Московский парад Гитлера. Фюрер-победитель - Игорь Градов

   На ступеньках Нина остановилась и оглянулась - машина уже уехала. Очень хорошо, теперь пора замести следы. Она почти бегом устремилась вверх по улице Горького - до встречи на Тверском бульваре осталось всего восемь минут. "Только бы Алексей не опоздал", - думала Нина, судорожно сжимая тяжелый чемодан.

   Но вот и бульвар... Ровно в 10 часов у его ограды притормозил знакомый "хорьх", за рулем которого, как всегда, сидел Миронов. Нина буквально перелетала через сугробы и плюхнулась на заднее сиденье.

   - Поехали, - приказала она, - скоро здесь будет гестапо.

   - А чемодан зачем? - удивился Алексей, выруливая в сторону Никитской улицы.

   - Потом все объясню, а теперь поторопитесь, пожалуйста...

   Ехать быстро не получилось - приходилось то и дело пропускать грузовики и военную технику. Казалось, что уезжает весь город, однако никакой паники не чувствовалось, все действовали четко и слажено. Немецкая привычка к порядку и дисциплине...

   Нина заметно нервничала и постоянно оглядывалась - нет ли погони, но гестаповских машин пока не наблюдалось - видимо, Краух еще не приказал искать ее. Это было хорошо - к тому времени, когда он разберется в ситуации, она будет уже далеко.

   Промелькнули бульвары, показалась набережная Москва-реки. При въезде на Крымский мост пришлось постоять - один из военных грузовиков заглох, и несколько солдат откатывали его в сторону. Но вот наконец и Нескучный сад. Несколько минут, как обычно, покружили по его просекам, проверяя, нет ли "хвоста", потом подъехали к знакомой беседке. Петерсен уже стоял у хлебного фургона и курил. Когда "хорьх" затормозил, он подошел к задней двери, чтобы помочь Нине выбраться, и тут заметил чемодан. В его глазах появилось легкое недоумение.

   - Решила собрать вещи и все-таки вернуться ко мне? - иронически спросил он. - Не слишком ли поздно?

   - Ян, сейчас не до шуток, нужно срочно уезжать. Меня, скорее всего, уже ищут...

   - И кто же?

   - Вилли Краух. Он каким-то образом узнал о наших свиданиях и заставил меня пойти на сотрудничество с ним. Кроме того, он попросил Ингу, мою соседку по квартире, следить за мной и докладывать, когда я отправляюсь на встречи. Мне пришлось убить ее, иначе бы она нас выдала. Сейчас, наверное, Краух уже на квартире и ищет меня. Ян, да не стой же ты столбом, нужно немедленно убираться отсюда!

   - Хорошо, - Петерсен наконец принял решение, - мы поедем на нашу базу, там мы и решим, что с тобой делать...

   - Я должна сообщить тебе еще кое-что: среди твоих людей есть предатель, это Михаил Семенов.

   - Ты имеешь в виду его службу в полиции? Не беспокойся, Михаил пошел туда по нашему приказу.

   - Нет, Ян, я имею в виду его работу на абвер, а также, вероятно, и на гестапо. Его выдала учительница, Эльза Шульц, которая была и нашим, и гестаповским агентом. Будь осторожен, Семенов может быть очень опасен.

   - Хорошо, с Михаилом мы разберемся позже.

   С этими словами Петерсен подошел к фургону и забрался внутрь.

   - Мишка предатель? - Алексей Миронов резко обернулся к Нине. - Не может быть!

   - К сожалению, это так, - ответила Рихтер. - Когда ко мне в камеру подсадили Эльзу Шульц, я сразу поняла, что она агент НКВД. Извини, конечно, Алеша, но ваши товарищи из органов работают очень топорно и плохо разбираются в людях. Чекисты думали, что Шульц беспрекословно выполнит их приказ, чтобы спасти себе жизнь, но они не учли одного - Эльза ненавидела советскую власть. Ты думаешь, ей нравилось работать в вашей школе? Да она ненавидела ее! Ей, прекрасно образованной, начитанной, умной, приходилось за копейки вбивать знания в головы упрямых, бесталанных учеников. Она, конечно, честно делала свое дело, пыталась чему-то вас научить, привить любовь к немецкому языку и литературе. Но что получала взамен? Постоянные придирки директора, грозившего уволить ее за происхождение, подозрительные взгляды парторга школы, холодное безразличие учеников... Шульц очень боялась, что ее арестуют как врага народа или шпиона - ведь она немка. Вот и дала согласие сотрудничать с НКВД - надеялась, что избежит лагерей. Мы в тюрьме о многом с ней переговорили... Ты не можешь себе представить, как она страдала от того, что вы, глупые мальчишки, дразнили ее "фашисткой". Это несправедливо и незаслуженно! Конкретно к тебе, Алексей, у нее претензий не было, она даже гордилась тобой, говорила, что у тебя имеются способности к языкам. Но вот другие ученики... И, главное, она не могла уйти из школы - ее не приняли бы ни на одну другую работу. Там, в камере, Шульц мне все рассказала и пошла на перевербовку, решив работать на германскую разведку. Она стала двойным агентом, и притом, заметь, очень хорошим - у нее обнаружился талант к этому делу. Эльза регулярно докладывала своему куратору из НКВД о наших беседах - разумеется, только то, что я считала возможным. Ее начальник строчил отчеты и хвалил Шульц за отличную работу, а мы тем временем вели свою игру. Осенью, перед самой эвакуацией, нам устроили побег - дали возможность скрыться во время авианалета на город. Конечно, я прекрасно понимала, что все это подстроено - товарищи из НКВД хотели, чтобы Шульц с моей помощью поступила к немцам на службу и стала снабжать информацией подпольщиков. Я решила подыграть господам чекистам. После побега мы укрылись в одной квартире и дождались прихода немцев, а потом, как было условлено, я устроила Эльзу в штаб к генералу Зеерману. Только к тому времени она уже работала на нас, а курировал ее сам полковник Остерман.

   - А когда она связалась с гестапо?

   - Не знаю, думаю, ее завербовал Вилли Краух, скорее всего, в январе этого года. Эльза также выдала ему Михаила Семенова. Алексей, это факт, а теперь сам решай, что с ним делать.

   Миронов потрясенно молчал. Мишка, его лучший друг, верный школьный товарищ - и предатель? Такое просто не укладывалось в голове, не хотелось даже думать об этом. Но Нина была права - факт есть факт, и следовало что-то предпринять...

Куйбышев

9 марта 1942 года

Ставка Верховного Главнокомандующего

   Сталин раскурил погасшую рубку и задумался: правильно ли он сделал, что приказал своим генералам наглухо закрыть Москву, чтобы ни одна мышь не выскочила? Что произойдет, если все-таки удастся захватить Гитлера?

   С одной стороны, это стало бы большой удачей, почти победой, но с другой... Представим себе, что фюрера взяли в плен и даже казнили. Власть в Германии наверняка перейдет к Гиммлеру. У него в руках реальная сила - войска СС, и он сумет правильно ими распорядиться. Геринг не имеет серьезного влияния в Рейхе, а доктор Геббельс не станет возражать против нового фюрера - какая разница, кому служить и чьи идеи озвучивать?

   Что дальше? Скорее всего, Гиммлер сразу пойдет на контакт с американцами - захочет через них договориться с англичанами и французами. Ему не нужна война с Западом, он, в отличие от Гитлера, прекрасно понимает, чем это может обернуться. Гиммлера поддержат и армейские генералы - они тоже не сторонники войны на два фронта, а Борман обеспечит одобрение партийных бонз.

   Америка, со своей стороны, не прочь замириться с Германией. Ей война в Европе интересна только в той степени, в какой сулит выгоду. США очень хочется получить на континенте свой кусок, и Гиммлер вполне может отдать им Балканы. Тогда Вашингтон надавит на Лондон и Париж и заставит их пойти на мировую с Берлином. В качестве отступного англичане и французы получат Северную Африку, этого вполне достаточно, Польше достанется часть Прибалтики, Дании - проливы в Балтийском море... И все довольны. А Италия, Румыния, Венгрия, Финляндия и прочие германские союзники не в счет - они останутся при своих. Выходит, проиграет только Советский Союз. Ему одному, без союзников, придется вести войну...

   Нет сомнения, что Гиммлер продолжит Восточную кампанию, чтобы компенсировать территориальные потери в Европе и Северной Африке. И тогда СССР будет намного труднее, чем сейчас, ведь Запад начнет тайно или явно помогать ему. Значит, нельзя убивать фюрера, никак нельзя.

   Придя к такому выводу, Сталин поднял телефонную трубку и коротко бросил:

   - Соедини меня с Дальницким.

   Через полминуты послышался голос командующего авиацией Западного фронта.

   - Слушаю, товарищ Сталин.

   - Петр Григорьевич, вы получили приказ плотно закрыть Москву?

   - Так точно, товарищ Сталин! Не сомневайтесь, все выполним, прихлопнем немцев так, что ни один их самолет не вылетит. Никто из Москвы не удерет!