Подбор персонала в мире оборотней, или HR нигде не пропадет (СИ) - Александровна Алла

И вот теперь мне интересно, это Барра одна такая расистка, или у них такие вещи повсеместно. Если второй вариант — то у меня для Максана плохие новости.

— А я откуда знаю? — пренебрежительно пожимает Барра плечами, — наверно, шьют на заказ. Видела же, какие у них костюмы? И какие ткани?

Киваю задумчиво.

Похоже, у нас тут целая ниша не обработана… Такой провал. Интересно, директор магазинов что на эту тему думает? Он, кстати, вполне живой, не сожрал его Максан за попытки подлога отчетов. Я никаких советов на эту тему не давала, комментариев тоже, потому что некому их давать, не с самим же фигурантом обсуждать такие вопросы. А Максан слишком занят. И вот эта занятость ему, похоже, боком выходит…

Я сегодня сделала месячную выручку магазину за час. А насколько повысились бы продажи, если б продавцы-волчицы не морщили носики при появлении так не нравящихся им покупателей! В конце концов, это деньги! Какие могут быть расисткие выверты? С чего вдруг?

Я помечаю себе все эти вопросы, и дополнительно: по какой причине на таких серьезных позициях, на передовой, можно сказать, работают только волки? Опять расовая предрасположенность? Дискриминация? В многоликом городе? Что за бред?

Так…

Похоже, настало время для разговора с Максаном.

После завершения работы в магазине, еду в офис, чтоб успеть хотя бы что-то накидать перед уходом домой.

В кабинете никого, волчицы уже ушли по домам, и мне это на руку. Никто не отвлекает, не смотрит слишком уж пристально, не задает ненужные вопросы…

В голове миллион всего, как обычно, когда очень увлечена проектом, и по опыту знаю, что, пока это все на бумагу не уйдет, так и будет неразбериха в мозгах и мыслях. Потому сижу и упорно терзаю листок своими каракулями.

Привычно набрасываю схемы, так удобнее и наглядней.

И когда дверь распахивается, резко, ударяясь о стену с невероятным грохотом, я только взгляд поднимаю, с недоумением и недовольством глядя на вошедшего Максана.

Мыслями я все еще в работе, потому не сразу реагирую на его на редкость злобное выражение морды лица.

Просто моргаю, поднимаю чуть-чуть брови, откладываю карандаш в сторону…

А в следующее мгновение уже судорожно вдыхаю сделавшийся невероятно болезненным воздух, прижатая к стене кабинета тяжелым, жестким телом босса.

Ошеломленно смотрю в ставшие совершенно волчьими зрачки… Черт… Меня сейчас убивать, что ли будут? Но за что? За что?

Глава 22

— Максан… — хриплю я, неловко пытясь упирать ладони в каменные плечи, обтянутые темной тканью дорогого пиджака, — в чем дело?

Глупый вопрос, согласна, особенно учитывая обстоятельства, но с чего-то же надо начинать?

И, к тому же, исходя из уже имеющегося у меня грустного опыта общения с этим бешеным зверюгой, давно понятно, что надо работать на опережение и брать дело спасения собственной задницы в свои руки.

Поведение жертвы тут не прокатит, наоборот, только благосклонно воспримется волком. Раз покоряется, чего бы и не взять? Не джентльмены тут, ни разу не джентльмены, к сожалению.

Максан наклоняется, ведет носом по шее, дышит тяжело с порыкиванием. И пахнет от него зверем.

Да чтоб тебя! Полнолуние, что ли, скоро?

— Максан… Я не понимаю… Отпусти меня немедленно! — добавляю металла в голос, но не дергаюсь, понимая, что это как раз будет не так, как мне нужно, воспринято.

А вот голосом достучаться… Вполне возможно.

А вообще, ситуация плохая. Опасная очень, тревожная.

В офисе никого, судя по отсутствию шума печатных машинок и голосов сотрудников. Только я и мой бешеный босс. И, захоти он чего-то от меня… В дополнение к основным обязанностям… Не помешает никто.

Конечно, я далека от мысли, что и в полном народа офисе меня бы спасли, но там как-то безопасней, что ли… Чисто психологически.

А вот сейчас…

Не позволяю панике разогнаться, а то мало ли, вдруг почувствует, они очень чувствительные, особенно перед полнолунием, держусь строго и жестко, старательно не обращая внимания на шумное дыхание у уха.

— Максан!

Он не отпускает, но, вроде, чуть-чуть успокаивается. По крайней мере, в глаза смотреть не так страшно теперь, звериная натура, вызывающая оторопь и атавистический ужас, постепенно отходит на задний план.

— Мне сказали… Что ты приняла предложение от Тайгеров… — говорить у него получается с трудом, клыки мешают, определенно, но уже как-то легче от одной мысли, что не совсем уж зверь передо мной. Будем договариваться, значит. Дрессировать то, что поддается дрессировке, конечно.

— Тебя неверно информировали, — тут же отзываюсь я, стараясь, чтоб голос звучал спокойно, — я не понимаю, о чем ты вообще… Отпусти, мне не очень удобно так стоять.

Максан, словно лишь теперь заметив, в каком положении мы находимся, отстраняется еще немного, но все еще держит.

Его тяжелые ладони очень тревожат, потому что не место им на моей талии, но прогресс налицо, и все это стало возможным лишь благодаря моему выдающемуся ораторскому искусству и выдержке, а потому решаю тактику не менять.

Зачем трогать то, что уже работает?

— Я сегодня как раз завершила предварительный сбор информации, — как ни в чем не бывало, продолжаю я самым спокойным, деловым тоном, словно в порядке вещей вот так вести беседу, находясь в обьятиях босса, — и мне необходимо еще пару дней, чтоб все свести воедино… И потом я буду готова выходить к тебе с предложениями… Если позволишь, я покажу тебе предварительные наработки…

Максан выдыхает, уже ощутимо спокойней, осматривает меня внимательно, словно следы присутствия другого хищника ищет, но не находит.

Я пока что не могу понять, слышал ли он хоть что-то из того, что я говорила, а, учитывая, что от стресса перехожу на привычный деловой язык моего мира, не особенно знакомый и понятный здесь, то, возможно, что вообще все слова в пустоту сейчас… Но это неважно. Главное — не молчать, звуковой шум отвлекает от крайне неприличной, слишком интимной ситуации.

— У меня вот здесь, на столе все… Правда, я не готовилась сегодня, потому придется дополнительно пояснять…

— Замолчи, Сандрина, — рычит, наконец, Максан, — я пока еще не успокоился… Тебе не стоит меня… Выводить…

— Да я и не собиралась, — молчание — это не то, что нужно в такой момент, потому продолжаю, — выводить. И не понимаю, к чему такое недоверие. И вообще, мне неудобно… И чуть-чуть тревожно… Я и сама могу стоять у стены, падать не собираюсь… Потому можно отпустить…

— Мне сказали, что ты… Общалась с Тайгерами. — Максан словно не слышит меня, держит по-прежнему, и даже более того, руки его тяжелеют, а большие пальцы крупных ладоней едва заметно скользят вверх-вниз по талии. Это движение как-то излишне остро ощущается, потому что я в одной только тонкой блузе, а под ней лишь белье — местный аналог комбинации, без которой неприлично выходить из дома. И почему-то, несмотря на два слоя ткани, горячие ладони босса обжигают кожу. Это к вопросу о температуре тела оборотней. Наверно, как и у животных, она выше человеческой, вот и чувствуется ожогом… Боже, какие глупости в голову лезут… Как мне его оторвать от себя? Ведь чем дальше, тем хуже становится, я это прямо кожей ощущаю.

— И приняла от них предложение… — продолжает Максан.

— Это не так, — возражаю я быстро, — я вообще не видела никого из Тайгеров с тех пор, как мы с тобой повстречали их в порту.

— Вот как? — он смотрит тяжело, пронизывающе, — а сегодня… С кем ты говорила сегодня?

Я хмурюсь, припоминая события за день. И, в итоге, понимаю, о чем он.

— Постой… Я сегодня в магазине на площади была. И там в самом деле были две тигрицы… Но не Тайгеры.

— Вот как? А кто?

— Эм-м-м… Саггеры… Рина Саггер… С дочерью.

Максан опять наклоняется к моей шее, его ноздри вздрагивают. А я замираю послушно, позволяя себя обнюхать более тщательно и проклиная волчью паранойю и их собственнические инстинкты. В моем мире я бы давно уже подняла визг на весь офис, а любой мужик, позволивший себе подобное поведение, получил по самым стратегически важным местам коленом, а затем судебной повесткой по роже. Но здесь другой мир, и такое поведение только спровоцирует зверя. И для меня вообще ничем хорошим не закончится.