Иван - Александр Ванярх

Иван снова посмотрел на листок — там было написано: Исаев Иван Васильевич назначен учетчиком, а дальше добавлено: математик.

— Мало ли было математиков! Хотя у нас Иван Васильевич также вел математику, — сказала Настя. — Вот бы была фотография!

Но фотографий в документах не было. В папке еще раз встретилась фамилия Исаева И.В. с пометкой: «переведен на поселение».

Но Мими заинтересовали фамилии надзирателей, которых Макар Гаврилович аккуратно записывал в каждой смене. Против фамилий стояли знаки — плюс или минус.

С 1941 года стала появляться фамилия «Денисов», всегда против нее стоял минус, а иногда даже с восклицательным знаком. В последующих бумагах опять шли отчеты, планы, проценты, фамилии и фамилии. Против многих из них было помечено «умер», но вот опять стали появляться нестандартные записи «Иванов В.Г. избит Денисовым В.Г.», потом запись «с 27.X.41 Денисов В.Г. — отпуск» и тут же нечеткая — «27.X.41 исчезли Исаевы», потом стоял вопрос и восклицательный знак. Это очень заинтересовало Мими, она даже взяла папку сама и посмотрела то место, куда указывал Иван, хотя прочитать ничего не могла. Бумаги в папке заканчивались, и Иван облегченно вздохнул, дочитав последнюю.

— Этой бумаг цины нэт, — сказала Мими, — надо спрятать талеко, талеко.

Тики сидела все такая же сосредоточенная и серьезная, уставившись в угол, где висели иконы. Потом, медленно опустившись со стола, встала на колени перед образами и, сложив ладони, зашептала что-то быстро и страстно.

— Это что? — испуганно спросил Иван, глазами указывая на Тики.

Мими взяла юношу за руку и вывела в другую комнату, сказав:

— Пусть так, нато, молитфа, это холосо.

Иван вышел во двор, а Мими села рядом с Анастасией Макаровной, чистившей картошку, и, взяв другой нож, стала помогать. И вдруг сказала:

— Виктор говорил — ваш полицай фамилия Денисов?

— Да, Денисов.

— Я знаю, как напухать вашего полицая.

— Я его в лицо ни разу не видела, но слышала о нем столько пакостей, что вряд ли такого можно чем-то прошибить, — сказала Настя.

— Бить зачем, а вот пухать надо, и я тумаю, что это сделай ви, — ответила Мими, продолжая работать.

— Да я в жизни никого не испугала! А уж этого-то подлеца я сама боюсь!

— Хлавное, что ви биль в лахере, кохта Денисов там работал.

— А может, это не тот Денисов? Надо бы рассмотреть. Может я и вспомнила бы… А так дело рискованное!

— Аха, — уже почти как Тики, сказала Мими, — рискованное, а иначе нельзя, я буду думай, савтра все скажу.

Вошли мужчины, разогревшиеся рубкой дров. Они продолжали, видимо, начатый разговор.

— Так вот я и говорю, — горячо убеждал всех Иван, — могло так быть, что родители дяди Егора были как раз в том лагере?

— Можно это предположить, — соглашался Виктор.

— Егор по отчеству Иванович, но и я Иванович, а вот как отчество его отца было, я не знаю.

— Да я нутром чую, что это так! — горячился Иван.

— А чего спорить, мосна сделай сапрос и все, — сказал Кова.

— Да, да, ты, как всегда, сама простота! Запрос придет опять же к Денисову!

— Я знаю, как сделать, — сказал Иван, — сейчас иду, даю телеграмму Рите Ивановне, и она даст ответ.

— Вот холова, срочно значит минута, туда и обратно минута, — начал Таро.

— Какая минута, — засмеялся Виктор, — хоть бы до завтра получить!

— Мы платим туда обратна, хотим, Ваня, — сказал Кова и стал одеваться.

Они ушли на почту. Тики вышла из соседней комнаты и спросила о чем-то Таро. Тот ответил, и девочка стала быстро собираться, Таро тоже оделся, и они вышли на улицу.

— Куда это они? — удивился Виктор.

— Тики тоже пошла на почту, а Таро ее провожай, — сказала Мими.

— Вот фанаты. За Иваном, что ль? — усмехнулся Виктор, — а когда Тики совсем уедет, тогда что?

— А ничего, — сказала Настя, — жили же они, не зная, друг о друге столько лет, и дальше так будет.

— Так да не так… Да что ты в любви-то понимаешь? — улыбнулся Виктор.

— Да уж кое-что понимаю! Мы вот с тобой тоже не с луны свалились! Сам-то за десять верст ко мне на лыжах бегал, — вздохнула Настя.

— Ну, бегал. А ты, ты-то сколько раз сама ко мне прибегала?

Мими что-то говорила Тое, и они смеялись.

— Да ладно тебе, смотри — люди над нами смеются, — отмахнулась Настя.

Через час все четверо вернулись с почты. Иван был доволен:

— Теперь будем ждать!

— И что вы написали? — спросила Настя.

— Диктовал Кова, а писал я, текст такой: «Срочно сообщите имя отчество родителей Егора, место отбывания, другие данные. Иван».

— Холосо, очень холосо, — одобрила Мими.

А Иван продолжал:

— На почте сказали, что через час она будет там, если Рита Ивановна ее получит через два часа, то она ответит сразу, она, ведь живет рядом с телеграфом. Сюда ответ придет через четыре часа, это уже будет ночью. Но вот Кова подлизался к заведующей почтой и она сказала, чтобы мы подошли через четыре часа к ней домой.

— Ну, если считать, что сейчас уже почти четыре часа дня, то телеграмма будет где-то в восемь вечера, — подытожила Настя.

— Вот и отлично, мы поужинай и пойдем прохулка, а там и ответ, — сказал Таро.

Тики поманила Ивана за собой в другую комнату. Взрослые остались одни. Вошли Виктор и Тое, помыли руки.

— Ну, что выходили? — спросил Виктор.

— Все хоросо, — ответил Кова, — теперь ждем.

— Может, в лес прогуляемся? — предложил Виктор.

— Нет, нет! — запротестовала Мими. — Только не в лес!

Решили посидеть дома. Настя достала лото, разложили карточки. Из соседней комнаты часто слышался неудержимый хохот.

— И как они ухитряются понимать друг друга? Да еще смеются!

Вдруг Мими бросила свои фишки-бочонки и встала из-за стола.

— Ви знай, что я думать? Если почта звонить полицай наш телеграмм, тохта ми удивить, испухать нету.

— Вполне возможно, — сказал Виктор. — Нужно что-то придумать.

— Надо перехватить где-то, — сказал Таро.

— Можно. В районе на телеграфе, — сказал Виктор, — сейчас возьму машину, через час мы будем там, должны успеть. Поедем с Таро, остальные сидят тут и не высовываются. — Виктор почти командовал.

— Я с вами! — заявила Мими.

Виктор вопросительно посмотрел на Ково.

— Пусть, пусть, — сказал он. Прямиком, через огороды, быстро добрались до гаража лесхоза.

Сторож не противился. Виктор попросил его не говорить никому. Ехали всего двадцать минут. Дом районного телеграфа стоял недалеко от дороги. Дежурила молодая симпатичная девочка. Виктор показал свои документы, объяснил суть дела.

— А может, уже был телеграмм, — сказала Мими.

— Да нет, я же знаю, — сказала девочка и посмотрела на аппарат, который светился и шумел, но молчал. Решили ждать. Сели. Прошло несколько минут. Аппарат вдруг забарабанил так, что все даже вздрогнули. Девочка спокойно посмотрела на ленту, которая скользила прямо на пол. Потом аппарат замолчал. Виктор подошел к окошку.

— Нет, — сказала телеграфистка, — это не вам.

Еще несколько раз работал аппарат, и как ни ждали Виктор, Мими и Таро, а все же возглас: «Ваша!» был неожиданным. Все смотрели на аппарат. На ленте уже шел текст, и девочка вслух читала: «Исаев Иван Васильевич Исаева-Труфанова Валентина Анатольевна, драгоценности перстень печатка браслет именные граф Чубаров погибли сложных обстоятельствах начальник смены Литовченко Макар Гаврилович, надзиратель Денисов В.Г. Рита.» — Аппарат замолчал. Мими уговорила телеграфистку не регистрировать телеграмму. Через час они вернулись домой. Полдела было сделано.

Глава одиннадцатая

Начальник Чулымского райотдела милиции Денисов Валентин Григорьевич был в области на хорошем счету. Раскрываемость преступлений почти стопроцентная, порядок во вверенном ему учреждении — образцовый; иногда, правда, просачивались жалобы на грубость начальника. Так это бывает почти с каждым мало-мальски требовательным человеком. Женился он удачно — на сестре секретаря райкома партии, живут дружно. Жена — учительница, последние пять лет — завуч в школе. И вот сегодня первая трещина — и все из-за этого паршивого Сердюченко!..

Злой от боли в пальце, которую причинила ему печатка, Денисов вошел в дом. Во всех комнатах горел свет. Слышалась негромкая музыка. Каждая в своей комнате, делали уроки обе дочери: одна училась в восьмом, другая — в десятом классе. Жена в зале за столом просматривала тетради. Переодевшись в своей комнате, майор вышел в зал.

— Ну что там стряслось? — спросила жена.

— Да ничего, мелочи. Один «диссидент» завелся, японцы к нему пожаловали.

— Ну и что? Законом не запрещено, тем более что недавно Хрущев новые визовые правила ввел, — сказала, не отрываясь от тетрадей, жена.

— Тут я визы устанавливаю! И не допущу, чтобы кто-то меня за пешку считал. Тем более что секретарь райкома такого же мнения.