Незримая паутина - Фридрих Незнанский

Потап строго посмотрел на Слона, тот отрикошетил его взгляд в Дурня. Дурень смиренно замолчал.

— И потом, здесь не аукцион, — назидательно проговорил Калита. — Раз ее сняли — с другим сегодня не пойдет. Таковы правила.

— Всегда бывают исключения, — возразил Потап, не отрывая тяжелеющего взгляда от понравившейся ему дамы. — Для таких, как я. Вопрос, с кем она. И кто у нее здесь «крыша».

— Это другой разговор, — согласился Калита. — Мужика со спины я пока не узнаю.

— Так узнай, — непреклонно сказал Потап. — Узнай и доложи.

Между тем подошел халдей с подносом и аккуратным фирменным блокнотиком.

— Будете сейчас заказывать или сначала посетите наше казино? — спросил он.

— Сначала мы снимем баб, — ответил Потап. — Каких захотим. А там решим, куда двигать дальше. Вот эта рыжая, к примеру, сколько?

Халдей смешался, бросил короткий взгляд на Калиту: мол, кого ты привел? Тот чуть пожал плечами и опустил глаза, что могло означать одно: я ему уже толковал. Попробуй теперь ты.

— Сейчас не помню, но с ее кавалером лучше не связываться, — предупредил халдей, согнувшись над Потапом. — Депутат Госдумы Соломин Павел Семенович, слыхали про такого?

— Соломин? Да он сперва мой земляк, а уж потом депутат, — откинул голову назад Потап, чтобы увидеть дерзкого халдея. — Я сам за него голосовал. И все, кому приказал, проголосовали, как я велел! Вот сейчас дам слуге народа наказ, типа отступного, чтоб передал мне свою бабу по описи, и сразу разойдемся по-хорошему. Вот так и скажи ему, усек?

— Но у нее тоже все расписано на месяц вперед, только строго по записи, — внушительно добавил халдей. — Поймите меня правильно, мы в нашем клубе стараемся уберечь гостей от унизительного отказа. Я вам лучше принесу фотографии других дам, уверяю вас, они ничуть не хуже Полины.

— А мне плевать на других! — громко повторил Потап, так что от соседних столиков на них начали оборачиваться. — Я эту хочу. Вот пойди к ней и скажи.

Халдей подошел к Соломину, почтительно склонился над его ухом, кивая в сторону Потапа.

— Есть новости, Полина Андреевна, — произнес Соломин, вытерев рот салфеткой, как только халдей замолчал и выпрямился, ожидая приказаний. — Одна плохая, другая еще хуже. Начну с последней. Тебя собираются у меня перекупить.

— Ты с ума сошел?

— Ну почему же? Я не шучу. Вот Славик только что сообщил. Я как раз не против рыночных отношений в области развлечений. Все-таки конкуренция, пиар. Твои котировки только вырастут.

— Это кто? — Полина сначала огляделась, потом недобро сощурилась на Славика. — Ну вас… Разыгрываете, да?

Она махнула рукой, открыла сумочку, откуда достала зеркальце и тюбик с губной помадой.

— Поля, я тут ни при чем, — извиняющимся голосом сказал Славик. — Ты же знаешь, это вообще не в правилах нашего клуба. Я только что все объяснил…

— Славик, все в порядке, можешь не оправдываться, — поморщился народный избранник. — Твое дело доложиться и ждать дальнейших указаний.

— А где он? — снова спросила Полина.

— Если верить Славику, твой новый поклонник сидит прямо у меня за спиной, — ответил Павел Семенович. — Это Потап, мой земляк, преступный авторитет…

— О боже… — вздохнула Полина. — Так, может, нам уйти?

— Он здесь с охраной. И видит тебя в профиль. То есть может по достоинству оценить твой выдающийся бюст, о котором в Думе, с тех пор как увидели тебя со мной, говорят не меньше, чем о бюджете на следующий год.

— Все издеваешься, — проворчала она.

— Сделаем так. Пошли ему томный взгляд, улыбнись на всякий случай, поскольку мне не хотелось бы к нему оборачиваться: это может привести к нежелательным последствиям. А ты ступай, любезный, — обратился он к Славику. — И передай ему, что я хотел бы считать инцидент исчерпанным до того, как он разовьется в нежелательном для него направлении. Это в его же интересах, несмотря на всю его охрану. И добавь, что он меня с кем-то путает, я не сутенер, не биржевой спекулянт. И красивых женщин от своего стола к чужому не отсылаю.

— Браво! — воскликнула Полина, когда Славик с унылым видом отошел от них. — Сразу видно парламентского краснобая.

— Кстати насчет краснобаев. У тебя вчера был мой коллега Голованов? Он меня уже достал своим нытьем. Сел во время заседания рядом и умолял узнать, почему ты к нему столь бессердечна. Я из-за него пропустил реплику министра финансов.

— Не знала, как от него отделаться, — скривилась Полина. — Вот гнус! Год назад читал мне мораль — как, мол, я так опустилась, дошла до такой жизни! А сейчас меня же обвиняет: мол, после нашей первой встречи на жену у него не стоит, я сама виновата, что ему придется подавать на развод, а поэтому я должна выйти за него замуж!

— А что, завидный жених, даже семидесяти нет, не сегодня завтра станет председателем комитета по промышленности и торговле, — усмехнулся Соломин. — Правда, это потом не перейдет к тебе по наследству.

— Пошляк! — бросила она беззлобно. — А тебе не будет жалко, если я выйду за него замуж и мы с тобой больше ни разу не переспим? Ведь если я обзаведусь штампом в паспорте, то близко к себе никого не подпущу из посторонних!

Павел Семенович картинно развел руками — а что делать? Хотя и жаль, если честно. Все-таки лучший бюст Москвы…

— Ну да тебя больше молоденькие интересуют, — сказала Полина, гася тонкую коричневую сигарету в хрустальной пепельнице.

— Зато представляешь, какая информация польется в мои уши полноводным потоком! — даже зажмурился от такой перспективы Соломин. — Вот уж когда я тебя отблагодарю!

— Ну уж нет, — покачала головой Полина. — Тогда, дорогой Пашенька, все! Не мне судить, какая из меня шлюха, но женой я буду преданной. Никаких любовников, никакой платы натурой.

— Запомни. Преданные — это те, которых предали. Ты ведь филологический заканчивала, если не ошибаюсь, должна бы разбираться в семантике…

Она пожала плечами, закурила. И тут заметила, как остановился его взгляд, словно бы он кого-то увидел за ее спиной. Чья-то рука легла на ее плечо, и Соломин резко отодвинулся от столика, чтобы при случае вскочить.

— Слышь, земляк, с дамочкой-то познакомь, — услышала Полина над самым ухом негромкий хрипловатый голос.

Ну вот, подумала она, отдернув плечо и все еще не оборачиваясь, началось. Куда только администрация смотрит? Но только эта мысль пронеслась в ее голове, как рядом выросло несколько местных охранников.

Соломин спокойно посмотрел на соискателя прелестей своей дамы.

— Какие проблемы? — спросил самый высокий из охранников, желтоволосый, со шрамом поперек левой щеки. — Дама занята с другим гостем, неужели не видно? У нас полно других свободных девушек.

— Этих сикух оставь себе, — сказал Потап пренебрежительно, не отводя глаз от Полины. Только сейчас она встала и обернулась на голос земляка Соломина. И внутренне содрогнулась, встретив его взгляд. — Квелые они тут у вас, как горбуша после нереста. На мужиков не смотрят, ждут, когда мужики сами их позовут. А мне за мои деньги нужна только настоящая баба! Сколько бы она ни стоила. Готов ее перекупить.

— Ну так это другой разговор! — Павел Семенович поднялся с места. — Вот это по-нашему, по-алтайски! Только сначала неплохо бы спросить у дамы: захочет ли? И за какую цену. Мне, к примеру, как постоянному клиенту, она всегда делает скидку.

— А мне она бесплатно сделает минет, — парировал Потап. — А вообще-то я, как избиратель, хочу сперва поговорить с моим депутатом, за которого голосовал. Отчет с него потребовать о проделанной работе, ясно?

Все замерли. К ним оборачивались от соседних столиков. Диск-жокей, почувствовав неладное, остановил музыку, подняв голову от клавиатуры. В воздухе отчетливо пахло озоном надвигающегося скандала с поножовщиной, вызовом ОМОНа и бригадой быстрого реагирования с телевидения.

Противники с минуту смотрели друг на друга. Мало кто выдерживал прямой взгляд Потапа столько времени. У Павла Семеновича это получилось. В его глазах было скорее ироническое любопытство: вот он какой, этот «матерый человечище» из Сибири, хотя, казалось, после Гришки Распутина там все давно обмельчали. Потом это выражение сменилось пристальным и неподдельным интересом: вот бы с кем иметь дело!

— Все нормально, — обернулся наконец Павел Семенович к охранникам. — И все свободны. Мы пошутили. А вас приглашаю к нашему столу, — сказал он Потапу. — Только без сопровождающих лиц. Здесь и обсудим вашу проблему.

Потап, подумав, сел рядом с Полиной.

— О боже… — Она беспокойно отодвинулась, физически ощущая мощь его вожделения, смешанного с запахом потного тела. Ее бросило в жар, потом в дрожь. Наконец она встала с места, чтобы пересесть подальше.

— Сядь! — приказал ей Соломин. — Твое время оплачено до утра, верно?