Первая формула - Р. Р. Вирди

еще теплее:

– Что я могу для тебя сделать сегодня?

Я перечислил необходимые для моего проекта материалы, и Эстра составила список на листе пергамента:

– Будет стоить ровно один ранд.

Я выудил из кармана серебряную монету:

– Всего один?

Мастер ремесел говорила об одном медном ранде, однако я не ожидал, что ее расчеты окажутся настолько точными. Впрочем, наверняка она давным-давно назубок выучила цены на инструменты и материалы. Ей бы заниматься финансовыми делами…

Кивнув, Эстра взяла монету:

– Подожди здесь. Сумка потребуется?

Я хотел было отказаться, а затем вспомнил угрозы риши Бариа, да и нести флаконы с чернилами в своем мешке было рискованно. Один разобьется – и прощай, пергамент, прощайте, конспекты и книга Маграба… Я по-прежнему таскал ее с собой в силу привычки и для душевного спокойствия. Нравилось, что она всегда под рукой. Наверное, правильно держать ее при себе, пока нахожусь в Ашраме.

Вернулась Эстра без материалов, зато со сдачей. Сорок семь железных бунов и пятнадцать рандов. Я сгреб монеты со стола и только тогда ответил на ее вопрос:

– Да, если можно. Бечевку понесу в своем мешке, остальное – в сумке. Боюсь, что чернила прольются и запачкают материал, прежде чем я начну с ним работать.

– На все флаконы из Запасников наложена такая формула, что каждый выдержит удар молотком. Придется постараться, чтобы их разбить, да и то расколются не все.

Надо же, и этого я не знал.

– Ашрам продает изделия из стекла?

– Совсем маленькими партиями, – махнула рукой девушка. – Обычно их изготавливают на заказ. Знать устанавливает наше стекло в окна в целях безопасности – оно ведь небьющееся. В королевстве Ратум есть один мириам, который полностью застеклил дом своего сюзерена. Боится, что вломятся головорезы, вынесут все добро и он лишится головы.

Мириамами в провинции называли мелких аристократов, управлявших поместьями господ из высшего света. Они могли себе позволить закупать в Ашраме такие редкости, как холодильные ящики и магические светильники.

– Наше производство – неплохой способ заработать, однако много времени отнимает резка и придание нужной формы. Так, давай-ка я сложу твои вещички.

Эстра снова исчезла в глубинах Запасников.

Вернулась она не скоро – отсутствовала чуть не треть свечи. Конечно, я знал, что времени прошло гораздо меньше, но все равно долго. В одной руке девушка держала холщовую сумку, в другой – узел с полудюжиной мотков бечевки. Положив ношу на стол, она слегка подтолкнула ко мне и то и другое:

– Если нужно будет что-то еще – только скажи.

– Обязательно. Значит, увидимся послезавтра?

Поблагодарив ее, я подхватил сумку с чернилами для наложения формулы, а мотки бечевки сунул в свой мешок.

Эстра замялась, потеребила косичку, отвела взгляд, а потом все-таки посмотрела мне в глаза. На прощание широко улыбнулась и помахала рукой.

Я направился прямиком в свою комнату, на ходу строя планы мести Нихаму. Преподам ему суровый урок, который запомнится надолго, – ведь денег во время праздника Атрайан негодяй потеряет немало.

72

Свидание, скука, встреча с лудильщиком

Обучение – одно, практика – совсем другое. Готов многое рассказать тем, кто об этом не задумывался. Первые мои опыты в ремеслах едва не заставили меня рвать на голове волосы. Да, теорию освоить можно. Практические занятия у нас тоже случались.

И все же я не чувствовал в себе силы воли, позволяющей творить.

Слишком многое нужно принять в расчет. Взять хотя бы бечевки… Те, что использовались для воздушных змеев, существенно отличались от толстых упаковочных веревок, даже от той, которой я затягивал свой мешок.

Бечевки, предназначенные для моего проекта, были совсем тоненькими, сплетенными из серебристых волокон толщиной с волосок. Такой запросто можно пораниться, а уж когда их покрывали толченым стеклом – кожу, сухожилия и кость они резали словно пила.

Особенности эти означали, что наложить на них формулу будет непросто. Слишком мало поверхности для выписывания разборчивых символов.

Впрочем, я заранее знал, с чем столкнусь, потому и не мог должным образом сосредоточиться на принципе Сцепления. Какой смысл подчинять подобную вещь своей воле, если не сможешь нанести нужную надпись?

Еще раз осознав, насколько сложная стоит передо мной задача, я по-новому оценил труд ремесленников, пополнявших Запасники Ашрама необычными изобретениями.

Пришлось признать: сию минуту к проекту приступить невозможно. Я погрузился в размышления. Какие у меня имеются возможности? Искусство ремесел позволяло изменять материал множеством способов, однако были ограничения воздействия на объект, которые от веры никоим образом не зависели, хотя та являлась краеугольным камнем и высших, и малых плетений.

Каждая вещь обладала неотъемлемыми свойствами, которые следовало принимать во внимание.

Мой объект – тонкая, словно лезвие ножа, бечевка – обладал достаточной прочностью и гибкостью. Тем не менее, рискуя ссадить кожу или даже лишиться пальца, ее можно было разорвать голыми руками. Перед ножницами или острым лезвием устоять она тем более не могла. Что же делать?

Во время боя воздушных змеев бечевки перекрещивались и перетирали друг друга; контакт между ними постепенно разрывал волокна, а постоянные рывки змея под потоками ветра довершали работу. В конце концов ваш змей улетал.

Итак, мой план заключался в противодействии бечевки такому перетиранию. Заставить ее приобрести новые свойства усилием воли невозможно – подобному изменению препятствовала сама природа материала. Стало быть, следовало работать, не выходя за рамки ограничений.

Бечевка умела натягиваться, давать слабину, скручиваться и связываться в узлы, что уже немало. И все же конец у нее один – она рвется. Иного не дано. Желать обратного – значит пытаться изменить присущие ей характеристики, а такими возможностями я не располагал. Необходимо найти иной способ…

На занятиях в Мастерской ремесел я узнал, как работают основные факторы движения, и у меня возникла идея. Что, если исключить сам момент трения о бечевку змея противника? Говоря по-простому, перетиранию волокон давали импульс две фазы движения – вперед и назад. Нанесенное на бечевку толченое стекло лишь усиливало этот эффект. Если удастся преобразовать трение в иной процесс, теоретически целостность волокон можно сохранить.

Во всяком случае, так можно дать своему змею лишнее время, которое как раз и требуется для победы.

Я занес ход своих рассуждений на лист пергамента. Оставался вопрос: как нанести формулу, если поверхность бечевки, по сути, сделать это не позволяет? Ладно… В первую очередь доработаю саму теорию, а там что-нибудь да придумается.

Слегка истощившись от умственных усилий, я пришел к пониманию великого секрета, который рано или поздно открывает для себя каждый выдающийся ремесленник: на сытый желудок творить гораздо легче.

Я