Сезонное обострение (СИ) - Булахов Александр

Ударом кулака я разломал очки Пети на две половины и стал его душить.

— Или ты мне сейчас всё расскажешь, или я тебя убью! Мне терять нечего.

Петя застучал ладонью по полу, и в этот же момент раздалась трель дверного звонка.

Петя воспользовался моим замешательством: развёл руки в стороны и, отползая, влупил ногой в плечо.

— Ты чё творишь, урод?! — прохрипел он. — Полины тебе мало? Меня решил на тот свет отправить? Псих ненормальный. Тебе лечиться надо.

Я стал подниматься на ноги, и меня повело в сторону, как пьяного. Я схватился рукой за стенку, пытаясь перебороть возникшее головокружение. В нос ударил запах испорченного сыра.

После очередной трели звонка, Петя поплёлся к входной двери. Он посмотрел в глазок, выругался матом из-за того, что без очков не смог разглядеть человека, который стоял на лестничной площадке. Недолго думая, открыл дверь.

Я ожидал увидеть участкового милиционера, но вместо него увидел Егорыча — алкаша, который жил на первом этаже с женой и двумя сыновьями, его квартира располагалась прямо под Петькиной квартирой. Я знал эту выдающуюся личность, так как он входил в число попрошаек, прописавшихся возле «Колосовского» магазина.

Егорыч вошёл в квартиру без приглашения. Он просто надавил на приоткрывшуюся дверь и переступил через порог.

— Чего это у вас тут так громыхнуло? — усмехнулся он. — Гирю что ли на пол уронили?

— Чё тебе надо, Егорыч? — спросил Петя.

— Сто грамм и поговорить по душам, — хохотнул тот.

— Давай-давай, вали отсюда, — попытался Гедич вытолкать из квартиры незваного гостя, но тот упёрся, как баран, на одном месте.

— Мне только сто грамм, — не сдавался Егорыч. — И я тебе кое-что интересное расскажу.

— Не надо мне ничего интересного! — рявкнул на него Петька.

Но я почувствовал, что Егорыч знает что-то важное, и стал рыться в своих карманах. Выудив из кармана джинсов несколько мятых купюр, я протянул их ему со словами: «Ну, давай, трави свои байки».

И он выдал прелестную новость:

— А вы, что ещё не знаете, что у нас старикашку-трясунчика с седьмого этажа замочили? Ножичком в спину резанули, когда он из лифта выходил. Скорая приехала — он ещё живой был. Но по дороге в больницу скончался.

— Ужас какой, — пробормотал Петя.

— Участковый по квартирам ходит, — порадовал ещё одной информацией Егорыч. — Расспрашивает, кто что видел. К вам ещё не заглядывал? Короче, показывал фотографию брелка с ключами в мешочке. Улика, видать, с места преступления. Брелок такой: собачка то ли из серебра, то ли из алюминия. Хрен поймёшь.

Я еле сдержался, чтоб не завыть. Тихонечко опустил руку в карман брюк и встретился взглядом с Егорычем. Тот улыбнулся мне и поблагодарил:

— Спасибо, дружок. Век не забуду.

— Всегда, пожалуйста, — сказал я.

— Не твоих ли это, Дёня, рук дело? — спросил Петя после того, как ушёл Егорыч. — Скажи, где твои ключи от квартиры?

— Дома оставил, — ответил я сквозь зубы.

Я вышел из зала в коридор и опустился на пол возле дверей, ведущих в ванную комнату. Меня опять подставили. Кто-то из моих друзей плёл свою паутину и этим «кто-то», скорее всего, был Кирилл Рогов.

К такому выводу я пришёл потому, что пропажа ключей произошла после того, как я покинул свою квартиру. Ведь я сам открывал входную дверь, когда пришёл к себе домой за деньгами, и сам закрывал её, когда уходил. После того, как вышел из своей квартиры, я общался только с Кириллом. И, значит, только он каким-то образом мог вытянуть у меня ключи из кармана.

Правда, опять не всё так гладко. Вытянуть ключи Кирилл мог — у него была такая возможность, а вот подбросить их на место преступления — нет. Он всё время находился на моих глазах. А из этого следует, что ему кто-то помогал. И этим «кто-то» запросто мог быть Петька Гедич.

«К примеру, Рогов выудил ключи из моего кармана», — стал размышлять я, — «и выкинул их в форточку, а на улице их подобрал Гедич… Зачем они всё это делают? Какой в их действиях скрывается смысл? Какой смысл им мне помогать избавляться от тела, если они меня собираются подставить? Ведь, если меня заподозрят в убийствах, то они автоматически станут под подозрение. По крайней мере, соучастие в сокрытии тела Полины им точно припишут. Нет никакой логики в их действиях».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я почувствовал привкус крови во рту, и через несколько секунд она хлынула из носа. Тёмная, густая. Я вытер её ладонью и задрал голову к верху. И в этот момент мне пришла неожиданная мысль: Кириллу помогает не Гедич, а Женька.

— Петька, — позвал я.

— Чего тебе? — откликнулся тот из кухни и вышел в коридор.

И я спросил у него:

— Скажи, от кого Рогов узнал об отвёртке? Ты ему рассказал?

— Ну, не ты же, — ответил Гедич. — Хотя, постой. Я ему ничего не рассказывал про отвёртку. Он у меня вообще ничего не спрашивал про орудие убийства.

— Тебе не кажется это странным?! — вскричал я.

4.

На телефон Жабы пришла смс-ка с неизвестного номера. Он не стал её читать. Даже не открыл сообщение. У него опять заболела голова. Две таблетки ибупрофена, которые он принял утром, видимо прекратили своё действие. Дмитрий поправил повязку на голове и задал вопрос Жердину:

— Денис, скажи мне, как часто у тебя случаются приступы агрессии?

На лице Жердина появилось удивление, смешанное с испугом.

— У меня? — уточнил он. — Я не ослышался?

— У тебя, у тебя. Особенно, когда ты выпьешь.

Денис скрипнул зубами. Некоторое время он молчал, переваривая услышанное.

— Вы это серьёзно?

— Я разве сюда шутить пришёл?

Выражение лица Жердина резко изменилось, оно стало злым и неприятным.

— И вы туда же, — взвизгнул он и затрясся от негодования. — Петька вам эту мысль подкинул?!

— Ты сам сейчас меня на эту мысль натолкнул, — соврал Жаба. — Ты мне так и не ответил на вопрос.

Жердин наклонился к Дмитрию, опёрся двумя дрожащими руками на стол, краснющие его глаза ещё сильней налились кровью.

— С-суки вы все! — заорал он, брызгая слюной. — И роете вы не там, где надо, а время уходит.

— Не кипятись, истеричка! Я помочь тебе хочу! Ты чего так завёлся?

— О, да! — разошёлся Денис. — Помощь с вас прямо хлещет. Вы пальцем не пошевелили, чтоб что-то исправить в моём положении. Я должен в больнице быть, а меня здесь держат. Система! Попал в СИЗО, считай виновен. А виновен, значит не человек! Можно его прессовать, как хочешь, ради нужного результата.

— Успокойся! — прикрикнул на него Жаба.

Но Денис резко вскочил со стула.

— Я понял! Вы с ними заодно!

— С кем с ними?

— Да, пошли вы все в жопу! — завопил парень, и агрессивное выражение его в один миг сменилось испуганным.

Жердина слегка шатнуло назад. Он сглотнул ком, подступивший к горлу, и заорал:

— А-аааа!

С этими же воплями парень толкнул со всей дури стол на Жабу.

В комнату ворвался младший инспектор следственного изолятора. Он закрутил руку Дениса за спину. Парень выругался матом и опустился на колени.

— Плохо мне что-то, — пожаловался он. — В глазах что-то темнеет. Помогите, прошу вас…

Жаба увидел, как закатываются глаза Дениса.

Жердин завалился на бок. И больше не издал никакого звука. Всё произошло так стремительно, что Дмитрий на несколько секунд замер. Он тупо уставился на неподвижное тело парня. Младший инспектор ударил Жердина несколько раз ладонью по лицу, схватил его за руку и стал щупать пульс. В комнату для допросов ворвалась Перова.

— Врач сейчас будет! — выпалила она. — Я не поняла, чего это с ним.

— Пульс совсем слабый! — развёл руками младший инспектор. — Сердечко отказывает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Жаба опустился на колени перед Денисом и сильно хлопнул его по щекам.

— Нашатырь тащите! — заорал он.

Перова пулей выскочила из комнаты для допросов. Жаба стал растирать уши парня, надеясь, что кровь прильёт к голове, и тот очухается. Но никаких видимых изменений не происходило.