Заря над Скаргиаром - Ирина Ивахненко

Эргереб не почувствовал ничего, — он понял только, что защита его пробита. Аскер крепко держался за его сознание, не давая ему восстановить разрушенную стену. Их сознания были так близки, словно и не было тех нескольких шагов, которые разделяли их тела в реальном пространстве.

«Бой — так бой», — подумал Эргереб.

«Давно бы так», — подумал Аскер ему в ответ.

«Когда ты подохнешь, я прикажу сделать из тебя чучело, — подумал Эргереб, — очень уж красивое у тебя тело».

«Из тебя делать чучело точно никому не захочется», — подумал Аскер и добавил презрительно: «Красавчик».

«Сдохни, гадина!» — завопил Эргереб, набрасываясь на сознание Аскера, как джилгар набрасывается на дрилинов, неосмотрительно оставленных хозяйкой во дворе. Их сознания сцепились, свившись в тугой клубок, и завертелись по комнате в бешеном танце. Воздух вокруг сделался сухой и острый, как во время грозы без дождя; его пронизывали мельчайшие искринки, висевшие в пространстве серебристым облаком. От тел дерущихся отлетали искры покрупнее, медленно опускались на пол и оставляли на нем пропалины. Ни один из противников не был настолько сильнее, чтобы переломить ход поединка в свою пользу, но никто не хотел и уступать, и они вцеплялись друг в друга мертвой хваткой, вовлекая в поединок все новые и новые резервы своей силы.

Между тем погода, оставленная Эргеребом без присмотра, начала возвращать себе отобранное. Тучи развеялись, и на небе засияло солнце, заставив осесть туманом скопившуюся в воздухе влагу. Корабли Аргелена, привезшие воинов из-под Фенестры и курсировавшие в отдалении, ожидая сигнала к нападению, из-за ухудшения видимости были вынуждены выйти в открытое море, чтобы не напороться на скалы. Командир флагманского корабля, спеша уведомить об этом Эргереба, послал ему гаэра с письмом. Влетев в комнату, птица закружилась, кувыркаясь в воздухе, увлеченная потоками бушевавшей там энергии, и, напоровшись на один из сгустков, влетела Эргеребу в затылок.

Для той высочайшей степени сосредоточения, в которой пребывал Эргереб, любая мелочь была губительной. На краткий миг его концентрация ослабела, и лавина энергии, порожденная Аскером, ворвалась в его голову, опрокинула, как шквал опрокидывает утлое суденышко, и начала давить неизбывной тяжестью, пригибая все ниже к земле, уничтожая волю и пресекая всякие попытки к сопротивлению. Эргереб упал на пол, тяжело дыша, и заскреб крючковатыми пальцами по камням в поисках опоры. Но его пальцы хватали только щепки, — то, что осталось от разнесенного вдребезги кресла.

— Вот и все, — прошептал Аскер, хватаясь руками за стену, чтобы не упасть. — Нет больше всесильного Рамаса Эргереба, есть лишь то, что от него осталось. Вы проиграли, господин Эргереб, и должны удалиться. Ваш флот прибыл очень кстати: на нем вы заберете отсюда все ваше воинство и уберетесь в свой родной Аргелен, чтобы больше уже никогда не возвращаться назад. Вы меня поняли?

У Эргереба не осталось сил даже на то, чтобы произнести «да», и он только прикрыл глаза в знак согласия.

— Прощайте, господин Эргереб, — сказал Аскер, довольно твердой походкой направляясь к дверям. — Желаю вам умереть поскорее, чтобы не мучиться на этом свете.

Выйдя из комнаты, Аскер забрал своих воинов и беспрепятственно спустился вниз. Аргеленцы провожали его настороженными и недоуменными взглядами, но без приказа Эргереба его никто не посмел тронуть.

Во внутреннем дворе Пилора стояли наготове пятнадцать берке. Сев в седла, маленький отряд миновал каменный коридор, проехал по мосту и, никем не остановленный, поскакал в сторону лагеря эстеан.

Дервиалис нервно расхаживал по крепостной стене, ожидая результатов переговоров. Он понятия не имел, чем они закончатся, поскольку Эргереб не делился с ним соображениями по этому поводу, и это его злило. Прошло уже больше двух часов с тех пор, как Эргереб удалился в зал для переговоров, но до сих пор оттуда не было никаких известий. Посланные Дервиалисом воины неизменно возвращались с ответом:

— Господин Эргереб и господин Аскер договариваются. Господин Эргереб велел их не тревожить.

Доведенный до бешенства Дервиалис посылал их ко всем чертям и вновь принимался мерить шагами крепостную стену. Из-за туч выплыло солнце, но даже это не улучшило его настроения. Он обругал солнце последними словами, злясь на то, что оно не появилось раньше.

Прошло еще полчаса. Устав метаться вдоль стены, Дервиалис присел на выступ камня и опустил взгляд вниз, к подножию Пилора.

Как раз в это время из крепости выезжал Аскер с отрядом.

— Кто их выпустил?! — завопил вне себя Дервиалис. — Дежурного ко мне!

Явился дежурный офицер.

— Вы видите вон то?! — заорал ему в лицо Дервиалис, подтаскивая его за рукав к перилам. — Задержать немедленно!

— Господин Эргереб не велел, — невозмутимо ответил офицер.

— Так я велю! — зарычал Дервиалис.

— Я не имею права вам подчиниться, — все так же спокойно ответил офицер. — Вы можете подойти к господину Эргеребу.

— И пойду! — выкрикнул Дервиалис, кидаясь в коридор, ведущий во внутренние галереи. — Какое нахальство: переговоры закончились, а мне об этом не доложили!

Разметав по дороге всех охранников и привратников, он ворвался в комнату, где проходили переговоры. Окинув помещение одним взглядом, он сразу заметил Эргереба, который уже немного оправился от удара и теперь сидел на полу среди обломков кресла.

— Господин Эргереб! — закричал Дервиалис с порога. — Там… там… там Аскер улепетывает со своими прихвостнями, а эти ваши аргеленские герои не хотят их задержать, ссылаясь на то, что вы-де не велели! Неужели же вы дадите ему уйти?

— Оставьте меня, Дервиалис… — пробормотал Эргереб, едва ворочая языком. — Никакого смысла посылать за ним погоню я не вижу…

— Как это — не видите?! А я вижу, и еще какой смысл!

— Ну и гонитесь за ним сами… Пусть он сделает из вас бездушную марионетку…

— Да что это вы такое говорите, господин Эргереб? Опомнитесь наконец! Что здесь было?

— Что бы ни было, теперь это не имеет значения… Мы покидаем Пилор, чтобы больше никогда не вернуться. Можете так и передать генералу Гебиру.

— Что я слышу, господин Эргереб?! В своем ли вы уме? Зачем я, по-вашему, рисковал собственной шкурой и впустил в Пилор всю аргеленскую армию?

— Мои слова обсуждению не подлежат, — еле слышно пробормотал Эргереб, роняя голову на руки. — Зовите сюда Гебира, если сами не в состоянии передать ему мой приказ.

— Да, я позову его сюда! И если моего авторитета недостаточно, чтобы изменить ваше безрассудное решение, то Гебиру, без сомнения, это удастся!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});