Принцесса для великих королей (СИ) - "Лира Алая"

Иштон. Холодный, разумный и расчетливый, но в то же время очень тонко чувствующий, понимающий. Сдержанный, мудрый.

— В Эроне сидит Лавовый змей, имеющий титул божественного, а вот в тебе, Итон, наверняка Небесный Ледяной Змей.

Короли не выглядели счастливыми или спокойными, скорее, злыми и несдержанными. Мысль, что я поторопилась и ошиблась, заставила меня похолодеть.

Глава 19

— Какая умная попалась будущая королева, — сказал Иштон так, что я едва не закричала от ужаса — голос промораживал, обладал убийственной властью.

А Иштон ли это сказал? Голос ведь не его! Я едва могла пошевелиться, под рукой оказалось что-то холодное. С удивление я взяла это в руку и увидела кусочек льда. Неужели, магия? И тогда на месте Иштона его внутренний зверь?

— Верно мыслишь. Но не совсем. Мы* не на месте Иштона, Он не на нашем месте, я и Иштон — Мы одно целое. Но так и быть, Мы простим твою необразованность, ведь ты умна и ты первая, кто так близок к завершению ритуала. Ты единственная, кто узнал нас, потому умна. Мы любим умных, у умных избранниц рождаются умные наследники. А они есть залог процветания рода оборотных магов.

— Ты бы лучше этой девице печать сделал, а не рассуждал. Знаешь же, как время первой встречи ограничено. Вот поэтому Мы тебя терпеть не можем, хотя и вынуждены.

Сзади меня было так жарко, что, казалось, где-то пожар. Но пожара не было. Там был Эрон, чьи зрачки превратились в вертикальную линию, а цвет глаз стал огненно-красным. А у Иштона? Я повернулась: льдисто-голубые глаза смотрели на меня неотрывно.

— Я…

— Не разговаривай, Мы слышим мысли. Думай, так нам привычнее.

А это разве достаточно вежливо? Они ведь говорят со мной, потому что я-то точно не могу читать их мысли, могу ли я обращаться к ним мысленно?

— Мы не хотим перегружать твой разум, поэтому говорим вслух. Но тебе необязательно. Мы разрешаем, значит, это допустимо и вежливо. — Иштон протянул ко мне руку, но не прикоснулся, лишь поводил ей из стороны в сторону.

Страх, который появился вначале, стал постепенно исчезать, как и ощущение давления. Разве что холод и жар становились все невыносимее. Но мне было безразлично. Наверное, лишь сейчас я смогла сбросить с себя оцепенение и принять происходящее. Передо мной было настоящее чудо, поразительная магия.

— Достаточно! Человеческое тело хрупкое, я подарю тебе защиту, пока не расплавил. В следующий раз мы встретимся после ритуала, чтобы я смог тебя испробовать подольше.

С этими словами Эрон дернул меня за ногу и укусил за щиколотку. Прокусил до крови, болезненно до такой степени, что я не смогла удержать вскрика. Ногу опалило огнем, я попыталась выдернуть ее из сильных рук и, на удивление, мне это удалось.

— Наша очередь, — сказал Иштон.

Укус в плечо был еще больнее, только после него опалило не жаром, а холодом. Кто бы сказал, что это так больно! Я с ужасом обнаружила, что вытекает кровь.

— Хрупкая, нежная и прекрасная будущая королева с такой вкусной кровью, — пробормотал Эрон. — Мы не причиним тебе боли более. А ты не будешь такой слабой. Верно служи королевскому роду и посвяти себя Далерии в той же степени, в который ты посвятила себя Остаону. Ты получила Наше признание и одобрение.

Возможно, внутренние звери королей говорили мне что-то еще, но я задыхалась от боли и не могла произнести ничего в ответ. Подобная боль стала для меня сюрпризом, а ведь мне казалось, что я достаточно устойчива к боли.

Относительно пришла я в себя, когда Эрон перевязывал мою ногу, пока Иштон держал в своих объятиях и успокаивающе шептал:

— Скоро все пройдет, боль исчезнет, не плачь, Алисия.

Я с удивлением подтянула руку к глазам и впрямь стерла слезы со своих глаз. Я же в последний раз лет десять назад плакала, если не больше!

— Так больно? — спросил Иштон, ласково поглаживая меня по скуле кончиками пальцев. Его обеспокоенный взгляд согревал меня вернее, чем обжигающе-горячие ладони Эрона на моей щиколотоке. — Давай схожу за обезболивающей мазью. Извини, надо было предупредить, но я не думал, что все произойдет так быстро.

Уже болело не так сильно, лишь едва-едва подергивало в месте укуса. Больше не хотелось плакать или свернуться клубочком в таких надежных объятиях Иштона, чтобы получить свою порцию утешения.

Эрон, когда перевязал мою ногу, усмехнулся:

— Зачем обезболивающая мазь, когда есть вариант получше?

— Получше? — переспросила я. После встречи с магическими зверями все остальное воспринималось сродни сну, как-то нереально.

Вместо ответа Эрон нежно подхватил мою ногу и поцеловал прямо под коленкой. А потом лизнул. Зачем?

— Что ты?..

— Тише, не возмущайся. Иначе покусаю. Не до крови, но будет больно и очень сладко.

Покусает? Интересно, почему я совсем не чувствую угрозы от этой фразы, а сердце заполняет пока неясное мне предвкушение?

Губы Эрона достаточно полные и чувственные, что среди мужчин встречается редко, но они ничуть его не портили. Зато ощущение этих губ было поразительным: мягкие, горячие. Они скользили по внутренней стороне бедра, осыпали поцелуями все выше и выше. Я пришла в себя, лишь когда моя ночная рубашка задралась до пояса, а Эрон почти уместился между моих ног. Я судорожно попыталась натянуть юбку пониже, чтобы прикрыть исподнее, но рядом тихонько засмеялся Иштон:

— Тише, принцесса, разве неприятно?

— Это неприлично!

— Зато приятно. Ну же, расслабься, Алисия, мы не сделаем ничего, что может причинить тебе вред, — зашептал мне на ухо Иштон, а его рука мягко поглаживала мои ключицы, время от времени, задевая грудь.

— Это… вы меня так соблазняете? — Мысли стали путаться.

Горячие губы Эрона, от которых внутри все переворачивалось, прохладные ладони Иштона, от слов которого все перед глазами расплывалось, словно способность воспринимать мир четким исчезла. Я закрыла глаза, но в голове не прояснилось, лишь ощущения стали такими острыми, что я схватила Иштона за руку и крепко сжала. Не для того, чтобы остановится, а чтобы найти опору в резко изменившемся мире, где место рациональности и спокойствия занял круговорот чувств.

— Точно-точно. Сейчас уже можно. Не волнуйся, мы только соблазняем. Но это не значит, что соблазним, — Иштон продолжал шептать мне на ухо. — Если почувствуешь, что для тебя это слишком, то скажи. Думаю, мы сможем остановиться.

Великие короли, великие. Даже вытворяя такое, они уверены, что смогут держать себя в руках. А я вот не уверена, что у меня хватит сил, чтобы что-то кому-то сказать. Что я смогу больше, чем прикрыть глаза и вдыхать через раз.

Для меня все происходящее уже было… слишком.

Слишком будоражаще.

Слишком сладко.

Слишком сильно.

Слишком.

* Здесь зверь говорит о себе во множественном числе. Это так называемое Pluralis majestatis, множественное величие — местоимение множественного числа, которое используется для подчеркивания своего высокого статуса и указания превосходства. Так говорили о себе некоторые императоры, сановники и пр..

Глава 20

А дальше я только вздыхала и охала. Почему надо трогать мои бедра, а не что-то другое? Я, разумеется, читала книги, где описывалось, что будет происходить в первую брачную ночь, но я нигде не читала о том, что ласкать можно не женскую грудь или лоно, а что-то другое! Зачем ноги, зачем бедра… А под коленками мне вообще было щекотно!

И что мне делать? Продолжать лежать и стонать? А потом получить титул снулой рыбины? Так называла моя служанка жен, которые воспитаны в убеждении, что женщине в постели достаточно лежать. А если я буду что-то делать, то не посчитают ли меня распущенной или развратной?

И если делать, то что?

Я в отчаянии освободила руки и закрыла глаза ими глаза, чувствуя, что сейчас расплачусь. Я слишком привыкла к тому, что всегда знаю, как надо и не надо делать, и делаю все идеально. Но в такой ситуации не было никаких инструкций.