Колояр. Дилогия (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

‑ Подожди, – Щербатов властно вздернул ладонь. – Что опять пришло в твою голову? Я обещаю показать тебе протокол или видео допросов…

‑ Нет‑нет, княже, – я направился к двери. – Хотелось бы лично услышать, почему Бакринские и его союзники пошли на ликвидацию моей невесты. Всего хорошего, Борис Данилович…

‑ Да постой ты! – поморщился князь. – Мы еще не допрашивали пленников. Я дал команду пока не трогать их. После свадьбы Павла начнем. Пусть пока как следует напитаются страхом, ощущением безнадежности, погоняют мысли и построят свои логические выводы в том, что с ними произошло.

‑ Ожидание хуже смерти?

‑ Именно. Уговорил ты меня, зятек. Мне самому интересно стало, что ты сам накопаешь про костромских.

Глава 5

Глава пятая

Кирилл Данилович оказался колоритным персонажем. Он вообще не был похож на своего старшего брата, хотя, как утверждал сам Щербатов‑средний, родились они от одной матери. Если князь Борис выделялся кряжистостью и грузностью на склоне лет, то Кирилл так и остался сухим и тощим, подобно степному бурьяну. И даже женитьба его не исправила в лучшую сторону, только слегка округлив щеки мужчины, придав ему хоть какой‑то презентабельный вид.

‑ Боря с самого детства считал себя ответственным за Семью, – разглагольствовал Кирилл Данилович, – и отец постарался вложить в него все, что знал сам. Помимо одаренности, возможности управлять магической силой, в его голове множество вещей, несопоставимых с обычным уровнем знаний. От этого и все проблемы.

‑ Почему? – я покосился на секунданта, сидевшего рядом на пассажирском кресле. Княжеский брат ехал на моей машине, решив поговорить со мной наедине, а телохранители держались позади на «астре», собранной на нижегородской фабрике чуть ли не вручную. Эксклюзивный вариант, можно сказать. Красивые обводы, глубокий черный цвет, любимый Кириллом Даниловичем и яркий, сверкающий позолотой семейный герб на капоте.

Володя Решетников вместе с Целителем ехали последними. Наша небольшая кавалькада вырвалась из города и помчалась в сторону волжской паромной переправы. Мы, наконец‑то, решили все текущие проблемы, и осталось только выяснить отношения с Колесниковым.

‑ Его ответственность не всегда ложится в картину мира окружающих, – непонятно пояснил князь Кирилл. – Они ждут от него вполне логичные решения, как сами понимают их, но Борис опровергает и рушит, выстраивая свою линию. Он ни под кого не ложится, старается сам навязать свои ценности, свое видение мира.

‑ Поэтому он так со мной возится? – усмехнулся я. А вдруг брат разоткровенничается и раскроет какие‑нибудь тайны клана Щербатовых? Языком дяденька болтать любит.

‑ А ты тоже стараешься найти причины, по которым Борис неожиданно воспылал к тебе любовью? – задрожал от мелкого смеха Щербатов‑средний. Подбородок его ходил в такт смеху. – Говорю же, искать смысл бесполезно. Он – сама бездна тайн.

‑ Я бы так не сказал, – осторожно отвечаю, кинув взгляд в зеркало. Наша колонна слитно идет по загородному шоссе, никто не отстает, хотя я держу скорость под сто. – Мне кажется, причины у него есть. Чувствую это, но до сути не могу докопаться.

‑ Он тебе не рассказывал об отношениях с твоими родителями? – наконец‑то дошло до Кирилла Даниловича.

‑ Ни разу. Но я знаю по рассказам людей, однажды соприкасавшихся с князем и моим отцом, что они частенько конфликтовали, – прикинулся я наивным и не знающим свое прошлое парнем. – Вроде бы за Курганные Земли…

‑ Так и есть, – спокойно ответил Щербатов. – Драка уже при дедах шла. Не могли поделить обширные угодья. Волоцкие, как Первые, имели право на бесхозные земли, которые стояли пустыми, когда булгары ушли отсюда, а про сарматов и скифов так и вообще никто не упоминал. Когда это было? Быльем поросло. Волоцкие поселились здесь в четырнадцатом веке, а наши предки пришли позже. Так получилось, что во времена смут и боярских войн никто не удосужился законодательно закрепить за собой право на Курганные Земли. Твои предки думали, что владеют ими по праву Первых Родов, а Щербатовы, как молодая аристократическая поросль, вздумала уцепить свой кусок…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

‑ Вы так говорите, как будто осуждаете и тех и других.

‑ Конечно, мне не нравились постоянные стычки из‑за горстки артефактов, которые лежат в курганах. Не стоит оно того. Разве только для коллекционеров. Редко когда находили магические вещи действительно древние и сильные. Вот, недавно один идиот испортил артефакт.

‑ Кстати, а что это было? – оживился я. – Разобрались?

‑ Наши артефакторы долго голову ломали, но потом предположили, что черные копатели вскрыли гробницу скифского князя. Амулеты такой мощи абы кому не положат. Он же являлся защитным оберегом и миной замедленного действия. То есть при раскопе похитители обязательно первым делом должны наткнуться на него. Правда, и механизм активации должен быть простым, как мычание коровы. Чтобы наверняка грохнуло и похоронило всех, кто осмелился нарушить покой князя. В общем, артефакт похож по описаниям на «царский капкан» – амулет разрушительной силы, связанной с Воздухом и Огнем.

‑ По описаниям выживших, так и было, – кивнул я. – Горячий сухой воздух после хлопка. Похоже действием на термобарический заряд малой мощности, хотя и не совсем так по эффективности. Ведь выжившие остались, не сгорели в огне.

‑ Прости, что ты сказал сейчас? – Кирилл Данилович очень и очень внимательно взглянул на меня.

А я прикусил язык. Дернул меня черт вытащить на свет божий термины, которые здесь вообще не употребляют. Как вообще сохранились в моей голове сведения о термобарическом взрыве? Я уже практически забыл многое из того, что принес в этот мир. Даже модификаторы благополучно загнулись от сжиравшей мой организм магии. Вот так и получилось, что искра Дара зажглась, но пока не превратилась в полноценную силу, зато внешняя магия, которую я постепенно подчиняю себе, превращает меня в нечто пугающее.

‑ Да так, вспомнил кое‑что, – улыбнулся я. – Читал европейские журналы по военной тематике. Сейчас существует много статей как заменить магию обычным оружием. Ну, вот заметка была одна. Какой‑то сумасшедший конструктор изобретает бомбу, несущую в себе заряд, эквивалентный совмещенной мощи стихий Огня и Воздуха.

Произнес эту чепуху и перевел дыхание. Кажется, князь поверил и с глубокомысленным взглядом впился в пролетающие мимо нас стройные ряды лесопосадок. Судя по всему, мы скоро к переправе выскочим. Вот уже и указатели появились.

‑ Может, поговорим еще о взаимоотношениях моего отца и князя Бориса? – решил вернуть я собеседника в нужное русло.

‑ Почему именно отца? – поинтересовался Кирилл Данилович. – Думаешь, в нем все дело?

‑ Ну… В чем‑то же точки соприкосновения были?

‑ Лучше пусть сам Борис расскажет, – вдруг стал уворачиваться важный секундант. – Если захочет. Поверь, в его порывах есть нечто странное, но потом оказывающееся правильным. Ты думаешь, какие причины заставили его изменить решение по Мирославе? Ага, все думают, что таким образом он дает сигнал, что принимает сироту в свою Семью. На самом деле причина лежит глубже.

«Врешь ты все, – подумал про себя, сворачивая с шоссе под знаком, показывающим направление на паром. – Причина лежит на поверхности. Обезопасить себя и род от кровной мести. Женив меня на своей дочери, он правильно рассчитывает, что я не буду поднимать руку на родичей. Да только свой ближний круг не убережешь. Маг и цепной пес под моим пристальным вниманием. Когда князь Борис останется один, вот тогда я охотно выслушаю его рассказ, с чего он проявлял благородство».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мы подъехали к парому, стоящему возле причала. Он был почти пуст, не считая пары машин с гербами князя Демидова. Кто это может быть? Я присмотрелся. Один из автомобилей – грузовик с крытым фургоном. Скорее всего, продукты везет. Вторая машина – внедорожник. Возле него крутится молодой парень, а чуть подальше возле борта стоят два человека и о чем‑то беседуют. По спине пробежал табун мурашек. Я узнал Пахома из нашего отряда егерей и Рахдая. Шаман после нашей встречи совсем почернел лицом, острые скулы обтянуты кожей до такого состояния, что казалось, тронь – вылезут наружу. На колдуне надеты широкие черные штаны, линялая клетчатая рубаха свободно болтается на плечах. Голова обрита налысо. Чисто кочевник.