Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Слушаю, товарищ Сталин.
- Петр Григорьевич, вы получили приказ плотно закрыть Москву?
- Так точно, товарищ Сталин! Не сомневайтесь, все выполним, прихлопнем немцев так, что ни один их самолет не вылетит. Никто из Москвы не удерет!
- Я этот приказ отменяю. Пусть ваши летчики сбивают немецкие истребители и бомбардировщики, а транспортные самолеты не трогают. Ясно?
- А как же Гитлер...
- Пусть себе летит в Берлин... Там мы его и покараем, когда придет время. Вам понятно?
- Все ясно, Иосиф Виссарионович!
Сталин положил трубку. Ну вот, дожили - приходится думать о том, чтобы самолет Гитлера не сбили. А что делать? Его смерть нам сейчас не нужна... Вот когда советские танки будут стоять у стен Рейхстага, тогда и покончим с ним. Никто не будет делить Европу без участия Советского Союза, а уж мы своего куска не упустим...
***
От Советского Информбюро
8 марта 1942 года продолжилось успешное наступление советских войск на Волховском фронте. Части Красной Армии освободили более 200 населенных пунктов, в том числе города Солнечногорск, Истру, Наро-Фоминск и другие.
Дивизия тов. Мельникова, действующая на одном из участков Западного фронта, за два дня истребили 1700 солдат и офицеров противника. В числе захваченных трофеев - 6 танков, 14 тяжелых и 16 противотанковых орудий, 180 грузовых и 16 легковых автомашин, 78 пулеметов и свыше 200 автоматов. На Калининском участке фронта бойцы тов. Саткевича освободили от фашистов свыше 30 деревень и поселков, истребили около 1800 немецких военнослужащих и захватили 85 танков, 120 автомашин, 115 мотоциклов, два склада с боеприпасами.
Крупные неудачи под Москвой вызывают панику среди солдат и офицеров вермахта. Германские войска несут большие потери. Пленный лейтенант 3 роты 34 мотополка 12-й танковой дивизии Вальтер Пфафель рассказывает: "В моей роте осталось всего 20 человек, в соседней - 8, остальные ранены или убиты. Дивизия располагала 200 танками, сейчас на ходу лишь 34". Ефрейтор 3 роты 63 зенитного дивизиона 10 танковой дивизии Ганс Фармер показал: "Дивизия в последние дни потеряла свыше 60% личного состава. В моей роте всего 15 человек. Если раньше говорили о близком конце войны, то теперь этому никто не верит".
Настроение немецких солдат с каждым днем все ухудшается, многие из них больны или обморожены. Рядовые и даже младшие командиры начинают открыто выражать недовольство. Майор Гюстав Циммер жалуется в письме домой: "Холод, вши и голод причиняют много страданий. Целыми неделями мы не получаем горячей пищи. Хорошо еще, если есть черствый хлеб, а то и этого нет". Ефрейтор Карл Пискоф пишет семье в Баварию: "Питание в частях становится все хуже и хуже. День, когда удается наесться досыта, считается праздником. О том, чтобы вымыться, и речи нет..."
Отступающие части генерала фон Клейста подвергаются непрерывным нападениям партизан. Бойцы отряда под командованием председателя горсовета тов. М. организовали засаду у дороги, по которой гитлеровцы отходили в глубь тыла. За одну ночь они перестреляли до 70 фашистов, отбили семь грузовиков с награбленными вещами, захватили одно орудие, несколько ящиков со снарядами и до полусотни винтовок. Партизанский отряд казаков ночью налетел на роту немцев и изрубил ее всю до единого человека. Командир отряда тов. К. пять раз водил своих бойцов в атаку. За это время кавалеристы истребили до 350 солдат и офицеров противника, захватили 30 конных повозок, три орудия, пять пулеметов, сожгли до 50 автомашин.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Москва
9 марта 1942 года
Сокольники
Фургон ехал по московским улицам на северо-восток, Нина поняла, что ее везут в Сокольники. Промелькнул центр, потянулись рабочие районы. Чем ближе подъезжали к окраинам, тем слышнее становилась артиллерийская канонада. Бои шли уже на улицах города. Все чаще стали попадаться немецкие танки и бронетранспортеры, а также грузовики с солдатами.
За Красносельским мостом повернули направо. Большие кирпичные дома сразу пропали, вместо них слева и справа потянулись одно- и двухэтажные строения, затем их сменили деревянные домишки. Через пять минут машина въехала в парк. Собственно говоря, это был уже почти лес - с обеих сторон дорогу плотно обступали ели и сосны. Свободная часть сделалась совсем узкой, и фургон с трудом пробирался по занесенному снегом шоссе.
Нина любила Сокольники. До войны она часто бывала здесь с мужем, правда, далеко не заходила. Через несколько минут она поняла, что машина направляется в дачный поселок. Там, очевидно, у подпольщиков была база. Нина оказалась права - фургон затормозил у неприметного одноэтажного домика, занесенного снегом почти до самой крыши. Дача стояла на самом краю поселка, и к ней вела единственная дорога. Нина увидела на крыльце Настю и бросилась к дочери.
- Мама! - девочка прижалась к ней всем телом. - Ты к нам насовсем приехала, правда?
Нина бросила быстрый взгляд на Яна и сказала: "Да, дорогая". Ян отвернулся и сделал вид, что ничего не слышал.
В доме было тепло, топилась настоящая русская печка. Навстречу гостям вышел хозяин, старый профессор Лебедев. После приветствий он повел всех в комнату, служившую гостиной. Его жена хлопотала на кухне, там же был и Михаил Семенов.
- Замерзли, наверное, - засуетилась профессорша, - сейчас вам чаек приготовлю, самовар недавно вскипел.
- Чай - это хорошо, - отозвался Алексей Миронов, - а то мы и вправду закоченели. Начало марта, а морозы, как в январе.
Между тем Петерсен отошел в другую комнату и пошептался о чем-то со своим помощником Леонидом. Алексей, чтобы не видеться с Семеновым, вызвался принести дрова из сарая. Нина и Настя грели руки у печки.
- Михаил, пойди-ка сюда на минутку, - позвал из гостиной Ян.
Когда Семенов вошел, он сказал:
- Хотим поручить тебе одно дело, Миша, довольно сложное и опасное. Надо быть готовым ко всему... Ты, кстати, когда свой пистолет чистил?
- Только вчера протирал.
- А ну-ка, покажи!
Михаил достал из кобуры пистолет и протянул Петерсену. Тот осмотрел оружие и удовлетворенно кивнул.
- Действительно, все чисто, молодец, Семенов, заботишься о своем оружии. А задание тебе будет вот какое - убить своего шефа, штурмбанфюрера СС Вильгельма Крауха.
Мишка дернулся, будто его ударили по щеке, но быстро взял себя в руки. За его спиной незаметно возник Леонид, готовый, если понадобиться, схватить предателя.
- Крауха, я, конечно, убью, - медленно произнес Семенов, - с гестаповцами у нас разговор короткий, но почему вы, Павел Матвеевич (Петерсен был известен Михаилу только под подпольным именем), называете его моим шефом? Непонятно как-то...
- А потому, Миша, - проговорил Ян, - что Нина нам все рассказала - и про твою вербовку, и про работу на абвер, и про контакты с Краухом. Отрицать не имеет смысла, мы знаем достаточно, чтобы шлепнуть тебя как предателя и пособника гестапо. Ну, что молчишь? Скажи хоть что-нибудь в свое оправдание, если сможешь...
- Мне говорить нечего, - глухо пробормотал Семенов, - Все это правда - и про абвер, и про Крауха. Можете расстрелять, пощады просить не буду. Об одном только прошу - не рассказывайте ничего отцу с матерью, пусть думают, что я погиб, как подпольщик Мне пощады нет, а вот их жалко. Я сделаю все, что вы прикажите...
- Ну, вот и отлично, считай, договорились, - улыбнулся Петерсен. - На задание ты пойдешь сегодня же, как только обсудим все детали, тянуть действительно не стоит. А пока посиди под замком в сарае - на всякий случай. Леня, проводи!
Михаил молча кивнул и направился к двери, за ним пошел Леонид. Когда спускались во двор, навстречу им попался Миронов - он возвращался в дом с охапкой дров. Приятели встретились глазами и отвернулись. Семенов понял - Алексей все знает. На лице Миронова застыл мучительный вопрос: почему? Михаил тяжело вздохнул, втянул голову в плечи и опустил голову.
Оправдываться действительно было нечем. Не расскажешь же бывшему другу, как его арестовали прямо в полицейском управлении и привезли на Старую площадь, где за десять минут раскололи... Эльза Карловна выложила полковнику Остерману все про него - и про прошлое, и про настоящее, и про задание.
Остерман только улыбался, когда Шульц давала абсолютно точную характеристику своему бывшему ученику. Ее слова били наотмашь, как пощечины: Семенов хочет казаться героем, рвется в лидеры, но задатков нет, более того - в душе он трус. Знает и тщательно скрывает свою слабость, поэтому и старается приобрести авторитет - ходил даже в парашютную секцию, прыгал с вышки в парке Горького. Но когда дело дошло до реальных прыжков с самолета, испугался - специально ушиб ногу, чтобы не лететь. Скорее всего, именно из-за желания совершить что-нибудь героическое и остался в городе, работать на подпольщиков - это ведь почти подвиг...
- Московский парад Гитлера. Фюрер-победитель - Игорь Градов - Альтернативная история
- Дефиле в Москве - Василь Кожелянко - Альтернативная история
- Товарищ Гитлер. Книга 2. Повесить Черчилля! - Герман Романов - Альтернативная история
- Блокада. Книга 3. Война в зазеркалье - Кирилл Бенедиктов - Альтернативная история
- «Странники» Судоплатова. «Попаданцы» идут на прорыв - Артем Рыбаков - Альтернативная история
- Без иллюзий - Андрей Мартьянов - Альтернативная история
- Побег через Атлантику - Петр Заспа - Альтернативная история / Исторические приключения
- Война в Арктике. 1942 год. Операция "Вундерланд" - Ольга Тонина - Альтернативная история
- Генерал-адмирал. Тетралогия - Роман Злотников - Альтернативная история
- Спасти Москву! Мы грянем громкое Ура! - Герман Романов - Альтернативная история