Чародей поневоле - Кристофер Сташефф

Отец Коттерсон повернул голову к брату Элу:

— Сохраняется ли эта традиция по сей день во всех обителях ордена, святой отец? Чтобы любой монах в свой черед прислуживал во время трапезы, включая аббата?

— Ну… да, сохраняется…— Отец Эл не спускал глаз с брата Бертрама.— Но только… выглядит у нас все несколько иначе.

— В каком смысле? — обескураженно спросил отец Коттерсон и, обернувшись, взглянул на парившего над столом монаха,— А-а-а, вы про левитацию! Не все наши братья владеют этим даром. Этим приходится ходить вдоль стола. Но для тех, кто обладает талантом левитации, вот так удобнее.

— Не сомневаюсь.— Отец Эл был просто вне себя от волнения. Сердце его пело.— А нет ли среди ваших братьев кого-либо, кто умел бы передвигать по столу тарелки и блюда, дабы не вставать?

— В смысле, не владеет ли кто-то телекинезом? — нахмурился отец Коттерсон,— Увы, нет. Эти способности имеют генетическую природу и передаются в зависимости от пола. Телекинезом владеют только женщины. Правда, брат Мордекей проводит кое-какие исследования на эту тему. Как продвигаются ваши эксперименты, брат?

Худощавый монах проглотил кусок и покачал головой.

— Не сказать, чтобы очень успешно, святой отец.— Солонка, стоявшая в центре стола, приподнялась на несколько дюймов и с громким стуком упала обратно. Брат Мордекей пожал плечами.— Лучше пока не получается, но надеюсь, что за счет практики результаты будут более впечатляющими.

Отец Эл не сводил глаз с солонки.

— Но… ведь вы только что сказали, что этот дар передается только по женской линии!

— Это верно, но моя сестра владеет телекинезом, а телепатией владеем мы оба, вот я и стал пытаться черпать силы у нее, а результаты этого вы только что видели своими глазами.— Брат Мордекей подцепил вилкой кусок мяса с блюда, с которым мимо него дрейфовал брат Бертрам,— Она также пытается перенять мои способности. На сегодняшний день она научилась отрываться от поверхности на три сантиметра, лежа на спине.

Отец Коттерсон, поджав губы, кивнул.

— Я не знал, что у нее… такие достижения.

— Но… но…— Отец Эл наконец обрел дар речи.— Разве нет опасности в том, что она узнает что-то о технике за счет чтения ваших мыслей? Ведь эти знания вы призваны скрывать?

— Опасности нет,— улыбнулся брат Мордекей.— Она из женского монашеского ордена.

— Ордена анодианок?

Отец Коттерсон с улыбкой кивнул.

— Сердце мое бьется радостнее, святой отец, при мысли о том, что наши ордена живут и трудятся и на других планетах.

— И все же проблема безопасности существует,— подал голос другой монах.— Из-за того, что мы входим в контакт с эсперами за пределами ордена, прежняя строгая дисциплина, пожалуй, идет на убыль, отец Коттерсон.

Отец Коттерсон сел прямее.

— Неужто кто-то из королевских колдунов узнал что-то о технике, читая наши мысли, отец Игнаций?

— Я так не думаю,— ответил монах,— Но вот… Час назад я размышлял о растворах электролитов и вдруг услышал мысленное эхо, оно звучало гармонично моим собственным мыслям.

Я прислушался и услышал мысли ребенка. Это они резонировали с моими мыслями. Так что угроза не носит немедленного характера. Но надо отдавать себе отчет в том, что ребенок подрастет.

— Но разве не могут его родители подслушать его мыслей?

— Нет. Другого резонанса я не уловил. И все же больших опасений у меня нет. В мыслях ребенка хранился образ его матери. Это супруга Великого Чародея.

Отец Коттерсон успокоился.

— Тогда опасность действительно невелика. Леди Гэллоугласс обречена узнавать что-либо о технике, и она наверняка понимает, сколь важно хранить такие познания в тайне.

— Следует ли мне понимать, что вы научились экранировать, закрывать свое сознание от других телепатов? — вмешался в беседу отец Эл.

— Именно так,— кивнул отец Коттерсон.— Тут есть нечто общее с молитвой. Когда человек молится, его разум закрыт для всего мира, но открыт для Господа. Однако ощущение такое, что нам придется искать способы более надежной защиты. Брат Милен, вы позаботитесь об этом?

Дородный монах кивнул:

— Несомненно, святой отец.

— Здесь, за надежными стенами монастыря,— пояснил отец Коттерсон,— мы, естественно, посвящаем себя научным изысканиям.

Отец Эл кивнул.

— В противном случае ваша обитель не была бы обителью святого Видикона. Но, насколько я понимаю, приходским священникам подобная деятельность возбраняется.

— Нет. Все выглядит гораздо проще.— Отец Коттерсон принялся измельчать ножом кусок мяса.— Монахи, которых мы готовим к должности приходских священников, обучаются только письму, чтению и счету, а также богословию. Науку и технику же изучают только те, кто принимает монашеский обет.

— Практичная система,— признал отец Эл,— хотя сам принцип сокрытия знаний мне не по душе.

— Нам тоже, святой отец,— впился взглядом в глаза отца Эла отец Коттерсон.— Знания должны быть свободны, доступны для всех. Однако только за счет сохранения тайны отцу Риччи, основателю нашей обители, удалось сохранить научные познания, когда он прибыл на Грамерай. И уж конечно, рискни он распространять свои познания, его всенепременно сожгли бы на костре. Первые поселенцы этой планеты стремились отрешиться от любых знаний такого рода. Нас также, скорее всего, ожидало бы сожжение, если бы мы решились обнаружить наши познания, и тогда в стране начался бы подлинный хаос. Зарождение науки на Терре положило конец эпохе Возрождения. Что же могут современные научные познания натворить здесь, в средневековой цивилизации? О нет, пока мы должны продолжать хранить наши познания в тайне.

— И все же Великий Чародей может открыть для нас путь к началу обучения местных жителей этим знаниям,— высказался брат Игнаций.

— Воистину так.— В глазах отца Котгерсона полыхнул миссионерский огонь.

— Святой Видикон,— пробормотал отец Эл,— был учителем.

— Как и все мы, верно? — с лучистой улыбкой взглянул на него отец Коттерсон.— Ибо как можно обретать новые познания и сразу же не загораться желанием поделиться этими познаниями с другими?

С таким фанатизмом отец Эл был готов согласиться.

Отец Коттерсон вернулся взглядом к монахам.

— К слову… брат Фельдшпар, а как продвигаются ваши исследования?

Брат Фельдшпар задумчиво пережевывал мясо.

— Не желали бы вы подсолить дичь, святой отец?

— Желал бы, но…

Издав негромкий выхлоп, прямо перед отцом Коттерсоном на столе появилась солонка.

Он резко выпрямился, широко открыл глаза.

Братия дружно рассмеялась.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});