Потерянные и забытые воспоминания - Эстрелла Роуз

выдать за леди из высшего общества. Ты бы опозорилась, если бы оказалась там. И унизила бы своего сопровождающего. Лично у меня мурашки по коже пробегают от мысли, что все указывали бы на меня пальцем и смеются надо мной из-за тебя.

— Неужели ты думаешь, что станешь лучше, если будешь кого-то унижать? Тот, кто знает о твоей сущности, никогда не поверит, что ты — ангел. Уж я-то тебя всегда насквозь видела!

— Но ты об этом не подумала, когда решила связаться со мной на зло голодранцу. Думала, что можешь мною воспользоваться и заставить его ревновать. Хотя я сразу раскусил твой план и мгновенно это пресек. Я взял ситуацию под свой личный контроль. Ты думала, что можешь поиграть со мной, но в итоге с тобой играл я. — Джулиан ехидно смеется, с гордо поднятой головой смотря на Анну. — Ты превратилась в живую, но мертвую куклу. Перестала чувствовать себя прежней. Та жизнерадостная и улыбчивая Энни умерла. Ей на смену пришла жутко неуверенная в себе девчонка, которая искренне верила, что она вся такая уродливая, бесполезная и бездарная.

— Верно… — соглашается Анна. — Здесь ты здорово постарался.

— У меня была задача довести тебя — я ее выполнил. — Джулиан хитро улыбается. — Точнее, даже перевыполнил. Ибо ты стала покорной. Такой покорной, какой не была никогда в жизни. Мои оскорбления, избиения… Ты со всем соглашалась. Да, иногда ты противилась и показывала коготки. Но я тут же показывал тебе твое место. Ты сама виновата в том, что ходила вечно избитая. Ты постоянно меня провоцируешь и бесишь. А была бы хорошей девочкой, одно место горело бы меньше.

— Да ты избивал меня по причине и без! Что-то говорила — бил! Молчала — тоже! Не так посмотрела — пощечина! Что-то разбила — куча оскорблений и унижений! Тебе никогда ничего не нравилось! Да будь я мертва или без сознания, тебя бы это тоже бесило. Ты бы продолжил дубасить и оскорблять меня.

— В любом случае я добился своего. Я быстро нашел рычаги воздействия и заставил подчиняться слову мужика. И если бы я захотел швырнуть тебя на кровать, раздеть и засунуть свой член поглубже в тебя, ты бы и писка не издала. Мои уроки воспитания все-таки привели к некоторым результатам. Да и мои регулярные угрозы убить тебя или твоих родителей мгновенно затыкали тебе рот.

Анна чувствует, как по ее щекам скатывается слеза, сгибается пополам и на пару секунд закрывает лицо руками, не веря, что все происходящее — не ее ночной кошмар. А затем она медленно переводит мертвый взгляд на довольного и уверенного в себе мужчину, который презренно смотрит на нее со скрещенными на груди руками.

— Почему? — тихим, дрожащим голосом произносит Анна и качает головой. — Почему, Джулиан? За что ты так ненавидишь меня? Что я тебе сделала? Из-за тебя я не чувствую себя собой. Я не помню, как была раньше! Ты убил прежнюю меня! Я уже не та маленькая счастливая девочка, которая во всем искала что-то хорошее и почти не плакала! Но я теперь я жить не могу без слез! Не могу снова поверить в себя! Я чувствую себя уродиной! Бездарной уродиной, которая должна была сдохнуть, даже не родившись!

— Это и была наша с отцом цель, — уверенно заявляет Джулиан. — Заставить играть по нашим правилам. Делать то, что мы говорим. Забыть о своем мнении. Помнить, что нет иного мнения, кроме как мнения мужика.

— Я ни в чем не виновата! Почему я должна отвечать за ошибки своих родителей перед твоим отцом?

— А у меня тоже есть причины ненавидеть тебя так же, как отец — твоих папашу с мамашей, — нагло заявляет Джулиан, резко развернувшись к Анне лицом, подойдя к ней намного ближе и пристально посмотрев ей в глаза. — Мой отец ненавидит твоих родителей, потому что из-за них он мог потерять свой ресторан и стать нищебродом. А я ненавижу тебя.

— За что? — широко распахивает глаза Анна. — За что ты меня так ненавидишь?

— А то ты, тварь, не знаешь! — презренно усмехается Джулиан. — Не знаешь, как ты, черт возьми, со мной поступила!

— У нас всегда были хорошие отношения!

— Видно, ты забыла, как однажды до глубины задела мои чувства и оскорбила так, как никакая другая девчонка!

— Это неправда! — дрожащим голосом возражает Анна. — Я никогда не обижала тебя! Да, я боялась тебя, потому что ты казался мне очень холодным и ужасным. Но клянусь, я никогда не говорила плохого слова о тебе и всегда была с тобой вежливой. Даже если ты не всегда обращался со мной хорошо.

— Ты не так поняла меня, безмозглая курица, — более низким, грубым голосом заявляет Джулиан. — Неужели забыла, что ты сделала много-много лет назад? Забыла о том, как отвергла мои чувства?

— Что? — округляет глаза Анна. — Ты серьезно?

— Да, пигалица, я ненавижу тебя, потому что ты отказалась стать моей!

— Господи, Джулиан… — качает головой Анна. — Но… Но ведь прошло уже столько лет… Это было давно!

— Да, давно! — грубо бросает Джулиан. — И все эти годы я ненавидел тебя. Ненавидел за то, что ты наплевала мне в душу! Так унизила меня! Оскорбила! Я тебе этого, тварь, НИКОГДА не прощу!

— Но ведь ты ни разу не намекал, что тебя это задело.

— Верно. Но я не забыл. Не забыл ни одного момента из того рокового дня, когда я возненавидел тебя и еще больше убедился в том, что бабы — это проклятье мужиков!

— Ты же сказал, что все понимаешь! Сам предложил остаться друзьями!

— Я должен был держать тебя в поле зрения и отомстить, когда придет время!

— Послушай, Джулиан…

— Ты разбила мои мечты! — Джулиан резко делает пару шагов назад и с учащенным дыханием отворачивается от Анны. — Разбила мечты о женитьбе на любимой девушке! Я мечтал жить с тобой! Хотел от тебя сына!

Джулиан замолкает на пару секунд и, сильно нахмурившись, поднимает голову.

— Я до сих пор помню тот день, когда мы познакомились. Тебе было одиннадцать, а мне — двадцать два. Ты была еще ребенком, но уже тогда выделялась на фоне других. Симпатичная улыбчивая девчушка с копной темных волос. На тебе было очень красивое розовое платье и розовый ободок. Будто ангелочек спустился с небес! Такой хороший… Такой послушный… Твои родители с гордостью подчеркнули, что ты очень воспитанная и делала все, что они хотели, по первому требованию. Для меня это был идеальный вариант! Я был уверен, что ты во всем бы мне подчинялась и не смела