Детское время - Квинтус Номен

агрегат можно месяца за четыре: сделанных в лаборатории Маркуса тиристоров на мощную «плазменную горелку» не хватило. Тоже неплохо, но электричество запускающейся «бумажно-лигниновой фабрике» требовалось «еще вчера» и переносить запуск электростанции на осень не стали. Финка по этому поводу философски заметила:

— Пусть пока так поработает, а когда заржавеет как следует, то мы ее достанем, почистим и покроем нержавейкой.

Её спокойствие объяснялось просто: с изготовлением генераторов тоже возникло проблем немало, так что когда следующая — уже «нержавеющая» — турбина приедет на станцию, к ней подсоединят уже работающий генератор просто потому что новый генератор будет еще не готов. А когда и генератор сделают, то и «ржавую» турбину до ума доведут.

Еще летом появился на реке Свислочи город Минск. Не то, чтобы он так внезапно взял и появился, его уже три года строили — но вот летом всё, что было запланировано «в первой очереди», было выстроено, руководство города подготовлено и назначено — и город зажил «самостоятельной жизнью».

Минск появился на картах благодаря тому, что в нем родилась Яна Коваль. Точнее, Яна попросила нынешнего руководителя «будущих славянских территорий» Кодра там этот город выстроить. Еще город появился благодаря Оле-маленькой, которая перерисовала для будущих строителей фотографии города, бережно сохраненные Яной. И благодаря Кате, которая из множества фотографий выбрала те здания, которые — по ее мнению — создавали «гармоничный облик города» и для этих зданий сделала рабочие проекты. А потом — «расставила» эти дома на плане будущего города. Катя выбирала дома «по красивости», и в основном выбранные ей здания были в стиле «сталинский ампир» — так что на «Минск из будущего» Катин проект походил мало, но Яна все же решила, что «дух города он передает». Правда, Вовка ехидно заметил, что «в любом Катином проекте только Катин дух и передается» — на что Катя привычно плюнула в сторону мужа и больше внимания на него по этому поводу не обращала.

Хотя в чем-то Володя был прав: «Катин дух», заключающийся в том, что минимальная ширина улиц, на которых стояло хотя бы одно здание в три этажа и выше, в городах допускалась в семьдесят пять метров а самых захудалых переулков — не менее пятидесяти, превращало любой город, выстроенный ею и её учениками, буквально в город-сад, ведь любая улица превращалась даже не в бульвар (бульварами-то становились переулки), а в небольшой парк. Впрочем, людям выстроенные Катей города нравились, а Вовка по этому поводу бурчал лишь потому, что Катины нормативы вдвое увеличивали длину коммуникаций. И если на тот же водопровод с канализацией ему было, в общем-то, плевать, то необходимость ставить трансформаторные будки почти в каждом дворе его изрядно раздражала. Не столько потому, что требовалось много трансформаторов, которые уже успешно делались на двух заводах, сколько возросшая потребность в квалифицированных электриках, обучать которых было зоной его ответственности. Впрочем, с задачей он как-то справлялся. А город строился по планам, подготовленным Катей.

Минск — все же под влиянием Яны — изначально строился как город «столичный». В понимании Кати столичный, поэтому домов ниже четырех этажей в городе почти не было. В «историческом центре», занимавшем около четырех квадратных километров — вообще ни одного, лишь поближе к «промзоне» поднялся квартал ставших для всех уже привычными «двести четвертых» домов. Да и то «в конструктиве МК-19», то есть на почти полутораметровом цоколе, с потолками три-двадцать пять и только с четырех- и пятикомнатными квартирами: для будущих инженеров строящихся заводов. Это квартал полностью спроектирован нынешний главный архитектор Минска Андрюша Кузьмин, средний сын Ники (отсюда и буква «К» в названии проекта), и он же занялся строительством заводов. Первый завод — авторемонтный — уже потихоньку заработал, второй — станкостроительный — тоже был практически выстроен, но пока для него не было ни рабочих, ни инженеров (которых Кодр пообещал к следующему лету подготовить в Брянске) — и эти два завода строились именно по запросам Кодра «для местных нужд». А для нужд «общегосударственных» в городе к концу следующего года уже Вова запланировал построить завод по выпуску подшипников, обувную и швейную фабрики и, если проект «пройдет все согласования», химкомбинат. Последний — километрах в десяти от города чтобы воздух особо не портить, а единственным сырьем комбината должен был стать торф. А причиной, почему все это Вова запланировал лишь на год уже двести семьдесят шестой, было то, что лишь тогда до Минска должна была дотянуться железная дорога.

Главным отличием Минска от большинства других городов заключалось и в том, что он изначально проектировался именно как «большой город». Опять-таки в Катином понимании «большой» — то есть с мощной системой водопровода и канализации (если с технической точки зрения смотреть) и с большим количеством разнообразных «сервисных организаций» (если смотреть на город «социальными глазами»). То есть с большой и прекрасно оснащенной больницей, которая становилась клиническим центром для обширной окрестности, с учебными заведениями разнообразного профиля и уровня (включая даже университет), с множеством культурных и спортивных центров. Ну, с относительным множеством: Катя в город поместила что-то вроде оперного театра (который от любых других театров, по ее мнению, отличался лишь акустикой высочайшего класса) и парочку дворцов культуры поменьше — по какому-то типовому проекту сталинской эпохи.

А чтобы два Дворца, выстроенные неподалеку друг от друга и по одному проекту, все же как-то различались между собой, Катя один отделала травертином, а второй — красивой зеленой керамической плиткой. И круглые колонны первого облицевала белым каррарским мрамором, а квадратные в сечении колонны второго специально нанятые римские художники украсили с двух сторон мозаичными картинами, а боковые стороны этих колонн были облицованы зеленым офиокальцитом, найденным неподалеку от будущего Челябинска — и единственной причиной, почему на колонны пошел этот тускло-зеленый камень, было то, что плитки (сделанной из глиноземной керамики) не хватило. Зелёной не хватило, так как нужный «краситель» оказался у Трофима в дефиците.

Но большой город предполагает и большие возможности для «самореализации», причем не только для его жителей — так что кроме Володи много кто начал прикидывать «а что бы еще в городе разместить». Когда Кате окончательно надоело объяснять многочисленным «просителям» почему она не будет проектировать очередные цеха какого-то непонятного производства, она на двери своего кабинета повесила бронзовую табличку (которую по ее просьбе изваял Володя) с надписью «по всем вопросам по Минску обращаться в Минск к Андрею Кузьмину». Кате табличка вроде помогла, а насчет Андрюши она не волновалась: ведь не приедет же парень в далекую Москву выяснять с ней отношения?