Принцесса для великих королей (СИ) - "Лира Алая"

Нагло, без привычной нежности, раздвигая мои губы и просовывая свой язык. Сплетая его с моим, вылизывая мой рот, Иштон ни на секунду не сбавлял напора. А вот Эрон осуществил свои угрозы и взялся за мою грудь. Сжимал в больших ладонях, к счастью, не слишком сильно, иначе я бы точно испугалась.

Иштон лишь на секунду прервал поцелуй, чтобы спросить:

— Алисия, мы исправились? Теперь мы все делаем правильно?

— Правильно, но мало, — я улыбнулась и потянулась к Иштону за очередным поцелуем, который прервала, чтобы спросить: — Сегодня ведь будет все?

— Что все? — переспросил Иштон. По его глазам видела, что он прекрасно меня понял, но почему-то решил подразнить. Так странно, обычно этим занимался исключительно Эрон, видимо, мужчины в постели и впрямь ведут себя чуть иначе.

— Вы… возьмете меня?

— Уже держим, — фыркнул Иштон. — Но ты права, Алисия, сегодня и впрямь будет «все». Невинной мы тебе не позволим остаться. Не волнуйся, тебе понравится.

Кто же знал, что «все» — это так? Так ярко, так сильно, когда к тебе постоянно прикасаются, целуют, гладят. Когда чужие руки такие наглые и сильные, бесцеремонные и нежные?

Я всегда смеялась, когда кто-то говорил про омут страсти и блаженно закатывал глаза. Зря. То, что я ощущала — настоящий водоворот, в который затягивало, не оставляя и шанса на трезвость мысли. Какая разница, что я веду себя не как принцесса, не чинно и церемонно? Если так приятно, когда ловкие руки снимают с меня остатки моей ночной рубашки, а вторые — горячие — аккуратно, едва касаясь, гладят мое тело?

Эрон так и не слез с меня. И если его тяжесть и ощущение гладкой кожи раньше были просто приятны, то сейчас сводили с ума. Забыв о разумных доводах, я сначала осторожно, а потом все увереннее гладила его по плечам и рукам, трогала грудь со стальными мышцами. И, видимо, слишком увлеклась, потому что Иштон весьма чувствительно прихватил губами кожу на шее, чуть прикусывая зубами. Он лежал сбоку от меня, и я почему-то посчитала, что Иштон будет участвовать лишь номинально: держать за руку, гладить время от времени, аккуратно целовать и успокаивать. Но когда он понял, что я слишком увлеклась Эроном, переключил внимание на себя. И впрямь. Не вдвоем, не по очереди, а втроем. От самого начала до самого конца. И я была от этого в полном восторге, забывая о сомнениях и вопросах.

Оробела я лишь один раз: когда Эрон положил руки на мои коленки и развел ноги в сторону. И хоть я вся дрожала от нетерпения и желания, которое топило тело в жаре и неге, я невольно потянулась к Эрону, желая его остановить. Я не боялась боли, не думала о ней, но что-то внутреннее и инстинктивное заставило меня это сделать.

— Тш-ш, принцесса, все будет хорошо. Смотри на меня, не отвлекайся, тебе ведь нравится, когда я трогаю тебя? — прошептал Иштон. — Эрон сейчас ничего не сделает, не бойся, мы обязательно тебя предупредим.

Мне нравилось все, что Иштон со мной делал. И то, как он сжимал мою грудь, и как целовал ее, и как ласкал затылок, как прижимался ко мне. Я расслабилась, забыв о страхе, растворилась в чарующем шепоте.

— Ай! — вскрикнула я больше от неожиданности, чем от боли: Эрон вошел в меня резко, заставив замереть испуганным кроликом и вдыхать через раз.

— Очень больно? — заботливо спросил Эрон.

Пожалуй, с той болью, какую я почувствовала, когда драконы ставили мне печать, эта не сравниться. Скорее неуютно, немного неприятно между бедер, но, в целом, терпимо. Хотя, кому я вру? Физически, может, и не самые лучшие ощущения, но при взгляде на сдерживающего себя Эрона сердце стучало как бешенное, а в животе растекалось тепло, словно я выпила чашу хорошего вина. Да и Иштон не дремал: гладил нежно, утешающе, легонько целовал мои мокрые щеки. Неужели снова расплакалась?

— Я плачу не потому что больно… — зачем я вообще это сказала? — Иштон, ты же обещал, что предупредишь…

— Ложь во благо, — улыбнулся Иштон. — Все хорошо, когда ты расслаблена, то все проходит гораздо легче. Расслабься чуть-чуть, не задумывайся о боли, подумай о другом. Неужели не горячо?

Горячо? Да, Иштон верно сказал. Очень горячо. Все внутри меня горит, вспыхивает, заглушая боль, хотя не могу назвать это чистым удовольствием. Хорошо, что Эрон не двигается и молчит, лишь гладит меня по голове, убирает растрепанные волосы за ухо.

Такие странные ощущения. Я осторожно двинула бедрами на пробу, желая понять, утихло эта боль или мне показалось. Но Эрон воспринял это как сигнал к действию, начиная медленно двигаться. Вот это было уже неприятно, хотя и терпимо.

— Принцесса, помнишь ощущение от татуировки? Хочешь, повторим? — предложил Иштон.

— Нет, я тогда снова все забуду. Не хочу забывать. — Я поцеловала Иштона в уголок губ. — Я хочу почувствовать все, что вы можете мне дать, даже если это будет боль.

Глава 21

Просыпалась я с неохотой. Тело казалось неподъемным, было непривычно жарко, а некоторые места саднило. Неужели меня снова пытались убить?

— Глупая королева. Умная глупая королева, короли ни за что не причинят вред своей королеве, тебя любили, а не убивали.

От этой странной речи и глубокого морозного голоса сон слетел мигом, я открыла глаза, резко подскакивая на постели. Зверь занял сознание Иштона, а Эрон продолжал безмятежно спать.

— Я еще не королева, — ответила я. Интересно, почему зверь решил поговорить со мной?

— Это формальность, которая очень быстро решится.

— Но ритуал…

— Ритуал, да? — Иштон улыбнулся — хищно оскалился — и продолжил. — Для тебя он не больше, чем формальность. Я объясню, так и быть. Все этапы и разделения существуют лишь для того, чтобы повысить твою возможность принять королей этой земли как своих мужей. Им необязательно следовать. Важны лишь три события — появления татуировки на твоей шее, связь с нами, зверьми, и переплетение твоей души с душами королей. Но выполнение первых двух пунктов неизбежно ведут к третьему. Можно сказать, что ради первых двух событий и затеяна подготовка, а чем она будет наполнена — неважно. Конечно, за годы была выведена относительно универсальная последовательность, но она не спасет тех, кто не подойдет королям, а отсутствие подготовки не окажет влияния на идеальную кандидатку. Например, такую как ты. Думаешь, многие получали татуировку на шею так рано? У некоторых она едва проклевывалась к самому началу ритуала. Помню времена, когда такие бы даже не рассматривались как потенциальные супруги для оборотных магов, потому что очень часто не просыпались на алтаре. Но тогда и подходящих невест было много, не то, что сейчас. Время, золотое время обратилось в пыль из-за людской жадности…

У Иштона был такой грустный голос, казалось, что он как тончайшая ледяная статуя, которую можно зацепить неосторожным словом и обратить в пыль. Не знаю, что заставило меня это сделать, но я вытянула руку и погладила Иштона по ледяной щеке. Или его зверя?

Мою руку не отстранили, наоборот — прижались к ней, накрыв сверху ладонью:

— Добрая королева, ты хорошо чувствуешь чужую боль. Не бойся, ты не умрешь при ритуале: твоя душа очень сильная и уже крепко связана с душами королей. Так крепко, что никакие оковы не понадобятся. Такой и должна быть идеальная супруга для оборотных магов. Разумеется, с магической точки зрения.

— Тогда зачем ритуал, если я уже связана? Не понимаю, вся эта подготовка, она пошла не так, как мне рассказывали Иштон с Эроном, — сказала я. Кажется, я окончательно запуталась.

— Чтобы сила, которую мы, звери, подарили тебе, смогла тебя защищать. Все остальное с тобой уже произошло. Татуировка, одобрение и связь — все это у тебя есть. Но я с тобой хотел поговорить не о ритуале, а о той силе, которую ты получила от нас и скоро сможешь использовать.

Я насторожилась. Иштон — обычный Иштон, не зверь — уже как-то говорил, что королеве давалась определенная сила. Я бы не отказалась от защиты, но сжигать целые войска у меня желания не было.