Страсти Евы - Анна Пань

− Не ваше дело, − смело бросаю я, то ли от перенапряжения, то ли от безрассудства.

− Предлагаю информацию в обмен на твою компанию до конца вечера? − Гавриил Германович несокрушим, он невозмутимо откидывается на спинку кресла, но его поза не выглядит расслабленной, скорее депрессивно напряженной.

Что изменится, если я соглашусь? Не то чтобы я не мечтаю вновь ощутить вкус его мягких губ, просто я не тешу себя надеждой, что он будет вздыхать по мне, как влюбленный Ромео по Джульетте.

− Ева, чем я тебя напугал? − хмурится он, по-видимому, за отсутствием возможности растолковать причину, по которой я не скачу в щенячьем восторге от его заманчивого предложения. − Отчего ты смотришь на меня взглядом забившегося под диван запуганного котенка? Тебе нечего бояться. Я просто хочу провести с тобой вечер, но удерживать силой не стану.

Под тяжелым прессом синих глаз, сулящих мне беду, я ерзаю на скользкой обивке дивана, чувствуя себя прочно скованной по рукам и ногам.

− И не надо, я хочу того же, Гавриил Германович, − сознаюсь я всем бедам вопреки.

− Гавриил, можно тебя на пару слов, − разрывает наш диалог Станислав, указывая через стекло на какую-то движущуюся мишень у сцены.

Выражение лица Гавриила Германовича резко меняется, и я догадываюсь почему. На танцполе в компании поддатого псевдогосподаря Валахии пошловато крутит бедрами Белинда, выдающая себя за графиню Батори.

− Увези ее домой, Станислав, − понукает он своего товарища. − И остальных отправь по домам.

Не проходит и минуты, как из-за бархатных занавесей выползает «фан-клуб шлюх доктора Гробового»: обдолбанная Белинда, с ней две девицы легкого поведения и секретарша Крестовичей в наряде черлидерши. В пьяном угаре она панибратски виснет на Станиславе и дергает корпусом в ритме продолжающегося танца. Все меркнет, когда меня замечает Белинда. Ее болотные глаза покрываются тиной пузырящегося яда, из которого того гляди вылетят ядовитые стрелы-камыши.

− Гав'риил, почему бы нам не уехать вместе? − подражая тону пустых кукол из мыльных опер, обращается она к стоящему спиной у стеклянной стены Гавриилу Германовичу.

Все в вип-комнате, включая меня, поворачивают головы за ее голосом − мы будто стали свидетелем теннисного сета первых ракеток мира.

− Забирай вещи и езжай домой, − сдержано отбивает он ее подачу, не считая надобностью разворачиваться к народу. − Дважды не повторяю.

Белинда забирает свою трендовую сумочку и, мстительно цокая по кафелю острыми шпильками, выходит из вип-комнаты. За внешними стенами мы еще долго слышим эхо от пары каблучков за тысячу долларов, пока его не смягчает общий шум первого этажа.

− Идем со мной, Ева, − властно берет меня за руку исполненный внешнего спокойствия Гавриил Германович. Его мужественные пальцы покровительственно оплетают мои тоненькие пальчики, и сердце у меня в груди подпрыгивает вверх с таким напором, что в ушах начинает гудеть от сильного притока крови.

По винтовой лестнице мы поднимаемся на открытую мансарду с крылатыми статуями и качелями для отдыха в стиле современного барокко. Я облокачиваюсь на декорированный фигурными балясинами парапет и оглядываю доступные взору окрестности. Вид ночной жизни Пражского Града с его духом Средневековья околдовывает. Прохладный воздух приносит с реки Влтавы запах водорослей.

− Прага как на ладони, − восхищаюсь я, переводя взгляд на строгий профиль разглядывающего небесные дали Гавриила Германовича. − Часто тут бываете?

− Когда хочу побыть один, − не отрываясь от темного горизонта, вздыхает он и зачем-то начинает считать до пяти в обратном порядке.

С заключительной цифрой прямо из реки в воздух выстреливают сотни разноцветных струй. Брызги поющего цветомузыкального фонтана волнами заливают тихую гавань. Беспрерывный танец сказочно прорисовывается в темной синеве вод. К пляшущему душу присоединяются светодиодные прожекторы. С нижней смотровой площадки раздаются восторженные возгласы почетных клиентов Клуба, вышедших посмотреть водно-световое шоу.

«Золушка попала на бал к принцу!» − растекается по моему лицу беспечная улыбка.

Стараясь не разрушить романтичную атмосферу, я украдкой кошусь на Гавриила Германовича. В его беспокойных глазах отражаются светодиодные вспышки. Радужные блики играют на светлых волосах и лице, обращая Гавриила Германовича то в красного властелина подземного царства, то в беззаботного загорелого пастушка, то в загадочного ангела, окутанного перламутровой синевой северного сияния. Он замечает мое внимание и с неподдельным интересом склоняет голову на бок, отчего острые концы его волос покорно скользят по подчеркнутым тенью скулам.

− О чем ты сейчас думаешь, Ева?

Я не думаю − я мечтаю кинуться в омут его неудержимых поцелуев. Тяжело притворяться и лгать себе, что меня не посещают мысли о нем каждый божий день. Я засыпаю и просыпаюсь с именем «Гавриил», но, как ни прискорбно, у меня не хватит духу заключить самый долгожданный поцелуй на его губах. Последствия будут катастрофическими. Гавриил Германович своими щедрыми ласками растопит мое тело, словно вишневую карамельную конфету, запахам и вкусом которой он будет наслаждаться всю ночь до рассвета. С приходом нового дня вишневый аромат исчезнет с его тела, я − из его жизни. Мне не стать его принцессой. Сказочная ночь закончится, карета обратится в тыкву, я − в замухрышку.

− О вашей части нашей сделки, − с привкусом горьких слез во рту выговариваю я.

Слабое свечение во взгляде Гавриила Германовича затухает.

− Что ж, если это все чего ты хочешь…

− А чего хотите вы? − вопросом на вопрос отвечаю я, не придавая голосу красок.

− Выпить, − вставляет он с тем же окрасом и вызывает на крышу бармена с едой и напитками.

Со своей стороны я глупо понадеялась на что-то большее. В моем животе завязывается узел. Ногтями я больно поражаю ни в чем неповинную ладонь.

− Вернемся к нашей сделке, − новым бокалом мартини Гавриил Германович отвлекает меня от зацикленного вождения ногтем по сколам парапета. − Обычно я о себе не распространяюсь, но раз уж мы договорились, то лучше начать с самого начала. В десять лет на меня было совершено первое покушение. Мне повезло, что я остался жив. Заговорщиком оказался архонт из команды моего отца. Третья фигура по значимости. Всех причастных к заговору ждал смертный приговор. Время прошло, но волею судеб на кону снова оказалась моя голова, коль скоро за ней прислали натренированного наемника.

Заслушавшись тяжелым фрагментом из его детства, оказывается, далеко небезоблачного, я поздно замечаю, что регулярно потираю продрогшие голые плечи.

− Ты замерзла и молчишь, − наполняется его голос наставленческими оттенками. − Давай-ка, запрыгивай с ногами на качели.

Я забираюсь на раскачивающийся диван и подгибаю ноги под себя. С излишней тщательностью Гавриил Германович укрывает меня мягким меховым пледом, затем присаживается рядом и удобно вытягивает руку вдоль спинки качели. Платиновый корпус его эксклюзивных швейцарских часов «Луи Муане», инкрустированный осколком с планеты Луны, как и полагается, вызывающе сверкает в лунном свете.

− На сей раз заказчик не вхож в круг приближенных моего отца, − возвращается он к изложению, проворно обвивая мой длинный локон вокруг указательного пальца.

− Что вы имеете в виду? − изумляюсь я, мысленно следуя за бездумными брождениями его пальцев у себя за спиной.

Гавриил Германович кидает на меня эфемерный взор:

− Наемник поджидал меня на территории Академии по одной из двух причин: моя голова или моя кровь. Он упомянул некое давнишнее пророчество, которое гуляет по Ордену из века в век и не дает никому покоя. Пророчество гласит, что в каждой эре обязательно рождается уникум, в ДНК которого содержаться антитела, устойчивые к влиянию Стражей. По пророчеству носитель такой ДНК получает власть над миром, равносильную власти Стражей. У людей суть пророчества идет под разными именами: египетский жезл Анкх, древнегреческий Кадуцей, христианское Копье Судьбы и тому подобное. В Ордене пророчество именуется проще − Вирус Фортуны или сокращенно F-вирус. Носитель ДНК зовется Индивидом. В общем-то, миф о судьбоносной ДНК передается из уст в уста, поэтому неизвестно, правдоподобен ли он.

− Разве земные мифы − не выдумки Ордена?

− Не совсем. Все пророчества, а так же мифы и легенды основаны на реальных событиях. Искажены лишь имена героев и частично сюжеты. Совет в летописях иногда указывает на достоверность некоторых событий, происходивших в те или иные века, только в целях предосторожности скрывает их причину и следствие. Люди по своей природе умны, но слабы. Им необходима защита. Они нуждаются в вере и ярких героях. И Орден дает человечеству то, в чем оно нуждается.

От своей полной неосведомленности я меланхолично вздыхаю: