Унесенные ветром - Маргарет Митчелл

– Но… нет, я просто ничего не понимаю! Если вы хотите работать, то почему непременно надо работать в Нью-Йорке, а не в Атланте? И потом – моя лесопилка…

– Нет, Скарлетт. Это мой последний шанс. Я еду на Север. Если же я переберусь в Атланту и начну работать на вас, я погибну.

«Погибну… погибну… погибну» – словно погребальный звон, страшным эхом отозвалось в ее душе. Она быстро подняла взгляд на Эшли – его прозрачно-серые, широко раскрытые глаза смотрели сквозь нее, куда-то вдаль, провидя судьбу, которой она не видела и не могла понять.

– Погибнете? Вы хотите сказать… вы сделали что-то такое, за что янки в Атланте могут вас схватить? Я имею в виду: помогли Тони бежать, или… или… Ох, Эшли, но вы же не в ку-клукс-клане, нет?

Он быстро перевел на нее взгляд, вернувшись из своего далека, и по лицу его промелькнула улыбка, хотя взгляд остался задумчивым.

– Я совсем забыл, что вы все понимаете буквально. Нет, я боюсь не янки. Я просто хочу сказать, что если поеду в Атланту и снова приму от вас помощь, то навсегда схороню надежду когда-либо встать на собственные ноги.

– А-а, – с огромным облегчением выдохнула она, – значит, дело только в этом!..

– Да, – снова улыбнулся он, и эта улыбка придала его лицу еще более холодное выражение. – Только в этом. Речь идет всего лишь о моей мужской гордости, о моем уважении к себе и, если угодно, о моей бессмертной душе.

– Но, – поспешила она подойти к делу с другой стороны, – вы же постепенно можете выкупить у меня лесопилку, она станет вашей собственностью, и тогда…

– Скарлетт, – резко перебил он ее, – я же сказал: нет! Есть и другие причины.

– Какие?

– Вы знаете их лучше, чем кто-либо другой.

– А-а, это! Ну… тут все будет в порядке, – заверила она его. – Я ведь дала слово тогда, зимой, во фруктовом саду, и я сдержу его и…

– В таком случае, вы уверены в себе больше, чем я. Я бы не мог поручиться, что сдержу слово. Мне не следовало бы этого говорить, но я хочу, чтобы вы поняли, Скарлетт. Больше я об этом ни слова не скажу. Кончено. Как только Уилл и Сьюлин обвенчаются, уеду в Нью-Йорк.

Растревоженный взгляд больших, горящих глаз на секунду встретился с ее взглядом, и Эшли стремительно пересек комнату. Мгновение – и он уже взялся за ручку двери. Скарлетт в смертельной тоске смотрела на него. Разговор был окончен, она проиграла. Внезапно ослабев от страшного напряжения всего этого дня, от горя и постигшего ее разочарования, она почувствовала, что нервы у нее сдают, и, всхлипнув: «Ох, Эшли!», бросилась на продавленный диван и горько разрыдалась.

Она услышала, как он неуверенно отошел от дверей и, склонившись над нею, снова и снова беспомощно повторяет ее имя. Из кухни через холл быстро простучали каблучки, и в комнату вбежала Мелани – в широко раскрытых глазах ее была тревога.

– Скарлетт… с ребенком ничего?..

Скарлетт уткнулась головой в пыльную обивку дивана и снова всхлипнула.

– Эшли… он такой гадкий! Такой проклятуще гадкий!.. такой отвратительный!

– О господи, Эшли, что ты ей сделал? – Мелани поспешно опустилась на пол рядом с диваном и обняла Скарлетт. – Что ты ей сделал? Как ты мог! А что, если бы у нее случился выкидыш! Ну, хватит, моя хорошая, положи головку на плечо к Мелли! Что же все-таки случилось?

– Эшли… он такой… такой упрямый и гадкий!

– Эшли, ты меня удивляешь! Чтобы так расстроить Скарлетт – в ее-то положении, да еще когда мистера О'Хара едва засыпали землей!

– Да не приставай ты к нему! – вне всякой логики вскричала Скарлетт, внезапно подняв голову с плеча Мелани; ее жесткие черные волосы вывалились из сетки, лицо было залито слезами. – Он имеет право поступать как хочет!

– Мелани, – сказал Эшли, белый как полотно, – позволь, я тебе все объясню. Скарлетт была так добра, что предложила мне работу в Атланте – быть управляющим одной из ее лесопилок…

– Управляющим! – возмущенно выкрикнула Скарлетт. – Да я предложила ему половину доходов с этой лесопилки, а он…

– А я сказал ей, что уже условился и мы уезжаем на Север, и она…

– О-о! – застонала Скарлетт и снова принялась всхлипывать. – Я ему все твержу и твержу, что он мне нужен… что я никого не могу найти на эту лесопилку… что у меня будет скоро ребенок… а он отказывается переехать! И вот теперь… теперь мне придется продать лесопилку, и я знаю, что не смогу получить за нее хорошую цену, и я потеряю на этом деньги, и может, все мы будем голодать, а ему все равно. Он такой гадкий!

Она снова уткнулась головой в худенькое плечико Мелани, и горе стало постепенно отступать, вытесняемое разгоравшейся надеждой. Она почувствовала в Мелани преданного союзника, поняла, как возмущена Мелани тем, что кто-то – пусть даже ее любимый муж – мог довести Скарлетт до Слез. И Мелани, словно маленькая решительная голубка, впервые в жизни налетела на Эшли, и принялась его клевать.

– Да как ты мог отказать ей, Эшли?! После всего, что она для нас сделала! Какими мы оба выглядим неблагодарными! А она сейчас так нуждается в помощи – ведь она ждет… Как же это неблагородно с твоей стороны! Она помогла нам, когда мы нуждались в помощи, а теперь ты отворачиваешься от нее, когда у нее в тебе нужда!

Скарлетт Исподтишка взглянула на Эшли и увидела, как под возмущенным взглядом потемневших глаз Мелани удивление на его лице уступило место сомнению. Скарлетт сама удивилась этой яростной атаке, ибо знала, что Мелани ставила своего мужа выше женских упреков и к его решениям относилась почти как к велению божию.

– Мелани… – начал было он и беспомощно развел руками.

– Да как ты можешь колебаться, Эшли?! Подумай о том, что Скарлетт сделала для нас – для меня! Я бы умерла в Атланте, производя на свет Бо, если б не она! И это ведь она… да, она убила янки, защищая нас. Ты это знаешь? Она убила из-за нас человека. И трудилась, как рабыня, чтобы прокормить нас, пока вы с Уиллом не вернулись с войны. Она и пахала, и собирала хлопок – как вспомню об этом, так бы и… Дорогая ты моя! – И наклонившись, она пылко, преданно поцеловала спутанные волосы Скарлетт. – И вот теперь, когда она впервые просит, чтобы мы что-то сделали для нее…

– Мне ты можешь не рассказывать, что она для нас сделала.

– А еще, Эшли, подумай вот о чем! Мы ведь не только поможем Скарлетт, но и сами – подумай только! – будем жить в Атланте, среди своих, а не среди янки! Там и тетя, и дядя Генри, и все наши друзья, и у Бо будет много приятелей, и он сможет ходить в школу. Если же мы переедем на Север, мы не сможем отдать его в школу – разве можно, чтобы он водился с детьми янки и сидел в одном классе с негритятами! Нам пришлось бы там нанять ему гувернантку, а как бы мы с тобой это осилили.

– Мелани, – сказал Эшли каким-то мертвым, ровным голосом, – тебе действительно так хочется ехать в Атланту? Ты ведь мне ни разу не говорила об этом, когда мы обсуждали наш переезд в Нью-Йорк. Ты ни разу не намекнула…

– Но ведь когда мы обсуждали наш переезд в Нью-Йорк, я считала, что тебя ничто не ждет в Атланте, да и потом я не вправе перечить тебе. Жена обязана следовать за мужем. Но теперь, раз Скарлетт нуждается в нас и у нее есть место специально для тебя, мы можем вернуться домой! Домой! – восторженно выкрикнула она и крепче прижала к себе Скарлетт. – И я снова увижу Пять Углов, и Персиковую дорогу, и… и… Ох, как мне всего этого не хватает! И возможно, нам удастся приобрести собственный домик! Не важно – пусть он будет совсем маленький и невзрачный… а все-таки свой!

Глаза ее горели восторгом и счастьем, а те двое лишь молча смотрели на нее: Эшли – потрясенный, ошарашенный, Скарлетт – со смесью удивления и стыда. Ей никогда и в голову не приходило, что Мелани так скучает по Атланте и так жаждет туда вернуться, жаждет иметь свой дом. Она, казалось, была вполне довольна жизнью в Таре, – ее тоска по дому явилась для Скарлетт полной неожиданностью.

– Ох, Скарлетт, до чего же ты добрая, до чего ты хорошо для нас это придумала! Ты же знаешь, как я тоскую по дому!

И Скарлетт, столкнувшись с этим умением Мелани приписывать людям благородные поступки там, где благородством и не пахло, почувствовала по обыкновению прилив стыда и раздражения – она поняла, что не в силах, просто не в силах сейчас встретиться взглядом ни с Эшли, ни с Мелани.

– Мы сможем приобрести собственный домик. Думал ли ты о том, что мы уже пять лет женаты, а до сих пор не имеем своего дома?!

– Вы сможете жить вместе с нами у тети Питти. Это же и ваш дом, – пробормотала Скарлетт, теребя диванную подушку и по-прежнему не поднимая глаз, чтобы Эшли и Мелани не увидели в них победного блеска, ибо она чувствовала, что ветер начинает дуть в ее сторону.

– Нет, но все равно спасибо, дорогая. Там нам будет слишком тесно. Мы купим себе отдельный дом… Ах, Эшли, ну скажи «да»!

– Скарлетт, – устало произнес Эшли, – посмотрите на меня.