Первая формула - Р. Р. Вирди

с риши Бариа о возможности специализации.

Выяснилось, что препятствий нет никаких.

* * *

Первый день в Мастерской ремесел в качестве стажера прошел в утомительном ознакомлении с разнообразными инструментами выбранной мною дисциплины. Мне рассказали о специальных граверных резцах с алмазными наконечниками, способных работать с любой поверхностью. Особые стамески и киянки позволяли придать нужную форму объекту воздействия. Я впервые увидел чернильные ручки; принцип их устройства от меня ускользнул, однако сомневаться не приходилось: тут не обошлось без малых плетений. Графитовые палочки мне уже были знакомы.

Ремесла, в отличие от высших искусств, не основывались на четком количестве формул. Здесь использовались слова и буквы, являвшиеся символами простых понятий, которые можно было комбинировать для получения определенных результатов. Сложность методики возрастала в зависимости от таланта ремесленника и его понимания глубинной сути малых плетений. Воля и Атир здесь тоже требовались, как и в подлинной магии.

Например, ученик, вознамерившийся изготовить холодильный ящик, должен был нанести на него специальные знаки, символизирующие температуру и направление движения воздуха. Из них складывалось выражение, изгонявшее тепло из внутреннего пространства ящика. Правда, на этом процесс не заканчивался: следовало установить определенный уровень контроля, распределив интенсивность, иначе ящик превратился бы во взрывоопасный предмет.

Существовали кодовые слова, регулирующие скорость воздействия малого плетения, изгонявшего накапливающееся тепло. Однако как приказать ящику перестать нагнетать излишний холод?

В течение какого-то промежутка времени работа устройства должна быть непрерывной. Для этого применяется особое слово, кодирующее постоянство. В таком случае холодильный ящик будет медленно и устойчиво отводить тепло для поддержания определенной температуры в конкретных границах – иначе она снизится до неприемлемого значения.

Итак, на большинство подобных ящиков накладывается малая формула, позволяющая сохранять такую температуру, при которой вода превращается в лед и сохраняется в твердом состоянии. Большего не требуется.

По сути, искусство ремесел представляло собой язык, и его изучение могло занять не один семестр. Впрочем, я смотрел на этот процесс по-своему – с точки зрения историй. Почти сразу задумался, какие истории смогу поведать, добившись успеха в новом для себя деле.

Первая из них – история с бечевками.

* * *

Семестр подходил к концу, и вскоре наступил Тараан – сезон перемен, время между периодом муссонов и зимой, когда окружающий мир начинает меняться, а некоторые сущности – отмирать.

Еще Тараан означал приближение праздника Атрайан. Он во многом был схож с Райан и тоже не обходился без ярких воздушных змеев, отражающих своей цветовой гаммой изменение оттенка окружающих Ашрам гор и лесов.

Люди в Кешуме, да и во всем королевстве Абхар в этот день выходили на улицы и поднимались на крыши. Каждый желал принять участие в сражении воздушных змеев. Праздник становился раздольем для незаконных азартных игр, и многие делали приличные ставки. Во время фестиваля всегда процветал черный рынок, на которым сбывали по несусветным ценам некачественный товар.

В разгар Атрайана Ашрам здорово напоминал Кешум, несмотря на мудрость и возвышенность собравшихся здесь людей. В конце концов, ученики были молоды, а молодежи свойственно озорничать, устраивать беспорядки и даже заниматься темными делишками.

Уже начинали бродить слухи о том, как будет организована система заключения пари. Большая часть учеников тратила все свободное время, мастеря воздушных змеев и усеянные крошевом битого стекла бечевки.

Погода Гала представляла собой испытание, однако участники с удовольствием брались ее преодолеть. В холодных кусачих ветрах горной местности процесс управления змеем значительно отличался от методов, принятых в куда более устойчивом климате Абхара. Там сухой и теплый воздух никаких трудностей соревнующимся не предлагал.

Некоторые ученики пытались связать малыми плетениями стеклянную пыль с металлическими осколками, усиливая бечевки воздушных змеев. Один умник колдовал над своим устройством, пытаясь заставить его подхватывать воздушные потоки. Пытался добиться преимущества над конкурентами за счет высоты и скорости полета.

В теории возможно было все что угодно.

В реальности же этот олух лишился пальца, когда змей во время испытания взмыл в воздух со сверхъестественной скоростью, и бечевка, зацепившись за мизинец, оторвала его напрочь. Мастер исцелений сумел вылечить бедолагу, а вот змей так и не вернулся.

Он проплыл высоко над горами, и обитатели Ашрама некоторое время бились об заклад, что змей будет летать еще долго, забираясь выше и выше.

Итак, все думали об одном и том же. И ученикам, и даже некоторым риши страстно хотелось разжиться отличным змеем и надежной бечевкой. Чем лучше снасть, тем большее преимущество получаешь в столкновении с противником. Хороший змей хорош до тех пор, пока не порвется его бечевка. Но как сделать неуязвимым и то и другое?

Если никто из участников не способен повредить вашему змею – вряд ли вы проиграете состязание.

Я предполагал, что найдется немало желающих уплатить хорошие деньги за особо надежное изделие. Вооружившись этой идеей, как-то раз подошел к Мастеру ремесел и рассказал, на каком деле планирую сосредоточиться.

– Ты намерен посвятить несколько циклов работе над бечевками? – удивленно моргнула она и нахмурилась.

– Джи, – кивнул я.

– Но зачем?

Можно было рассказать правду о своих не слишком благородных помыслах. Честно говоря, мне всего лишь хотелось создать изделие, которое существенно улучшило бы шансы в предстоящем соревновании, и извлечь из этого прибыль. Разумеется, я желал принять участие в фестивале и знал наверняка, что Нихам уже уплатил кому-то приличную сумму за надежного змея.

Интересно, что он скажет, когда потерпит поражение со своим дорогущим устройством?

Эта мысль доставляла мне огромное удовольствие. А если в итоге подонка положу на лопатки именно я – наслаждение возрастет стократ. Вряд ли стоило посвящать в такие подробности Мастера Бариа. Пришлось изобрести удобоваримую ложь, в которой, впрочем, содержалось немало правды:

– Прочные бечевки станут весьма ценным товаром. Об этом редко задумываются, однако их часто используют в самой разной работе. Упаковщики, странники, портные… Веревки рвутся, перетираются, гниют. Чем прочнее веревка, тем лучше ты перевяжешь груз. Подобное изобретение пригодится во многих областях.

Мастер ремесел сдвинула брови, размышляя над моей идеей.

– Что ж, вполне возможно. И все же занятие ты выбрал не самое обычное для Принятого. Многие стараются поразить меня куда более смелыми замыслами.

Я задумался над ее словами, затем вспомнил разговоры с учениками постарше. В основном те, кто начинал специализироваться в какой-то дисциплине, в итоге не добирались до ранга Кейтара. Стало быть, привычные методы и творческие задумки здесь работали не слишком хорошо.

– Смелый – еще не значит успешный, со всем уважением, риши Бариа.

– Верно, Ари, – кивнула она. – Только нанесение на бечевку формулы с помощью магического резца едва ли возможно. Бечевка порвется. Скорее