Трижды проклятый - Юрий Юрьевич Соколов

сперва было только три: основное игровое, с единственным Мировым Островом, покоящимся якобы на спине огромной черепахи, плавающей в Великом Океане, а еще царства Света и Мрака. После замирения кланов было создано еще два: пространство смертных, куда должны были переехать все игроки, и загробный мир, в котором им предстояло проходить испытания всякий раз после гибели. Право стать бессмертным и возрождаться сразу теперь требовалось заслужить.

— Едрена-макарона! — скорбно сказал я.

— Чем ты недоволен? — удивился Нагибатор.

— Как я сам не догадался? Сколько голову ломал, почему тут с воскрешениями такие заморочки! Грешил на эволюцию Версума. А оказывается, все проще…

— Эволюция также имела место. Однако началась она позже.

— Движение на автомате к максимальной достоверности? — захотел я проверить свою давнюю догадку.

— Ага, — подтвердил Нагибатор. — Как мне кажется, это были происки перестраховщиков из реала. Потому что достоверность к моменту начала эволюции и так уже зашкаливала. Но ребятам показалось недостаточно того, что из Версума к ним в телах клонов возвращались считанные единицы народу. И они решили запереть всех игроков в их вселенных, как буйных психов в палатах. Расчет был таким: если настроить систему на стремление имитировать действительность до упора, то в конце концов выйти из Версума станет нельзя. В реале же у людей не было возможности его покинуть.

— Кроме возможности уйти в Версум.

— Верно. Однако для этого приходилось совершить ряд ответственных шагов. Вся последовательность которых гораздо сложнее, чем нажатие кнопки. Требовалось заверить личной подписью множество документов. Получить разрешение. Приобрести или арендовать капсулу… Ни секунды не сомневаюсь, что начавшая эволюционировать система предусмотрела некую совокупность действий и для оказавшихся у нее в плену игроков. И покинуть Версум можно и сейчас. Но что это за действия? Попробуй догадайся. Система — не чиновники, общаться с нею нельзя.

— А в мире Демиургов произошедшее назвали трагической случайностью, — задумчиво сказал я. — Программным сбоем, приведшим к катастрофе.

— Нафига им было впаривать общественности подобное вранье? — не согласился Нагибатор. — Я же говорю: от нас к ним почти никто не уходил. Почти никто не интересовался, что там, в реале, происходит. Не держал постоянной связи с родственниками и знакомыми. Ты просто не представляешь, как четко поделилось в мое время человечество — на тех, кто хотел жить в Версуме, и тех, кто не хотел. И если мы потом не знали, как покинуть Версум, то на Земле-то знали. Вот же он, способ — оформлен в виде квеста, как и положено в игре. Только им не пользуются. Не желают выходить — их право. Совершенно расхотели общаться с кем-либо на родной планете — тоже их право. Сохраняйте спокойствие, граждане! Вы ведь в курсе, какие они там? Пускай себе сидят в своем искусственном мироздании — нам же лучше…

— По последней? — спросил я, чуть наклоняя кувшинчик в сторону кружек.

— Пожалуй что, — согласился Нагибатор. — И пора уже Мудовида воскрешать. Сам-то он не восстанет, пока я не призову.

— Почему у шамана такое странное имя?

— Из-за банальной ошибки. Изначально он имел ник «Мудовед», поскольку как никто мог просчитать, каким образом взять за яйца любого из наших врагов. Но когда регался во Вселенной Дагора, голосовая связь глюканула, а он не заметил. Когда спохватился, исправлять было поздно.

Встав из-за стола, Нагибатор направился в обход мавзолея, прихватив с собой остатки первача и соленый огурец. Мы с Джейн пошли следом. Перед шаманской гробницей вождь остановился и стал с выражением декламировать какую-то тарабарщину. Заклинание сработало: гробница задрожала, зашаталась, из образовавшихся щелей повалил дым. Дверная плита упала вперед, точно подъемный мост. В проеме показался старец ростом с Нагибатора и не уже его в плечах, в звериных шкурах, с бородой до колен и большим сучковатым посохом, загнутым наверху крюком. Пронзив меня огненным взглядом, Мудовид посмотрел на вождя.

— А ты уже на взводе! — укоризненно сказал он. — Что пил, грешник? И почему без меня? Думаешь, если дар тебе, можно его в одну глотку выдуть?

Нагибатор глянул на шамана так, словно собирался выполнить свое обещание его задушить. Но вместо этого сунул ему кувшинчик. Шаман хлебнул из горлышка, погонял первач во рту, словно коньяк дегустировал, проглотил и закусил огурцом.

— Поднимай ребят! — сказал Нагибатор. — И сразу предупреди: тут рядом крестьяне живут, они нашего воскрешения ожидали по какому-то пророчеству. Так пусть их никто не трогает, и особенно с девками не балует. Хватит баб на наш век. В другое время и в других местах.

Шаман вжарил еще самогона, возгласил что-то зычно и ударил в землю посохом. Гробница за его спиной заходила ходуном, ее совершенно окутало дымом. По чащобе прошел стон, все деревья в ней разом зашатались и заскрипели, точно под ураганным ветром. Начали открываться склепы — сперва ближние к нам. Из них выходили воины. В большинстве мужчины. Иногда женщины.

— Прекрасного полу у нас две сотни, — сообщил мне Нагибатор. — Сейчас я тебя с командиршами познакомлю. Классные девчонки — обе!

— Зачем вы так ограничили себя по кандидатам, могущим активировать воскрешение? — спросил я.

— По условиям обряда самозахоронения, который выбрал Мудовид, полагалось сделать в некрополе надпись-отгадку, — ответил Нагибатор. — А письменности у варваров тогда не было.

— И сейчас нет, — заметил я.

— Ну вот! Однако сейчас они все же способны накарябать несколько слов на каком-то языке, кроме родного, если выучили его. А раньше и такой навык отсутствовал, да и собственный язык тоже, потому что варвары были классом, а не расой. Им полагалось говорить грубо и безграмотно на любом наречии, и не уметь даже читать. Но Мудовид нашел выход. Удалось сделать надпись на русском, которого как бы не существовало. И запреты на него не распространялись.

— Отчего не выбрали другой обряд?

— Лучше этого для наших целей не сыскалось, а свой создать не вышло. После возникновения нового основного пространства, которое назвали Срединным, в нем, как догадываешься, тут же началась война. Не то чтобы принятые меры оказались совсем неэффективны — просто требовалось решить демографическую проблему. И легче всего оказалось отправить часть игроков в Мир Теней. Срединное Пространство делали дважды «резиновым», чтобы в будущем гарантировано не возникло перенаселения. Мировой Остров теперь не только мог расширяться сам за счет открытия новых земель на месте «белых пятен» вдоль побережий, но и бесконечно