Зеркала и галактики (СИ) - Ворон Елена

– Останетесь на Энглеланде, – отрезал капитан. В синих глазах вспыхнули огоньки.

Хэндс принялся намазывать крем на лицо. Медленно, до последнего оттягивая минуту, когда биопласт пропитается кремом и размягчится. И так же медленно, чтобы не встревожить Тома и не заставить его нажать на спуск, Сильвер придвигался к пилоту.

Поюн поднялся на дыбки, уперся лапами Хэндсу в колено:

– Я люблю тебя.

Доктор Ливси встал с места.

– Александр, отмените приказ. Вы не имеете права.

– На борту «Испаньолы» – имею. Пилот Хэндс, у вас осталось тридцать секунд.

– Чистильщиков на вас нет, – с сердцем сказал доктор, пересек кают-компанию и, не обращая внимания на станнер Тома, присел на корточки перед Хэндсом. – Где?

Пилот провел пальцами по лбу и левой щеке. Доктор Ливси взялся за край маски и осторожно завернул биопласт, отделяя его от виска и скулы. Я увидел полоску загорелой кожи и край совсем свежей раны. Блестящее красное мясо, не покрывшееся ни коркой, ни новой кожицей. Щека у Хэндса была наполовину вырвана, на месте великолепной брови – голая кость. Пилот неловко усмехнулся.

– Один слишком ревнивый муж спустил на меня собак, – пояснил он, обращаясь к мистеру Смоллету.

Сильвер дернулся и побледнел.

Доктор Ливси приложил биопласт обратно, пригладил.

– Израэль, вы хуже глупого мальчишки, – сказал он, поднявшись. – К врачу обращались?

– Один раз, сэр, – виновато ответил Хэндс.

– Оно и видно. Александр, надеюсь, вы позволите нам пройти в медотсек и воспользоваться вашим оборудованием?

– Идите. – Капитан повысил голос, чтобы его услышали снаружи: – Мэй, пропусти.

– Т-том, – хрипло вымолвил словно очнувшийся от обморока сквайр, – сейчас же… – он поперхнулся, закашлялся.

Крис Делл подошел забрать у лисовина станнер; сквозь длинную челку сердито блеснули льдистые глаза. Том без звука отдал оружие, вид у него сделался растерянный и виноватый.

Доктор Ливси покинул кают-компанию. Пилот задержался у выхода, оглянулся:

– Юнга, тебе повезло, что это RF-корабль. С другого ты б вылетел в один миг.

Том дернулся, как будто пилот сказал что-то ужасное, шагнул к нему – но Хэндс уже вышел; хлопнула жесткая шторка. Следом кинулся потрясенный Сильвер, за ним метнулся поюн.

– Дэн, разведи народ по каютам, – распорядился капитан. – Крис! – Он махнул второму помощнику, и они оба ушли, не взглянув на лисовина.

– Потом извинишься перед Хэндсом, – сказал Тому мистер Эрроу. Очень жестко сказал. Лучше бы обругал по-человечески, хоть и нельзя.

Лисовин промолчал, подался ко мне. Его зеленоватые глаза стали почти круглые, зрачки расширились. Ему было очень, очень страшно.

Часть вторая

«ИСПАНЬОЛА»

Глава 1

Не будь старт объявлен по громкой связи, я бы и не заметил, что мы взлетели. «Испаньолу» нежно подняли на антигравах и вывели на орбиту. Затем включились маршевые двигатели, я ощутил ускорение и легкую вибрацию. Закачался подвешенный на длинной нитке металлический шарик над моей постелью. В шарике отражалась укрепленная на стене лампа; это пятнышко ярко светилось на фоне черных стен и потолка, ходило вправо-влево и притягивало взгляд.

Больше в каюте смотреть было не на что. Разве только на стол, где я поставил портрет Лайны и разложил прихваченную из дома мелочишку. Глядеть на портрет любимой я мог долго. Ее лицо было чуточку грустным, сине-зеленые глаза смотрели кротко и как будто просили: «Не забывай. Возвращайся». Можно было включить движение, и тогда ее темные локоны начинал шевелить ветерок, а Лайна улыбалась.

Капитан Смоллет обмолвился, что RF-рейс вроде коктейля для влюбленных. В таком случае нас должно ждать много интересного. Пока что ничего особенного я не наблюдал.

Пора было устраиваться на ночлег. Постель окутывал слой черного тумана, сквозь который едва проглядывал выданный мне спальник. Отличный спальник – RF! – но туман меня сильно смущал. Как в нем спать и дышать гадостью?

– Можно? – В каюту ввалился Том с вещами подмышкой. – Джим, друг, я у тебя переночую. – Он бросил принесенный спальник на палубу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Зачем?

Я как раз решил улечься внизу. А тут – лисовин.

– Там крысы шебаршат, – заявил Том, а прозрачные зеленоватые глаза на лисовиньей морде взмолились: «Не прогоняй». Надо понимать, ему по-прежнему страшно.

– Тогда иди на койку, – велел я.

Он взялся было перекладывать спальники, но остановился:

– А ну их. Они одинаковые. Джим, он нас убьет. Обоих.

– Кто?

– Хэндс.

Я уселся на палубу – то есть на спальник. Лисовин присел на край постели. Подался вперед и тревожно заглянул мне в лицо.

– Не веришь?

– Нет.

– Я его узнал. Вспомнил, где впервые увидел: в вашем баре, когда на него бросился Дракон. Хэндс убрал твоего зверя и исчез сам. А теперь снова появился. Убийца.

Я задумчиво разглядывал маску Тома. Черная шерсть, седина, рыжие пятна над бровями и пониже скул. Белые усы вздрагивают. Может, ему с испугу померещилось? Но ведь и Хэндс его признал сегодня утром и то ли в шутку, то ли всерьез прошелся насчет встречи в Веселом районе. Лисовин потом его здорово уел… С «самозванцами» надо держать ухо востро. Я рассказал Тому, как Сильвер подсунул нам с Лайной коктейль для влюбленных и что из этого получилось.

– Сволочь! – с чувством воскликнул лисовин.

Затем мы сошлись на том, что мистера Трелони шарахнули гипноимпульсом, как и Тома. Вон как он настаивал на «самозванцах», сердился и грозил капитану Смоллету.

– А теперь мы имеем остаточные явления, – изрек лисовин с умным видом. – Меня трясет от страха, сквайра – от злости.

– Надо рассказать капитану.

– Попробуй. Я уже был в рубке. Мистер Смоллет вне себя. Глаза пылают, не подступись: то ли накричит, то ли ударит. Первый помощник знай твердит: «Алекс, спокойно, спокойно». А сам тоже весь на нервах. Можно подумать, не старт корабля, а начало галактической войны. Влипли мы с тобой, друг Джим.

«Кто больше всех рвался лететь и меня уговаривал?» – чуть не спросил я, но вовремя одумался. Не хватало, чтобы Том начал казнить себя, если что-нибудь не заладится. Тут-то Чистильщики и нагрянут. Мне страсть как хотелось на них взглянуть – но не такой же ценой.

– У Хэндса с Сильвером не получилось от нас избавиться, и они решили с нами дружить, – сказал я. – Помчались тебя из лесу выручать, начали рассказывать об RF.

– Подружилась лягва с цапелищей – славно цапелята пообедали, – ответил лисовин известной поговоркой. – Слушай, Трижды Осененный, где твоя интуиция?

– Моя интуиция говорит: лучших парней на свете нет.

Он прищурился:

– На тебя тоже гипноимпульс не пожалели.

Я откинулся к стене. Упругий студень промялся под затылком и мягко толкнул назад. А ну как Том прав? «Самозванцы» излучают искусственное дружелюбие, а я принимаю его за чистую монету? Мэй-дэй! Вот попались.

– Ничего не докажешь, – сказал я, поразмыслив. – Сами они не признаются, к капитану не подступиться…

– …а мистер Эрроу заявит, что преступники на RF-кораблях не летают, – подхватил Том. – Но чувство вины и Чистильщики – еще не гарантия от всех бед, – принялся он рассуждать. – Если можно воздействовать на чужие мозги – пугать, сердить… то можно и к себе повернуть этот излучатель или что у них там. Зародилось чувство вины – а ты его раз! – и задавил. И Чистильщики остались без поживы.

– Будь оно так просто, весь RF жил бы гипнозом, – возразил я. – А они почему-то не могут. Теряют людей.

Мы помолчали, прислушиваясь к тому, что делается снаружи. В коридоре за шторкой было тихо. Мягкая палуба скрадывает осторожные шаги.

– Том, – шепнул я, – как насчет твоей «прослушки»? Поставил бы, как у вас в поместье.

Он развел руками.

– Здесь стены глушат сигнал. Могу только «сторожа» у дверей положить.

– Положи. Хоть ночью никто не привалит.