Потерянные и забытые воспоминания - Эстрелла Роуз

до того, что пришлось уволить часть сотрудников, ибо просто было нечем платить зарплату. Но совсем недавно эти люди начали вставать на ноги, а клиенты снова стали приходить туда.

— Я сразу поняла, что без вас тут не обошлось. Ресторан был очень популярен и приносил родителям много денег.

— Но забыл сказать, что пару звезд они все-таки потеряли. — Джулиан бросает взгляд в сторону кухни и сцепляет пальцы рук, продолжая медленно наматывать круги перед Анной. — Мой отец был уверен, что у них не хватит мозгов подняться с колен. Однако они нас удивили. Уж не знаю, не такие уж они и бездарные на самом деле, или твои мамаша с папашей нашли себе каких-нибудь богатеньких спонсоров. Но результат оказался в их пользу.

— К твоему сожалению. И сожалению твоего отца.

— Верно, мы были разочарованы. Хотя мне кажется, что наши старания тогда все-таки не прошли даром. Ведь проблемы с работой стали причиной, почему брак твоих родителей распался. Их отношения не стали лучше. Сейчас как я понимаю, они смогли поладить. Хотя не исключаю, что они сделали это ради тебя. Не будь у них дочери, Лилиан и Максимилиан послали бы друг друга к черту намного раньше. Но они не могут! Потому что у есть дочь. Которая заставила двух нелюбящих людей терпеть друг друга.

Анна переводит грустный взгляд на свои руки и нервно сглатывает, склонив голову.

— Неприятно? — ехидно усмехается Джулиан. — Хоть ты и говоришь, что не расстроена из-за развода родителей, я вижу, что тебя это все-таки ранило. Тебе неприятно, что твои мамаша с папашей общаются лишь ради тебя. Ты винишь себя в том, что они не смогли жить так, как им хочется.

— Вот поэтому я и не хотела отдавать половину своей жизни тому, кого не смогу полюбить насильно, — уверенно заявляет Анна. — Кого в лучшем случае могла бы лишь уважать.

— Твои желания никогда никого не волновали. Старшие сказали тебе выйти за меня замуж — ты была обязана заткнуться, забыть о своих «не хочу» и стать идеальной женой. Как говорили твои покойные деды и бабки, старшим не перечат, а подчиняются.

— За бабушек и дедушек я не буду говорить. Однако мои желания всегда волновали моих родителей. Они просто не говорили об этом и боялись пойти против старших. Мама не стала бы уговаривать их и твоего отца согласиться на мой брак с Райаном, если бы ей было на меня наплевать.

— Ну да, можно назвать это попыткой немного побунтовать. Вполне удачной, должен признаться. В худшем случае твою мамашу так отхлестали бы, что она заткнулась бы уже навсегда.

— Хуже наказания, чем ты и твой папаша, быть не может, — сухо заявляет Анна. — Поттеры — наше проклятие! Наш тяжелый груз на плечах!

— Мы этого и добивались, — хитро улыбается Джулиан. — Мы с отцом хотели стать вашим ночным кошмаром. От которого вы бы просыпались в холодному поту. После твоего побега с тем жалким голодранцем это желание стало сильнее. И попытки разорить твоих родителей оказалось недостаточно для того, чтобы получить удовлетворение. Мы захотели причинить твоим папаше с мамашей еще более сильную боль и свести их с ума.

— М-м-м, кажется, я начинаю догадываться, как именно…

— Да? А мы это сейчас и проверим! — Джулиан замолкает на пару секунд и бросает короткий взгляд в сторону. — В день нашей с тобой первой за несколько лет встречи я рассказал отцу, что ты объявилась и наладила отношения с папашей. Тогда у него созрел гениальный план мести, который мне сразу же понравился. И, то, что произошло между тобой и тем голодранцем сыграло нам на руку. Мы были уверены, что этот козел не станет вмешиваться в наши дела, потому что он забыл тебя и своих дружков и облизывался с другой бабой. Тогда он перестал быть для нас угрозой.

— Ну и в чем же заключался ваш «гениальный» план? — скрещивает руки на груди Анна.

— А я, пигалица, должен был издеваться над тобой. Издеваться так, чтобы у тебя не было сил сопротивляться. Отец хорошо знает, что ты очень восприимчива к тому, что слышишь. Он был уверен, если всерьез взяться за твое воспитание, то ты сделаешь все, что тебе скажут. И попросил меня заняться тобой и извести настолько сильно, насколько возможно. Ну я с радостью согласился. Мне было в кайф поглумиться над тобой. Я наслаждался тем, как ты тряслась передо мной и казалась абсолютно уязвимой, когда заслуженно получала по роже и орала от того, как тебе пытались ломать кости. А поскольку ты начал жить со своим папашей, то я еще больше обрадовался. Потому что мог приходить к тебе каждый день. Кроме того, твой наивный папаша сам толкал тебя ко мне. Этот дебил думал, что только мне под силу помочь тебе забыть того жалкого нищебродца. Которому было плевать на тебя, ибо ему отсасывала другая баба.

Удивленная услышанным Анна ничего не говорит и без эмоций на лице уставляет взгляд в одной точке, склонив голову и сложив руки перед собой, пока мужчина расхаживает перед ней с надменным видом.

— Ну а выполнить свою задачу я смог буквально за считанные дни. Мне удалось заставить тебя забыть о голодранце. Ты думала лишь о том, как спасти своих родителей. Ибо я говорил тебе, что мы с моим отцом убьем их в случае, если ты будешь бунтовать и решишь рассказать кому-то о том, что происходит.

Джулиан хитро улыбается во все тридцать два зуба и злорадно смеется.

— Знаешь, какое я получал удовольствие, когда унижал тебя и давал понять, что ты намного ниже меня по значимости! — с гордо поднятой головой восклицает Джулиан. — Я представлял, как ты стоишь передо мной на коленях и смотришь на меня как на повелителя. Иногда ты и правда стояла. Когда ты, неуклюжая корова, могла упасть на ровном месте.

— Да, кроме унижений и оскорблений ты в своей жизни больше не видал, — низким голосом хмуро бросает Анна.

— Стоило лишь раз оскорбить тебя и отлупить ремнем по спине, так я уже не мог остановиться и хотел все больше и больше. — Джулиан ехидно смеется. — Называл бесполезной уродиной — ты и впрямь становилась ею. Стал говорить, что ты ни на что не годна — все твои таланты канули в лету, и ты забыла все, что умела. Даже когда я называл тебя неуклюжей и безрукой, ты растеряла всю свою грацию. Перестала смотреть под ноги, постоянно обо что-то спотыкалась, что-то опрокидывала, ломала… Тебя с трудом можно было