Унесенные ветром - Маргарет Митчелл

– Я не хочу, чтобы кто-то из вас думал хуже о нем, потому что он сломался. И вы все и я тоже – такие же, как он. У нас те же слабости и те же недостатки. Никакая сторонняя сипа не может подкосить нас, как не могли подкосить покойного ни янки, ни «саквояжники», ни тяжелые времена, ни высокие налоги, ни даже самый настоящий голод. А вот слабинка, которая есть у нас в сердце, может подкосить в один миг. И не всегда это происходит оттого, что ты теряешь любимого человека, как это было с мистером О'Хара. У каждого свой стержень. И я вот что хочу сказать: тем, у кого этот стержень надломился, лучше умереть. Нет для них в наше время жизни на земле, и лучше им лежать в могиле. Вот почему я считаю, что не должны вы оплакивать мистера О'Хара. Горевать надо было тогда, когда Шерман прошел по нашему краю и мистер О'Хара потерял свою супругу. Вот тогда умерло его сердце, а сейчас, когда умерло его тело, я не вижу причины горевать – ведь мы с вами не такие уж эгоисты, и это говорю я, который любил его, как родного отца… Словом, если не возражаете, больше мы речей произносить не будем. Родные его слишком убиты горем, и надо проявить милосердие.

Уилл умолк и, повернувшись к миссис Тарлтон, сказал тихо:

– Не могли бы вы увести Скарлетт в дом, мэм? Негоже это для нее – стоять так долго на солнце. Да и у бабули Фонтейн – при всем моем уважении к ней – не железное здоровье.

Вздрогнув от этого неожиданного перехода к ее особе, Скарлетт смутилась и покраснела, ибо взоры всех обратились к ней. Ну, зачем было Уиллу подчеркивать ее беременность, которая и так видна? Она метнула на Уилла возмущенный и пристыженный взгляд, но он спокойно выдержал его.

«Прошу вас, – говорили его глаза. – Я знаю, что делаю».

Он уже вел себя как глава дома, и, не желая устраивать сцену, Скарлетт беспомощно повернулась к миссис Тарлтон. А та, тотчас забыв про Сьюлин, чего, собственно, и добивался Уилл, сразу переключилась на столь волнующий предмет, как воспроизведение рода, будь то животным или человеком, и взяла Скарлетт под руку.

– Пойдемте в дом, душенька.

На лице ее появилось доброе сосредоточенное выражение, и Скарлетт позволила увести себя по узкому проходу сквозь расступившуюся толпу. Ей сопутствовал сочувственный шепоток, а несколько человек даже ободряюще потрепали ее по плечу. Когда она поравнялась с бабулей Фонтейн, пожилая дама протянула свою сухую клешню и сказала:

– Дай-ка мне руку, дитя. – Затем, бросив свирепый взгляд на Салли и Молодую Хозяйку, добавила: – Нет, вы уж не ходите, вы мне не нужны.

Они медленно дошли до края толпы, которая тут же сомкнулась за ними, и направились по тенистой дорожке к дому; миссис Тарлтон так рьяно мчалась вперед и так крепко держала Скарлетт под руку, что при каждом шаге чуть не отрывала ее от земли.

– И зачем Уилл это сделал? – возмущенно воскликнула Скарлетт, когда они отошли настолько, что их уже не могли услышать. – Ведь это все равно что сказать: «Посмотрите на нее! Ей же скоро рожать!»

– Ну, никто ведь от этого не умер, и ты тоже, правда? – сказала миссис Тарлтон. – Уилл правильно поступил. Глупо было тебе стоять на солнце: ты могла упасть в обморок и случился бы выкидыш.

– Уилла нисколько не волновало, будет у нее выкидыш или нет, – заявила бабуля, слегка задыхаясь и с трудом ковыляя через двор к крыльцу. На лице ее появилась мрачная, глубокомысленная усмешка. – Уилл шустрый малый. Он хотел нас с тобой, Беатриса, удалить от гроба. Боялся, как бы мы чего не наговорили, и понимал, что только так может от нас избавиться. И еще одно: не хотел он, чтобы Скарлетт слышала, как будут заколачивать гроб. И тут он прав. Запомни, Скарлетт: пока ты этого не слышишь, человек кажется тебе живым. А вот как услышишь… Да, это самый страшный звук на свете – звук конца… Помоги-ка мне подняться на ступеньки, дитя, и ты, Беатриса, дай мне руку. Скарлетт обойдется и без твоей поддержки – ей ведь не нужны костыли, а у меня, как правильно заметил Уилл, не железное здоровье… Уилл знал, что ты была любимицей отца, и не хотел, чтоб тебе было еще тяжелее. А вот сестры твои, он решил, так сильно, как ты, горевать не будут. Сьюлин вся в мыслях о своем позоре, а Кэррин – о боге, и это их поддерживает. А тебя ничто не поддерживает, верно, девочка?

– Да, – сказала Скарлетт, помогая пожилой даме подняться по ступеням и невольно удивляясь безошибочности того, что произнес этот старческий надтреснутый голос. – Меня никто никогда не поддерживал – разве только мама.

– Но когда ты потеряла ее, ты все же поняла, что можешь стоять сама по себе, на собственных ногах, верно? Ну, а есть люди, которые не могут. И таким человеком был твой отец. Уилл прав. Не надо убиваться. Не мог он дальше жить без Эллин, и там он сейчас счастливее. Я вот тоже буду счастливее, когда соединюсь с моим стариком.

Она произнесла это без всякого стремления вызвать сочувствие, да обе ее слушательницы и не выказали его. Она произнесла это так спокойно, естественно, словно муж ее был жив и находился в Джонсборо – достаточно проехать немного в двуколке, и она воссоединится с ним. Бабуля слишком долго жила на свете и слишком много перевидала на своем веку, чтобы бояться смерти.

– Но… вы ведь тоже стоите сама по себе, на собственных, ногах, – заметила Скарлетт.

Старуха бросила на нее острый, как у птицы, взгляд.

– Да, однако временами очень бывает неуютно.

– Послушайте, бабуля, – вмешалась миссис Тарлтон, – не надо говорить об этом со Скарлетт. Ей и без того худо. Такую дорогу проделала, затянула себя в корсет, а тут еще горе да жара – того и гляди, выкидыш будет, а вы еще вздумали говорить о печальных тягостных вещах.

– Силы небесные! – воскликнула в раздражении Скарлетт. – Вовсе мне не худо! Я не из тех дохлых кошек, которые – хлоп! – и выкидыш!

– Ни в чем нельзя быть уверенной, – произнесла всеведущая миссис Тарлтон. – Я, к примеру, потеряла моего первенца, увидев, как бык запорол одного из наших черномазых, и вообще… Помните мою рыжую кобылу – Нелли? Она казалась такой здоровой с виду, а на самом деле была до того нервная – вся как натянутая струна, и не следи я за ней, она бы…

– Хватит, Беатриса, – сказала бабуля. – Пари держу, у Скарлетт не будет выкидыша. Давайте посидим в холле, здесь прохладно. Такой приятный сквознячок гуляет. А ты, Беатриса, принеси-ка нам по стаканчику пахтанья из кухни. А то загляни в чулан, может, там есть винцо. Я бы не прочь выпить рюмочку. Посидим здесь, пока все не придут прощаться.

– Скарлетт надо бы лечь в постель, – не отступалась миссис Тарлтон, окидывая взглядом ее фигуру с видом знатока, умеющего вычислить сроки беременности до последней минуты.

– Ступай, ступай, – сказала бабуля, подтолкнув миссис Тарлтон палкой, и та, небрежно швырнув шляпу на буфет и проведя рукой по влажным рыжим волосам, отправилась на кухню.

Скарлетт откинулась в кресле и расстегнула две верхних пуговки узкого корсажа. В высоком холле было прохладно и темно, легкий сквознячок, гулявший по дому, казался таким освежающим после солнцепека. Она посмотрела через холл в гостиную, где недавно лежал в гробу Джералд, и, стремясь прогнать мысли о нем, перевела взгляд вверх, на портрет бабушки Робийяр, висевший над камином. Этот поцарапанный штыком портрет, на котором была изображена женщина с высоко взбитой прической, полуобнаженной грудью и холодным дерзким выражением лица, всегда поднимала дух Скарлетт.

– Не знаю, что было для Беатрисы Тарлтон большим ударом – потеря мальчиков или лошадей, – заметила бабуля Фонтейн. – Понимаешь, она ведь никогда так уж: не заботилась о Джиме или о девочках. Уилл и говорил про таких, как она. Стержень, на котором она держалась, надломился. Иной раз я думаю, как бы с ней не случилось того, что с твоим отцом. Ведь главным для нее счастьем было, когда лошади или люди производили на свет потомство, а ни одна из ее девочек не замужем, да и едва ли сумеет подцепить себе мужа в наших краях, так что бедной Беатрисе нечем занять себя. Не будь она настоящей леди, ее бы можно было считать обычной вульгарной… Кстати, а Уилл правду сказал, что хочет жениться на Сьюлин?

– Да, – сказала Скарлетт, глядя старухе в глаза. Бог ты мой, ведь было время, когда она до смерти боялась бабули Фонтейн! Но с тех пор она повзрослела, и теперь, если бы бабуля вздумала совать нос в дела Тары, она просто послала бы ее к черту.

– Мог бы и получше себе выбрать, – откровенно сказала бабуля.

– Вот как? – надменно произнесла Скарлетт.

– Спуститесь на землю, мисс, – колко осадила ее старуха. – Я не стану поносить твою драгоценную сестрицу, хоть и могла бы, если бы осталась у могилы. Я просто хотела сказать, что при нехватке мужчин в округе Уилл мог бы выбрать себе почти любую девушку. У одной Беатрисы четыре диких кошки, а девчонки Манро, а Макра…

– А он женится на Сью – и точка.

– Посчастливилось ей, что она его подцепила.