая штука, похоже, замерзла. Я дергал ее немилосердно.

Я глянул вверх, наполовину ожидая увидеть, что малиновый ужас атакует меня, но нет, он все еще вздымался в воздух на половину своей длины. Его шерсть жестко торчала прямо из тела, открывая темно-пурпурную кожу. Он резко припал к земле и прижал к ней голову; глаза, словно черные прожекторы, были направлены прямо на меня. Я расставил ноги, как Шоти показывал мне, и нацелил огнемет - проклятие, Ларри перекрыл мне выстрел! Он уже выдернул чеку из гранаты...

Червь метнулся. То же сделал я, скользя в сторону, чтобы перехватить его, пока он не обрушился на Ларри; тот был ближе всех. Червь повернулся к нему и пополз по земле, как горячая лава, текучий красный шелк. Твердой рукой Ларри бросил гранату. Червь высоко изогнулся - одновременно огонь Шоти чиркнул по этому пурпурно-красному ужасу. Он взорвался языком оранжевого пламени а потом взорвался еще раз, когда граната разнесла вдребезги его корчащуюся форму.

В отдалении прозвучал еще один взрыв, а потом все кончилось. Шоти выключил пламя и его рев превратился во вздох, потом совсем истаял, оставив лишь шипение горящего червя, назойливое потрескивание обугливающейся плоти и запах, похожий на горящую резину.

Дюк подошел, спотыкаясь в дыму. - Здесь кто-нибудь ранен? Он обошел горящую тушу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});