Здравствуйте. Я – любовница вашего мужа - Катя Абель

Он не спросил причину. Просто что-то свое про меня понял.

Последняя гастроль

В последний день, сразу же после спектакля мы столкнулись с Иваном в коридоре.

– Виски хочешь? – спросила я его.

Два дня назад я купила бутылку виски, половину которой мы выпили минувшим вечером с Наташей в моей комнате. Оставшуюся часть я принесла в театр.

– У тебя есть?

– Есть.

Он улыбнулся:

– Хочу.

– Сейчас приду, – пообещала я, – иди в гримёрку.

Он улыбнулся ещё раз, лампочка – впервые за все гастроли – включилась.

Повернулся, пошёл к себе.

Через десять минут я пришла с бутылкой. Разлил по стаканчикам.

Чокнулись с легким шелестом пластика в руках, глаза в глаза. Выпили.

Он с большим интересом углубился в ноутбук, где листал фотографии до моего появления. Фотографии давние, с отдыха в Китае, он листает их с начала репетиций.

Я их знаю все наизусть. Повисла напряженная тишина.

«А вот фиг тебе, – подумала я, – тебе тяжело со мной, но я не уйду».

Молчим.

– Ещё? – тянусь я к бутылке.

– Наливай, – отвлекается он от ноутбука.

Наливаю. Чокаемся. Молча выпиваем.

Он отворачивается к фотографиям. Я встаю у него за спиной. Смотрю.

– Видишь, – показывает он мне картинку, – это район в Шанхае, где мы жили.

– Интересно… – реагирую я.

Молчим.

Я не хочу говорить ему, что ухожу с проекта.

Пусть будет так: он придёт на репетицию в Питере, а вместо меня – другой человек. Хорошо бы еще сменить номер телефона, думается мне, чтобы, если он захотел позвонить, то не дозвонился бы. Вот так: пропасть без следа, насовсем, навсегда.

Ну, это я, конечно, размечталась. Менять номер, которым пользуюсь уже десять лет из-за какого-то… женатого поганца – слишком большая честь.

Разливаю по стаканчикам виски.

– Еще пьём?

– Давай.

Мы молчим.

Ах, какая неловкость!

Мне смешно. По-горькому смешно, немного истерично. Но я глотаю смех.

Ему, наверное, очень хочется, чтобы я ушла. Но я не ухожу.

Терпи, милый, терпи.

Что мне нужно? Трудно сформулировать. Мне нужны простые человеческие слова.

«Прости за то, что всё так вышло…» – меня вполне устроит. Я пойму, что меня всё-таки держат за человека, и учитывают, что проехались по мне катком, и даже испытывают какое-то подобие вины за это. Я отвечу: «Хорошо». И пойму, что тоже имею дело с человеком.

Мы молчим.

В гримёрку заглядывает костюмер Юля: ей надо забрать костюм. Иван обещает переодеться через три минуты. Юля выходит.

Я отворачиваюсь в сторону: переодевайся. Это нормально в театральных кругах, ничего криминального. Продолжаю тянуть из стаканчика виски.

Неожиданно гаснет свет, какие-то перебои с электричеством. Иван, успевший снять рубашку, шагает к двери. Я поднимаюсь со стула пощелкать выключателем. Мы сталкиваемся в темноте вплотную.

Некоторая неловкость, суета. Я кладу руки на его голые плечи, он обнимает меня.

Смотрю ему в глаза, глаза у него бешеные.

– Соскучился по мне, зараза? – шепчу.

Глаза у него бешеные.

Целую его в губы как тогда.

Руки скользят по его плечам.

Его пальцы оказываются у меня под свитером.

В коридоре слышен голос Наташи:

– Катя! Вы не видели Катю? Катя, тебя зовут…

Я смотрю на Ивана:

– Я сейчас приду.

Выхожу в коридор. В коридоре светло, видимо, у Ивана в гримёрной просто перегорела лампочка. Сталкиваюсь с Наташей.

– Что случилось?

– Зайди к знаменитости, он тебя искал.

Захожу через дверь по коридору в соседнюю комнату, там со светом тоже всё в порядке. Значит, действительно, лампочка.

Знаменитость стоит по центру с собранной сумкой:

– Я тебе тут оставил кое-что.

Сказал, и пошёл, перекинув сумку через плечо.

Ничего не понимая, подхожу к столу. На столе лежит белый альбомный лист, беру его в руки, переворачиваю. На обратной стороне тонкой чернильной линией нарисован грустный человечек в длинном колпаке. Рядом стоят заглавные буквы автографа.

Две недели назад я узнала, что он рисует, и мне понравились его работы. На следующий день я попросила:

– Нарисуйте, мне, пожалуйста, картинку на память.

Он замялся, ответил что-то невнятное. И вот теперь, спустя полмесяца, у меня в руках этот рисунок. Я счастливо прижимаю его к груди. Он сделан для меня. Сердце мне заливает горячей благодарностью. Казалось бы: ну что здесь такого – картинка и картинка? Но меня накрывает волной любви к знаменитости. Не забыл про меня. Чувствует.

Возвращаюсь к Ивану. В гримерке горит свет. Юля собирает раскиданный по частям театральный костюм. Ивана нет.

– Где он? – спрашиваю её.

– Ушел. – отвечает, – Выскочил как ошпаренный. Даже деньги забыл. Вот три тысячи. На столике лежали. Отдай ему.

Юля протягивает мне купюры. Меня душит смех.

– Может, это чаевые? – веселюсь я, – нам троим – тебе, мне и Оле?

– Может быть! – смеётся Юля, – Но ты все-таки спроси!

Я беру деньги, выхожу в коридор, спускаюсь по лестнице, попадаю во двор.

Вижу, как Иван заскакивает в машину. Машина отъезжает. Деньги остаются у меня в руке, я смотрю ему вслед. Такого еще не было: ни до свидания, ни прощай. Вообще-то нам надо было ещё обговорить время отъезда, номер поезда, выезд из гостиницы…

Сбежал после поцелуя как последний заяц.

Я смеюсь в голос, пытаясь сдерживаться.

Монтировщики грузят декорации, если я начну хохотать тут во всю ширь, придётся что-то объяснять.

Я всё еще не могу поверить в то, что он вот так от меня удрал.

Чума, просто чума.

Из театра во двор выходит с большой сумкой знаменитость. Не заметив меня в темноте, проходит мимо, к машине.

Я, всё еще продолжая смеяться, кидаю ему в спину:

– Вот так и уйдёте, не попрощавшись? Целоваться не будем?

Мне становится еще веселее: всё-таки три порции виски во мне играют, плюс сбежавший Иван. Мне все происходящее кажется гомерически смешным.

Знаменитость останавливается. Возвращается ко мне. Резким движением захватывает мой затылок, с силой прижимает к себе, жёстко целует в губы. От неожиданности я немею, сжав плотно рот, дёргаюсь от него в сторону. Он отпускает меня, уходит молча к машине.

Я стою потрясённая в центре двора с деньгами и его картинкой в руке. Мимо меня монтировщики носят декорации. Начинается дождь.

Не уходи

– Не уходи с проекта, – просит меня режиссёр Андрей в поезде, – Катя, я тебя очень прошу: не уходи с проекта.

– Я не могу, Андрюша, – говорю ему, – у меня конфликт с директором. Я не могу работать с таким человеком, я не хочу работать под его руководством.