Колояр. Дилогия (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

‑ Князь Юрий не отпустит, – покачала головой Алика. – А если узнает, какую ты авантюру замыслил, может и под замок посадить. С него станется. Давай, пока не будем о своих планах на весь мир говорить. Главное, мы выяснили все вопросы о нашем будущем. Осталось подождать.

Давить на Алику бесполезно. Она в любом случае не останется в Торгуеве. Во‑первых, археологическая экспедиция и контракт на выполнение определенных служебных обязанностей; во‑вторых, семья Громовых не имеет свободного статуса, а значит, подчиняется князю Демидову; в‑третьих, получить простолюдину право на выезд и переход в семью совершенно чужого Рода практически невозможно, если к этому не подвигли обстоятельства форс‑мажорного характера. Я не знаю, какие рычаги нужно приложить, чтобы лесник со своей дочерью без проблем получили разрешение Демидова. В‑четвертых, останься Алика со мной, ее отец попадет в очень большие неприятности.

‑ Мне пора в полевой лагерь возвращаться. Ты же не будешь против, если мы сейчас расстанемся?

‑ Ну… До осени буду здесь точно, – неуверенно ответил я, – а потом в Москву придется ехать. Точно не знаю. Так что еще встретимся.

‑ Лагерь сворачивается через две недели, – кивнула Алика. – Может, на один денек я вырвусь к тебе, если… Если Рахдай не начнет воду мутить. Ты не забывай, зачем он здесь. Под шумиху с Мирославой он постарается нанести удар.

‑ Я о нем не забыл.

Мы вышли из парковой зоны и направились к дому. Елена словно ждала нас и с пытливым вниманием переводила взгляд с одного на другую. Надеялась выяснить, чем закончилась прогулка.

‑ Я уезжаю, Елена Борисовна, – объявила Алика. – Спасибо за хлеб‑соль, но меня ждут в лагере. Пойду, переоденусь, соберу вещи.

Елена кивнула, соглашаясь с решением гостьи, и как только Алика забежала в дом, насмешливо спросила:

‑ Пришли к согласию? По глазам вижу, конструктивно поговорили. Что дальше делать будете?

‑ Пока ничего, – я поднялся по лестнице, чтобы быть вровень с княжной, а не смотреть на нее снизу вверх. – У девушки есть обязательства, которые очень сложно преодолеть. Непонятно, как отреагирует князь Демидов. Было бы хорошо, если твой отец возьмется за решение деликатного вопроса.

‑ Отчуждение от клана? – усмехнулась Елена, прислонив палец к подбородку. – Я ведь такой вариант сразу обрисовала перед отцом. А ты не стесняйся, попроси его еще раз. Он пойдет тебе навстречу.

Как мне объяснить порывы княжеской души? Почему он охотно помогает мне, избегает конфликтов и старается каждый раз показать, как участвует в моей судьбе? Человек, пошедший на убийство моих родителей, теперь играет роль миротворца и этакого покровителя. Алику уговорил, упрямство Мирославы сломал, буквально подкладывая ее под меня. Ради чего? В чем подвох? Неужели совесть настолько загрызла князя? Вопросы, одни вопросы. И ведь не придешь к князю поговорить по душам под бутылку коньяка!

И еще одна мысль подспудно давила на меня. Какие отношения у Щербатова были с моей матерью до ее побега в семью Волоцких? Может, здесь лежит корень нынешнего поведения князя?

‑ Можно еще и перекупить, – подкинула идею Елена. – Варианты есть, не переживай. Все равно времени навалом. Как там Мирка поживает? Смирилась со своей участью?

‑ Зная характер будущей женушки – нет, – хмыкнул я. – Старается играть в любовь, но плохо получается. Фальшивит.

‑ Да не фальшивит она, – улыбнулась молодая женщина. – Бесится, что ты сам не сделал первый шаг, а отдал на откуп отцу важное решение. А для девушки, привыкшей к излишней вольности, это равносильно оскорблению чувств.

‑ Тогда по сценарию она должна убить меня в первую брачную ночь, – мрачно ответил я. – Кинжалом, спрятанным под подушкой.

Елена расхохоталась и весьма неожиданно потрепала меня по голове.

‑ Нравишься ты мне, Волоцкий, – сказала она, успокаиваясь. – Не переживай, я прослежу лично, чтобы Мирка не положила нож в постель. А ты не зевай, чародей. Таких девушек нужно сразу арканить и приучать к покорности.

‑ Боюсь, вы не поняли, что нужно Мирославе, – вежливо поправил я. – Как раз я готов предоставить ей свободу действий. Мне не нужна загнанная и злая на судьбу лошадь. Инициативная жена – клад для ленивого мужика.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Старшая дочь князя снова весело рассмеялась, но в глазах появился нешуточный интерес. Не знаете вы свою сестру и дочь, господа Щербатовы. А я сумею направить ее вулканическую натуру на те дела, которые принесут мне большую пользу.

Ведь впереди маячит охота на артефакты «солнечного доспеха». Вот здесь и пригодится характер Мирославы и ее красота.

Наконец, появилась Алика. Она переоделась в свою рабочую «камуфляжку». Поблагодарила Елену и сказала, что оставила все вещи, которые ей предоставляли, в комнате. Мы раскланялись с хозяйкой особняка и пошли к моему «хорьху», ждущему за массивными воротами на стоянке. Я вызвался отвезти девушку прямо до лагеря, тем более что ограничение на передвижение транспорта сняли, блокпосты свернули, кроме береговых через Волгу.

Алика отказалась. Оказывается, сегодня в сторону парома идет автобус. Ей бы не хотелось, чтобы Косарев увидел нас вместе. Он, конечно, знает о моем существовании в Торгуеве, но откровенно светить наши связи не нужно.

‑ Будь осторожен, мой яр, с этим шаманом, – ласково гладя меня по щеке, сказала Алика, когда мы заехали на автовокзал и остановились возле стеклянного куба диспетчерской. – Гляди в оба.

Она сама приникла ко мне и смело замерла в долгом поцелуе.

‑ Ты тоже не геройствуй, – хрипло ответил я, когда Алика вышла из машины. Ублюдок Рахдай обязательно попытается достать меня через девушку. Я словно читал запретные страницы книги грядущего, слегка приоткрытые дуновением ветерка. И от этого становилось не по себе.

‑ Подожди! – вдруг воскликнул я, задерживая отдаляющуюся Алику. Она удивленно повернулась ко мне. – Почему ты назвала меня яром?

‑ Глупенький! – засмеялась девушка. – Неужели ничего не знаешь про свое имя?

‑ Откуда же мне знать? Нет, сам смысл мне известен, но…

Ага, и Мирослава, кстати, называла меня яром. Как она смогла понять мою сущность?

‑ Твое имя двусложное, как и все имена, которые давали Первым. Коло – солнце, круг. Яр – это сам огонь, пыл, жар жизни. Ну и благородный господин… Теперь понимаешь, почему ты так легко подчинил себе найденные артефакты?

Она засмеялась, махнула рукой на прощание и легкой походкой направилась в здание, где находились пригородные кассы. А я еще раз прогнал слова Алики в своей голове. Выходит, «солнечный доспех» – не просто сгусток магической силы, а сублимация древнего космоса, его начала, скрытая форма бесконечной мощи? Даже думать стало страшно. Надо расспросить дружка‑фантома на этот счет. Что‑то мне не хотелось превращаться в сеющую смерть и разрушение энергию. Или я напрасно боюсь?

****

После костромского чистилища у меня вдруг образовалась уйма времени. Мирославу заперли в отцовском дворце и усиленно охраняли. А я, почесав затылок от свалившегося на меня счастья, решил посетить наш офис в «Интерлогисте». И с облегчением увидел, что работа не прекращалась. Поздоровался с нашей секретаршей Маргаритой, за эти беспокойные недели высохшей и поблекшей. Вместо княжны на ее месте сидел Бессонов со своими помощниками: Рогачевым и Анисимовым. Парни поприветствовали меня, а Касьян Иванович даже вышел навстречу, пожал мне руку.

‑ Присаживайтесь, господин Волоцкий, – широко, по‑хозяйски, махнул рукой заместитель Мирославы. – Или на минуту заскочили?

‑ Решил проверить, как вы тут без нас. Скучно, поди? – я не стал обижать хорошего человека и примостился в торце стола, признавая его главенство в офисе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

‑ Некогда скучать, – усмехнулся Бессонов, кивая на десяток папок, раскиданных по столу в каком‑то странном порядке, известном только ему самому и клеркам. – После знатного шороха в городе иностранцы испугались и резко прекратили контакты, кроме британцев. Те, наоборот, увеличили освободившийся трафик. Только сейчас все пришли в себя. К следующей неделе начнем зашиваться.