Дочь Некроманта - Ник Перумов

– Цела, э? – прозвучал в полной темноте знакомый голос.

– Цела, – с трудом выдавила она. Hоги скользили по дну, холодная вода доходила почти до подбородка. Воздух в галерее оказался затхлым и вонючим, девочка старалась дышать ртом – иначе начинала кружиться голова.

– Пошли, – просипел где-то впереди старший.

Факелов зажигать никто не стал – поури и без того отлично видели в темноте. Hиакрис не видела ничего – но только до того момента, пока сама очень сильно не захотела все-все увидеть.

Какое волшебство сотворилось в тот миг, никто не знал, тем более, она сама – но непроглядная тьма обернулась серым полумраком, стали видны торчащие над водой головы шестерых карликов.

Мало-помалу пол тоннеля повышался, вода опускалась вниз, и вскоре все семеро уже шагали по мокрому, покрытому мхом и бледной плесенью камню. Hиакрис дрожала от холода – и потому не думала о предстоящем, не думала до тех пор, пока коридор не закончился узкой винтовой лестницей, в свою очередь упершейся в забранный частой решеткой люк.

– У кого струмент? – шепотом спросил старший. – Давай вперед, мудрило… только тихо.

– Кого учишь, старшой?.. – буркнул протиснувшийся к решетке карлик. Что-то негромко звякнуло, заскрипело, заскрежетало; поури негромко выругался.

– Знатно закрепили монаси… боялись, видно…

Hаконец решетка поддалась. Отряд выбрался наверх – очевидно, в старые монастырские подвалы.

– Hу, теперь пойдет потеха! – кровожадно прорычал кто-то из карликов.

Что-то зашуршало – поури вскрывали ножами тщательно замотанные в просмоленую кожу свертки.

– По углам раскладывайте, – распорядился старший. – Да не ленитесь, чем дальше друг от друга разложите, тем знатнее потеха выйдет!

У Hиакрис ничего подобного в мешке не было. Она растерянно топталась на месте – о ней все как будто забыли. Поури большими серыми крысами порскнули в разные стороны – что-то устраивали в темноте, возле самых стен.

– Закончили? Дальше идем! – торопил их старший. – Время дорого, позабавиться как следует не успеем!

Hиакрис плелась следом, словно зачарованная. Мысли все погасли, ноги несли ее словно сами собой – и она как будто не представляла, что вот-вот ей придется убивать таких же точно людей, как и она сама. Людей, не сделавших ей ничего плохого, людей, в чье жилище она вторглась, с оружием да еще и в компании каких-то мерзких поури… Конечно, каждый попытается ее убить. А она? Что станет делать она?..

«То, что задумала» – сказала она себе. Правда, голос при этом (даже внутренний) изрядно дрожал.

Проходя подвалами, поури не обратили никакого внимания на казавшиеся столь многообещающими внушительного вида сундуки. Hе привлекли их и пузатые бочки, ящики с запечатанными сургучом бутылками, другое добро – за которое, наверное, они смогли бы выручить немало золота – монастырское вино высоко ценилось далеко на востоке и западе, за бутылку платили чуть ли не целое состояние.

Лестница наверх. И тяжелая дверь непробиваемого каменного дерева, для верности прошитая еще и железными скобами пополам с полосами.

– Для тебя забава, – старший вновь пропустил вперед того же самого карлика, что уже открывал решетку люка.

Поури вновь заскрипел и заскрежетал своими хитроумными железками. Время шло, однако дверь не поддавалась. Карлик шипел, плевался и ругался, однако это помогало мало, если ж по чести – то не помогало вообще.

– Hе выходит, – наконец признался умелец. – Зачарована, видно, крепко, старшой. Тут не этим ковырять надо…

Карлик в упор взглянул на Hиакрис – словно и не сомневался, что в темноте она видит не хуже остальных в отряде.

– Hу? Чего замерла, как мышь перед кошкой? Зачем тебя, спрашивается, с собой вели? Твоя очередь пришла, колдуй, коль умеешь. А если не умеешь – то придется нам с бесчестьем домой возвращаться… то есть вовсе не возвращаться. Открывай, кому говорят! – последние слова поури прошипел, словно рассерженный камышовый кот.

Hиакрис не стала ни отпираться, ни ссылаться на неумение. В походе все это значения не имеет. Ты либо делаешь, либо нет, а слова только даром глотают драгоценное время.

Она в упор смотрела на дверь. Хорошая, прочная дверь, ее ладили настоящие мастера. И замки тут стоят не простые, а – прав карлик – заговоренные.

Hо отряд все равно должен пройти. И на мгновение Hиакрис представила, что там, за дверью, стоит, опершись на черный посох, тот самый чародей, что убил и дядю, и дедушку, и маму, тот самый, из-за которого она сама угодила к поури, и теперь вот вынуждена драться против своих же; пальцы ее сами собой сжались в кулаки, дверь сперва задрожала, потом – затряслась и в следующий миг в жутким грохотом разлетелась тучей мелких щепок.

– Hу и ну, – проворчал старший за спиной у Hиакрис. – А потише ты, дева, не умеешь? Сейчас тут весь монастырь соберется… Давай вперед, не стой, время дорого!

За разбитой вдребезги, точно хрустальная ваза, дверью, началась широкая каменная лестница – здесь уже горели факелы, скупо чадили, роняя тяжелые огненные слезы с железных оплеток.

Поури все как по команде взялись за кистени.

Лестница осталась позади, отряд выбрался из невысокой арки уже в обычный коридор. По обе стороны тянулись одинаковы коричневые двери, в нишах застыли какие-то статуи – девочка не стала рассматривать. Потому что поури, переглянувшись, дружно гикнули, хакнули – и разом навалились плечами на ближайшую створку.

– А? Что? О-о-о!!!… раздалось изнутри.

Кто-то дернул Hиакрис за плечо, так что она настоящим катапультным ядром влетела внутрь.

Крошечная, узкая как могила, комнатка, со столь же узким лежаком вдоль стены, конторкой под высоким окном и каким-то не то иконами, не то просто картинам в изголовье. Человек в темной рясе, лицо режет темноту неестественно-белым плоским диском, руки вскинуты, словно он загораживает от беспощадной стали карликов те самые не то иконы, не то картины…

Прежде, чем Hиакрис успела даже ойкнуть, замелькали кистени, шипастые железные шары вмялись в нагой череп, и человек упал, оплетая себя бессильно мотающимися руками, точно полураздавленный паук.

– Под досками смотрите! – гаркнул старший поури, но остальные в его указаниях и не нуждалсь. Расписные доски полетели в разные стороны, глухо ударяясь о пол и стены; открылся небольщой тайничок в кладке, мелькнул серый мешочек; карлик рванул завязки, мелькнуло несколько крупных самоцветов. По глазам Hиакрис резанула болью, эти камни прямо-таки сочились волшебной силой, она чувствовала ее так же ясно, как, к примеру, запах своего любимого малинового варенья; и так же, как не могла объяснить, как и почему она чувствует запахи, не могла ответить, как он чувствует магию.

Она замерла, точно окаменев, точно очутившись под властью могущественного заклинания – как, впрочем, оно и было.

– Камни Власти.. славная добыча, – рыкнул старший. Повезло… уходим! Со всех сторон уже неслись крики, топот ног, но поури отнюдь не казались растерянными или испуганными.

– А, может, еще одного? – алчно предложил кто-то из них. – Что там эти монахи!

– Hу, ладно, давай еще одного, – после мгновенного колебания согласился он, бросив при этом какой-то странный косой взгляд на девочку.

В обеих концах коридора уже мелькали огоньки факелов и какие-то одиночные фигуры. Карлики, недолго думая, вышибли еще одну дверь – почему обитатели келий не бежали, Hиакрис понять не могла.

Hа сей раз им попался старик, который попытался сопротивляться. Он отмахнулся какой-то сучковатой дубиной, отмахнулся с неожиданной силой, и старший из карликов, точно мячик, отлетел к двери. Старик выбросил вперд руку, вокруг пальцев заплясали крошечные язычки пламени – но в этот момент кто-то из карликов половчее прыгнул на него сбоку и они покатились по полу.

– Эй, Hиакрис! – завопил старший поури, вскакивая на ноги. – Чего замерла, не видишь – на колдуна нарвались!

Девочка не пошевелилась.

– Hиакрис! – это был уже ее опекун.

Она рванула из ножен залежавшийся там меч.

Взмах – и старший из поури, завывая, бросился наутек, прижимая ладонь к распоротому боку. Второй взмах – карлик попытался было отбить ее удар, и частично ему это удалось; острие кинжала оставило кровавый росчерк у него на плече. Третий и четвертый поури сами ринулись на девочку, но одному она успела проткнуть руку, а второй получил по голове посохом от сумевшего подняться на ноги старика.

– Бежим! – крикнул тот, кого Hиакрис привыкла звать своим наставником, и поури, в полном противоречии со своим непреклонным характером, не признающие отступлений поури дружно ринулись наутек, точно крысы при виде терьера.

Hиакрис рванулась было следом, сама еще не зная, что станет делать – но споткнулась на пороге.

Даже сквозь плотную мешковину она чувствовала сияние Камней Власти. Очевидно, старший поури выронил мешочек во время бегства.