Реверс - Михаил Юрьевич Макаров

совпадения, Михаил Сергеевич?

— Всякое бывает. Как пэпээсников этих охарактеризуете, Александр Михайлович? Работают они давно. Наверняка в поле зрения попадали.

Как — Уверенно. Противоречий у них нет. Кирьянов скромным показался, а Паршин нагловат. Перед тем, как уйти, с усмешечкой, такой, знаете, снисходительной, говорит: «Если б наш попал, уже бы в камере парился».

Кораблёв не стал комментировать дерзкую реплику милицейского прапора, но в душе с ней согласился:

«Основания для задержания в качестве подозреваемого железные».

Психолог, состоящая в штате отдела кадров облпрокуратуры, после общения с Миланой Козловой вынесла следующий вердикт.

— Девочка, конечно, устала. Капризничает. Собственно, и я не специалист по детям, — вступительная часть содержала ряд оговорок. — Уровень развития ребёнка соответствует возрасту. О случившемся говорит со стеснением. Ключевые моменты повторяет неохотно. То есть какой-то заученности я не увидела. Детей в таком возрасте сложно научить говорить неправду и последовательно её транслировать. Если, конечно, это не продукт фантазии самого ребёнка. Нужно выяснить у её учительницы, насколько девочка склонна к фантазированию…

— Так какой ваш вывод? — Шкодникову от специалиста требовалась конкретика.

— Склоняюсь к тому, что девочка говорит правду. С меня справка о проведённой беседе?

— Разумеется, — важняк обставлялся по максимуму.

Основательный подход проявился и в следующем его шаге.

— Александр Михайлович, снова к вам за помощью, — Шкодников заглянул к Кораблёву. — Хочу осмотреть квартиру Хоробрых. Нужны нормальные понятые. Не соседей же звать, сами понимаете…

— Не вопрос, — связка ключей вновь перекочевала со столешницы в карман зампрокурора.

Через минуту он привёл двоих практикантов.

— Поступаете в распоряжении следователя по особо важным делам прокуратуры области. Выполняете его указания неукоснительно. О следственном действии, в котором примете участие, не рассказывать ни-ко-му, — слово было отчеканено по слогам. — Если от вас утечёт, сделаю всё, чтобы вас вышибли с юрфака с волчьим билетом. Всё понятно, коллеги?!

Шкодников с улыбкой смотрел на инструктаж. Он ошибался, думая, что сценка разыгрывается специально для него. Руководитель авторитарного стиля в Александре Михайловиче крепчал не по дням, а по часам.

Хоробрых не возражал против осмотра. Ничего компрометирующего в его стерильной однушке обнаружено не было. У него не имелось ни компьютера, ни видеомагнитофона. Телевизор показывал три программы. Выдвинутый на середину комнаты письменной стол использовался в качестве судовой верфи. На нём близилась к концу постройка полутораметровой модели парусного корабля «Двенадцать апостолов». О том, что Андрей Леонидович имеет столь экзотическое хобби, до посещения его жилища никто не догадывался.

Выполняя перечень обязательных мероприятий, важняк изъял спортивную одежду и обувь хозяина квартиры.

В семнадцать часов Шкодников с Хоробрых убыли в Андреевск. Там Андрей Леонидович прошёл проверку на полиграфе. Умная машина выдала результат, что к преступлению в отношении ребёнка он непричастен.

После этого Хоробрых имел тягучую беседу с Насущновым (прокурор области дистанцировался от дурно пахнущего инцидента). Работая с первоисточником, «дядя Коля» использовал весь свой богатый жизненный опыт. Внутреннее убеждение, сформировавшееся у аксакала прокуратуры, совпало с выводами детектора лжи.

Весы Фемиды, поколебавшись, замерли в равновесии. Которое, впрочем, было шатким. Любой новый довод грозил перевесить одну из чаш. Причём довод о виновности сотрудника мог быть самым микроскопическим.

42

01–02 июля 2004. Четверг — пятница

Дежурные сутки выжали Борзова насухо. Преступления и происшествия валили, как из рога изобилия. ДТП с трупом на московской трассе. Грабёж с проникновением в жилище. Уличный гоп-стоп с телесными. Фальшивка. Три заявки о кражах. Квартирная, слава Богу, из них одна. Ещё фальшивка. Утопленник в зимней одежде всплыл на очистных сооружениях…

Ответственный от руководства обязан выезжать на всё более-менее резонансное.

«Простым опером уставал меньше, — удивлялся Сан Саныч. — А тут по хатам с обходом не мотаюсь, свидетелей не опрашиваю, за жуликами не бегаю, не колю их, а к вечеру вместо башки — чугун».

Двадцать четыре часа подполковник не снимал формы. Тело, пропотевшее в толстом коконе (полиэстер 75 %, шерсть 25 %) зудело и чесалось. Сверху вновь спустили грозный телетайп, обязывающий сотрудников заступать в СОГ исключительно в форменной одежде. Оперативник ты, не оперативник — один чёрт, надевай фурагу с красным околышем. Граждане, дескать, обязаны видеть, что на их защите стоит регулярная милиция, а не партизаны! И никакие встречные доводы не принимались.

Это новый министр чудил. Возглавив МВД, в первый же день он залез в генеральский мундир. Охота ему большими звёздами и широкими лампасами похвастаться. Видно, надоела неприметная гражданка, которую он двадцать лет носил, работая в Комитете.

Сан Саныч вырос из своей амуниции. Утром брюки едва застегнул. Пришлось делать героическое усилие, чтобы втянуть живот. Штаны грозили в любую минуту лопнуть по шву в самом уязвимом месте — на заднице. И китель трещал подмышками, стоило шевельнуть плечами.

Всякий раз, втискиваясь в форму, Борзов зарекался в ближайший выходной оборудовать погонами и шевронами новый комплект обмундирования. Но отмучившись сутки, о благом намерении забывал.

Ужасно много сил отняла заявка в отношении прокурора Хоробрых. В области словно взбеленились. Кабинетные умники наперебой начали гадать, какие дивиденды можно получить из выигрышного билета. Щелкопёров, желающих прогнуться перед генералом, нашлась целая свора. Сыпались звонки, каждый прыщтребовал информации, хотел чего-то такого особенного, чего и сам не мог сформулировать.

Единственно полезное дело, которое они сделали — слили инфу в скандальную областную газетёнку. Из неё подхватят остальные писаки. Жареная новость быстрее пули разнесётся по СМИ.

В качестве надсмотрщика в Острог был отряжен начальник ОРЧ-1 Сапега. По официальной версии, он приехал сопровождать дело. Половые преступления — его линия, ему и карты в руки. Чуть чего, не придраться прокурорским.

Сапега заставил привезти к нему девочку с матерью. В десятый раз за день бедолаги повторили свою историю.

Старшая Козлова бесилась:

— Замучили уже! Знала бы, не стала бы огород городить. Толков всё равно не добьёшься. Ворон ворону глаз не выклюет!

Сапеге надлежало изобрести оперативный эксклюзивчик. Оправдать свою инспекцию.

Он многозначительно огладил смоляную подкову усищ и выдал:

— Надо терпил взять под охрану. Сан Саныч, слышишь ли? Спрячь их в каком-нибудь детском лагере. Срок тебе до утра.

Тут Борзов не выдержал:

— Василий Иваныч, материал, так-то, в производстве областной прокуратуры. Проверку они проводят. За такие прятки статью можно заработать! И срок по ней будет не «до утра», а годика три. Тебе надо, ты и прячь! Выдерни из усов волос, скажи, как Хоттабыч, «трахтибидох», да перенеси их на южный берег Крыма.

В ответ Сапега обозвал Борзова ссыкуном. На этом тема исчерпалась. Когда «Чапаев» срулил к себе в Андреевск, Сан Саныч с облегчением перекрестился. О проблемах он не задумывался. Сапега не доводился