Журнал «День и ночь» 2011–03 (83) - Анатолий Аврутин

II

И опоздал, конечно. (Как назлоВсё время попадаю в передряги!)Обеденное время подошло.Ну что ж! Охранник передаст бумаги.Пускай она заслуженно поест,А мне пора освободить подъезд.

III

Вот спуск в метро. Но день такой весёлый,Что захотелось погулять, как встарь.Так, помнится, пренебрегая школой,Бродил я здесь.И тоже был январь.Бассейн ещё пыхтел клубами пара,Но полз троллейбус так же вдоль бульвара.

IV

Покаявшись за прошлые года,Зима повсюду сделала успехи.Лопатами крошили глыбы льда,Сгребали снег бесстрастные узбеки.А дальше впереди бульвар был пустИ гулко отдавался снежный хруст.

V

Направо поперёк бульвара лодкаДурацкая привычный портит вид.А в лодке, словно за неё неловко,С собой несхожий Шолохов сидит.И, опасаясь новых козней вражьих,Налево убегает Сивцев Вражек.

VI

А вот и Гоголь. С ним произошлаЛет шестьдесят назад метаморфоза:Измученного лицезреньем злаСменил здесь бодрячок официоза.Прилизан и дипломатично серСей дар Правительства СССР.

VII

С верблюдом про себя сравнив кого-то,Кто сплюнул под ноги на тротуар,Я обошёл Арбатские ВоротаИ на Никитский выбрался бульвар.Он и у вас не вызвал бы восторга:Театр скучнейший да музей Востока.

VIII

Иное дело милый мой Тверской!Да, потрудились тут, обезобразивБульвар старинный заодно с Москвой.Но всё ж малоприметен Тимирязев.И лишь Есенин, точно Командор,Кидает сверху вниз нездешний взор.

IX

Вокруг него собранье пёстрой шоблы.Седые панки квасят без конца.Скамейки оккупировали коблы.Ни одного нормального лица!Но эти морды наглые, косые,Рифмуются с таким певцом России.

X

Мелькает за оградой старый дом,Чьи стены для меня всего дороже.Должно быть, то Эдем или Содом,Что для иных почти одно и то же.Какие люди отрывались тут!А я — я приходил в Литинститут.

XI

Хотя какая к чёрту alma mater!Мы разошлись, как в море корабли,Но, вероятно, пересох фарватер,И вот сидим и ноем на мели.Уж лучше бы строчить нас научилиДля заработка — в день по доброй миле.

XII

Нет, нет, шучу! Спасибо и за то,Что мне профессор объяснил толково(А он был дока и большой знаток):Поэзия — не вычурное слово,Прозрачность в ней важна, и глубина:Хоть видно камни — не достать до дна.

XIII

А вот и ты, чей образ богатырскийОправдан в опекушинской броне.Хоть мне гораздо ближе Боратынский,Но ты его сильней, ясней вдвойне.И вижу я в конце дороги торнойТвой памятник — другой, нерукотворный.

XIV

Гораздо больше облик изменён.Венок лавровый, на плечах гиматий.В руках — ещё с эпических времён —Кифара для возвышенных занятий.Три Музы возле ног твоих.И кто? Евтерпа, Талия и Эрато!

XV

Возможно, это подползает старость.Я на ходу стал забываться сном.И обратил внимание на странность,Когда вдруг поскользнулся на Страстном:Как тонет графоман в своём экстазе,Тонул бульвар в сплошной весенней грязи.

XVI

Неужто на Тверском была зима?Здесь под деревьями чернеют лужи.Я помешался? Мир сошёл с ума?Невозмутим Рахманинов снаружи.Вот он сидит ко мне уже спиной,Прислушиваясь к музыке иной.

XVII

Ну что ж! Займусь и я своей поэмой.Пойду вперёд. А что там впереди?Бульвар Петровский и — отдельной темой —Цветной бульвар. Вперёд! Нет, погоди.Чуть не забыл готового к аресту Высоцкого.Хотя он здесь не к месту.

XVIII

Итак, Петровский. Он почти что пуст.Отсюда в незапамятные годыК реке Неглинной начинался спуск.Теперь её обузданные водыЗаключены в трубу, под землю, вниз.Речные нимфы превратились в крыс.

XIX

А в «Эрмитаже», где едал Чайковский,Где Оливье свой изобрёл салат,Сегодня в полночь будет бал чертовский —В подвалах пляска Витта, маскарад.Для этого арендовали бесыТеатр «Школа современной пьесы».

XX

Шучу! Мне просто жалко ресторана,Что был когда-то в доме угловом.Хотя жалеть его довольно странно:В одном он веке, я — совсем в другом,И здесь не гибнут в похоронной давке(Смотри на цифру следующей главки).

XXI

Ах, на Цветном так много лиц весенних!Ведь по Цветному бродит молодёжь!Разбойничье тут светится весельеВ глазах потенциальных мародёрш.Но, как ни хороша иная дева,Пойду опять вперёд, а не налево.

XXII

За Трубной начинается подъём.Рождественский бульвар шатнулся пьяно.В эпоху культа личности на нёмБыла квартирка Бедного Демьяна.А прежде, верно, ошивался тутЕщё какой-нибудь придворный шут.

XXIII

По Сретенскому прогуляться мало.Короткий он, да и потребность естьЗдесь, на остатке городского вала,Под чахленькими липами присесть.Не так легко таскаться по бульварам,А в этот раз — и рифмовать, задаром.

XXV

Под «Грибоедом» затевают шашни(И неслучайно: тут невдалекеВознёсся фаллос Меншиковой башни).Друг друга дожидаются в тенькеИ, быстро разобравшись в обстановке,Идут по Чистопрудному к Покровке.

XXVI

Пойду и я. На лебедей взглянуВ пруду продолговатом, что по даннымАнализов, опять, как в старину,Пришла пора именовать поганым;Не размышляя «быть или не быть»,Куплю себе чего-нибудь попить.

XXVII

Воспоминаний серое пальтишкоЯ скину к чёрту и помчусь вперёд,Туда, где ждёт уже другой мальчишка, —Туда, на площадь Яузских Ворот.И с веком наравне отправлюсь дальше,В Заяузье, в Замоскворечье даже.

XXVIII

Век двадцать первый! Не шали, малец!По-нашему, ты пятиклассник типа.Не столь суров, как страшный твой отец,Но выковырял штамм свиного гриппа.И всё же ты — чему я очень рад,  —Enfant terrible, а не акселерат.

Пушкинские интонации этих очень современных по духу и очень точных по инструментовке ямбов задели академические струны моей истерзанной верлибрами души — и я решилась, наконец, попытать Максима вопросами, не относящимися к нашей прогулке…

М. С. Существует мнение, что в последние несколько лет наметился некий «Ренессанс» литературной критики. Так ли это, на Ваш взгляд? Насколько состояние современной критики отвечает реалиям насущного литературного процесса? Можете ли Вы назвать имена самых значимых для этого процесса персон (имеются в виду критики и литературоведы)?

М. Л. Начну с имён. Мария Ремизова — лауреат премии им. Белкина, сотрудник журнала «Октябрь», Анна Кузнецова и Евгения Вежлян из «Знамени» (говорят, последняя ещё и не без успеха ведёт семинар критики в Институте журналистики и литературного творчества), Игорь Фролов из «Бельских просторов», Сергей Беляков из «Урала». Непререкаемые «новомировцы» Ирина Роднянская и Владимир Губайловский. Алёна Бондарева, публикующая в последние месяцы острые обзоры журналов в «Литературной России», Андрей Рудалев, Кирилл Анкудинов, Михаил Бойко… Безусловно, вся экзокритическая группа «ПоПуГан» (Елена Погорелая, Валерия Пустовая, Алиса Ганиева).