Ребус Галла - Вадим Панов

И то, что произошло в одной из них, расположенной в двухэтажном доме по Большому Овчинниковскому переулку, кражей не было. Так что статистика не пострадала.

Не было это и ограблением.

Просто в тот самый момент, когда напольные старинные часы громко пробили три пополуночи, произошло невидимое для глаза, но имеющее самые серьезные последствия событие: из лаборатории исчезла магическая энергия. То есть — абсолютно. Отключились защитные контуры, умерли заклинания, замер стоящий у стены «Лунатик». Волшебная охрана перестала существовать.

Однако то, что произошло дальше, вообще не поддавалось логическому объяснению. Отворилась дверь подсобного помещения, служащего по совместительству складом готовой продукции, и в главный зал лаборатории медленно вышли три боевых голема — невысокие чешуйчатые твари, похожие на переборщивших с клыками и когтями ящериц, «Вараны». В них не было ни капли магической энергии, однако этот факт куклам не мешал. Несколько секунд големы стояли, таращась на развешанные клинки, затем к группе присоединился очнувшийся сторож — «Лунатик», после чего распахнулась входная дверь, и големы вышли на улицу. Не потревожив сигнализацию и не замеченные видеокамерами.

Дверь закрылась, и по опустевшей лаборатории вновь загуляла магическая энергия.

— Это все кризис, мля, — сообщил подчиненным Копыто, облокачиваясь на перила Чугунного моста. — Кризис в натуре, финансовый и суровый.

— Хочешь сказать, что однажды у нас были деньги? — осведомился Контейнер.

— Не однажды, а когда-то, — безразличным тоном поправил бойца образованный Иголка.

— Все равно пусть не врет.

— Чего это я вру?

— Потому что я не помню.

— Я тоже.

— Это у вас от пьянства.

Подчиненные удивленно вытаращились на уйбуя.

— От чего?

Алкоголь, особенно в виде дешевого виски, был единственной субстанцией, способной заставить мозги Красных Шапок хоть как-то работать, а потому предположение Копыто прозвучало странно.

— От чего мы не помним?

— Ну… от трезвости, — передумал уйбуй.

— А трезвость от чего?

— Не пьете, мля.

— Потому что денег нет и забыли, когда будут.

— Из-за тебя, — добавил вредный Иголка. — Десятке нашей давным-давно другой уйбуй в натуре нужен. Денежный.

— А я?

— А ты… — Иголка покрутил головой. — А ты даже кредит взять не смог, мля! Вот!

Крыть было нечем. Выйдя на волю после неудачного похода в банк за кредитом (от тюрьмы незадачливого Копыто спас барон Мечеслав), уйбуй получил от великого фюрера Кувалды довольно солидную сумму («за верность») и закатил пирушку, на которой объявил десятке, что в их жизни началась белая полоса.

Которая, к сожалению, продлилась недолго.

Второй транш, который Копыто выклянчил у великого фюрера через неделю, оказался меньше первого и, соответственно, закончился еще быстрее. С тех пор десятка едва сводила концы с концами.

— Я зажиточных уйбуев не помню, — пробурчал Копыто.

— Тоже правильно, — неожиданно поддержал начальство Контейнер. — Денежных, мля, у нас не бывает.

Умение копить деньги не входило в число достоинств Красных Шапок. Собственно, с достоинствами у дикарей всегда было не очень.

— Пусть не всегда зажиточный, — снизил притязания Иголка. — Пусть иногда.

— Я и есть иногда! — рявкнул Копыто.

— Угу, — подтвердил Контейнер, припомнив недавние пирушки.

— Хороший уйбуй должен нос по ветру держать, — продолжил Иголка. — Должен всегда знать, где копеечка лежит, и поднять ее!

— Я поднимаю!

— Нашел, к примеру, бесхозных големов — продай.

— Кому продай? — не понял Копыто.

— Кому надо, — объяснил боец. — Пусть даже и Урбеку.

— И продал бы! Дай мне ничьих големов — сразу продам.

— Бери.

— Где?

— Вон.

Уйбуй повернулся и замер.

По тротуару, выстроившись в колонну по одному, быстро, но без суеты, шли четыре боевых голема.

— Иго… — У Копыто отвисла челюсть. — Иго…

— Дубина у нас уйбуй редкая, — прокомментировал ситуацию Иголка. — Дай, говорит, ничьих големов, я продам. Бери, говорю, ничьих големов, вот они. А он теперь варежку раскрыл, вместо того чтобы добычу ловить.

Копыто сглотнул.

— Конт… Контейнер, они вооружены?

— Ага, — тихо подтвердил боец, разглядев в руках «Лунатика» гердан.

Остальные дикари дружно подали назад.

— А что, война началась?

— Я не слышал.

Големы приближались.

— Бери и продавай! — взвизгнул Иголка. — Не видишь: сами в руки идут!

— Откуда идут? — поинтересовался слегка осмелевший уйбуй.

Копыто прикинул, что куклы шагают мимо и нападать вроде не собираются.

— Понятия не имею.

— Может, они потерялись? — предположил Контейнер.

— Как?

— Ну… может, их куда-то перегоняли, а они не перегнались. Или наоборот: слишком быстро перегнались и запутались.

— Ты будешь что-нибудь делать? — не умолкал Иголка.

— Если они не перегнались или запутались, — медленно протянул Копыто, — то они все равно нарушают режим секретности.

— И Служба утилизации даст нам премию! — радостно закончил Контейнер.

— А если Урбек предложит больше? — задумчиво предположил уйбуй, наблюдая за марширующими по Чугунному мосту големами.

— Идиот! — выдохнул Иголка. — Хватай их!

— Сам хватай, — предложил Копыто. — У них вона — дубина шипованная и клыки, в натуре.

— Контейнер!

— Надо им показать, кто здеся главный, — родил светлую мысль боец. — Тогда они станут слушаться, мы их сунем в машину и получим премию.

Но с места не сдвинулся.

— А как их засунешь, если они идут?

— Прояви сноровку, боец.

— Почему я?

— Потому что ты все придумал.

И тут Иголка понял, что перед ним открываются широчайшие перспективы карьерного роста. Если сейчас, то есть — прямо сейчас, вот тут, на Чугунном мосту, он остановит големов и заставит их слушаться, то уже завтра станет вместо Копыто уйбуем десятки. Потому что остальные бойцы, испуганно жмущиеся сейчас к перилам, увидев его, Иголкину, лихость и отвагу, обязательно задумаются над тем, что Копыто — кретин и плохой уйбуй. Жизнь счастливо переменится и обязательно станет дарить другие подарки. Жизнь, она ведь такая, коли подмигнула — не зевай, подставляй мешок.

Ослепленный открывающимися возможностями, Иголка храбро преградил големам путь и рявкнул:

— Стоять, мля! Тута я главный!

«Лунатику», что шествовал впереди колонны, смелый боец доставал аккурат до пояса.

— …тогда Вероника говорит: если папа тебя увидит, он обязательно пожалуется навам, и в Тайном Городе одним симпатичным концом станет меньше. Мне, скажу честно, даже поплохело…

Момент, когда управляющий «Кастрюлей» принялся рассказывать о следующей подружке — кажется, молоденькой шасе, — поглощенная собственными мыслями Бьяна пропустила.

«Занятно, его болтовня совсем не раздражает, скорее успокаивает…»

— …Я выбираюсь из лимузина и понимаю, что вижу…

Бьяна внимательно посмотрела на любовника, машинально отметив, что выглядит тот необычайно довольным собой, и решила, что пришло время прекратить словоизвержение. Пора заняться делом.

— Инций!

— Что?

— Поцелуй меня.

— С удовольствием!

Конец подался к девушке, но в этот момент с улицы донеслись выстрелы.

— Черт!

— Дорогая, это не повод отвлекаться.

— Ты думаешь?

— Я не думаю, я планирую заняться любовью.

Шаловливые пальцы Инция начали многообещающее путешествие по телу моряны.

— Пожалуй…

Еще три выстрела и вопли. В том числе: «б…ские големы!», который прозвучал совсем рядом.

«Кажется, кто-то из Тайного Города!»

— Я посмотрю.

— Но…

— Там кто-то из наших. — Бьяна встала с кровати. — Не волнуйся, дорогой, я ненадолго.

— Как скажешь, милая, — промурлыкал Инций, вернувшись к любованию перстнями. — Как скажешь…

— Козел!

— Сам козел!

— Я про Иголку.

— А-а…

— Сто раз говорил уроду: не умеешь — не берись!

— Он козел.

— А я что говорю? — Копыто тревожно обернулся и взвизгнул: — Огонь!

Контейнер развернулся синхронно с уйбуем, и выстрелы из дробовиков слились в оглушительный залп.

— Куда стрелять?

— Они там были! — заявил Копыто, разглядывая тени.

— А теперь где?

— Откуда я знаю? У Иголки спроси.

— Как спросишь? — проворчал Контейнер, торопливо запихивая в дробовик патроны. — Этот дурак теперь долго не покажется…

— Точно, — согласился Копыто. — Я ему, кретину, лично шею сверну, уроду! Ишь, придумал: главный он тута, мля!

Хотя сначала идиотский план Иголки показался Красным Шапкам вполне реальным. Ну, не сразу, конечно, показался, а когда прошел первый испуг.