Опасное поручение - Виталий Кулак

Ахрамеев, вдруг засунул себе в рот два пальца и громко свистнул, да так, что ему, клянусь, мог бы позавидовать даже былинный соловей-разбойник.

Признаюсь, от этого свиста я опешил, замер на месте, так это вышло неожиданно. На поляне тут же появилось человек десять вооруженных мужчин. Из-за простой крестьянской одежды их можно было бы принять за обычных землепашцев, но сабли, пики, топоры, кинжалы и пистолеты свидетельствовали, что они занимаются совсем другим ремеслом.

Вначале я подумал, что мы попались банде грабителей, которые время от времени появляются в окрестностях Москвы, пока их полиция не переловит, да не сошлет на каторгу. Только потом до меня дошло, что это засада.

Но почему Бубенцов так поступил? Испугался? Да, иногда встречаются дворяне, в жилах которых течет, наверное, не благородная кровь, а болотная вода.

Я попятился назад к своей карете, но её уже окружили со всех сторон. Ямщик Яков и Кондрат сидели на козлах, настороженно рассматривая нападавших.

Мой взгляд коснулся Бубенцова, стоявшего от меня теперь метрах в десяти. Его лицо искривила злорадная ухмылка.

— Значит, ротмистр Версентьев, хотели дуэли? А ведь ещё Екатерина-матушка запретила их, не так ли? Будет теперь вам наказание, сударь, будет…

Я заставил себя презрительно улыбнуться.

— Разве можно другое ожидать от человека, не имеющего представление о дворянской чести?

Лицо Бубенцова исказилось от ярости.

— Не вам меня учить! Не вам! Да и поздно вам давать нравоучения. Подумали бы о вечном, ведь вы сейчас умрете.

Это не было пустой угрозой. Я был один, если, конечно, не считать Кондрата и ямщика Якова, а противников — больше десятка.

Но мне приходилось бывать и не в таких переделках. Даже из самого, казалось бы, трудного положения всегда можно найти какой-нибудь выход. В конце концов, никто не мешает умереть с честью. Поэтому я, медленно пятясь к карете, постарался сохранять хладнокровие. Отступать было некуда — нужно драться.

Прежде чем я успел достать пистолеты, раздался выстрел, и пуля просвистела у меня над головой. Это заставило меня поторопиться: я быстро вооружился пистолетами. Однако, это не остановило нападавших. Они осторожно приближались.

Я, не медля больше ни одной секунды, прицелился в Бубенцова и выстрелил, в надежде его убить. К сожалению, я промахнулся. Второй пистолет пришлось разрядить в неожиданно появившегося слева от меня разбойника, размахивавшего огромных размеров топором. Пуля попала ему в грудь, и он рухнул на землю.

Тут вдруг рядом со мной раздался оглушительный выстрел, как будто бы дала залп целая артиллерийская батарея. Сквозь дым я увидел, что трое нападавших упали, а остальные отшатнулись от кареты.

— А ну подходи ещё! — в двух шагах от меня стоял Кондрат с пистолетом в одной руке и с моей саблей — в другой. У его ног сиротливо лежал мушкетон. Из него он и сделал такой ошеломляющий выстрел.

Неугомонный Кондрат зачем-то прихватил с собой мушкетон, который нам очень пригодился. Наши шансы остаться в живых заметно увеличились. Нападавших, вместе с Бубенцовым и его товарищем Ахрамеевым, оставалось восемь человек. Нас трое. К счастью, у меня теперь была моя сабля, взятая предусмотрительным Кондратом. Кроме того, сам слуга тоже не был безоружен, как и его приятель ямщик Яков, вооружившийся топором.

Между тем Бубенцов отдал команду, и разбойники бросились на нас. Закипел жестокий бой. Раздались пистолетные выстрелы, но пули никого не задели. Сразу двое здоровенных бородатых мужиков попытались проткнуть меня пиками. Ловким движением я увернулся от удара пики, а в ответ моя сабля вспорола живот державшего её человека. Он выронил пику и упал на землю, завывая от боли, истекая кровью.

Второй пикенёр не успел нанести мне повторный удар, так как расстояние между нами было для этого слишком маленьким, зато мне удалось рубануть его клинком по лицу. Он издал ужасный вопль, бросил оружие и схватился руками за страшную рану.

Оглянувшись, я увидел, что Кондрат подобрал пику, и теперь умело отбивается от Бубенцова и его приятеля, а Яков в это время вонзил топор в плечо одного из напавших на нас мужиков, а потом отскочил, чтобы не попасть под удары его приятелей.

— Бубенцов! — громко закричал я.

Услышав мой крик, Бубенцов оставил в покое Кондрата, и направился ко мне. Он был совершенно невредим, а его лицо стало суровым и сосредоточенным. Он со злобой смотрел прямо мне в глаза, видимо, пытаясь меня таким образом запугать. Зря. Видели мы и более грозных соперников.

Выждав, когда господин в сером сюртуке приблизится на достаточное расстояние, я нанес свой коронный удар, но мой противник его ловко парировал и в свою очередь пытался достать меня высоким диагональным ударом справа. Этот прием у него, видимо, был хорошо отработан, так как только в последний момент я сумел уклониться. Клинок просвистел в половине вершка от моей груди.

Мы оба стали в высокую позицию. Дыхание у меня было ровным, как впрочем, и дыхание у моего противника. Судя по всему, Бубенцов фехтует неплохо, даже хорошо, но это меня абсолютно не пугало. Наоборот, я радовался, что встретил достойного противника, тем более, что мне уже давно не приходилось рубиться на саблях.

Во мне вдруг проснулся воинственный дух, утраченный, как мне казалось, после ухода с армейской службы. Я не стал больше играть с Бубенцовым, а просто пошел в атаку, сделал подряд два финта. На первый финт он сумел правильно отреагировать, за что надо отдать ему должное, конечно, но второй финт его обманул, и я спокойно справа ударил его в плечо.

Удар получился хорошим. Бубенцов, непроизвольно схватившись рукой за рану, выругался как завсегдатай самых злачных трактиров. Из раны сильно потекла кровь. Однако саблю он не выпустил.

Я приготовился нанести своему противнику ещё один удар, но мне помешал его приятель, внезапно появившийся передо мной, чуть ли не как черт из табакерки. К моему счастью, Ахрамеев владел саблей заметно хуже Бубенцова, поэтому мне не пришлось долго с ним возиться. Я опять сделал двойной финт, а потом нанес ему укол в грудь с прямой линии. Лезвие легко и глубоко вошло в его тело. Тут же я вынул клинок из тела Ахрамеева, а он опустил голову и непонимающе посмотрел на рану, из которой тонкой струей начала вытекать кровь. Он хотел что-то сказать, но не сумел, а вместо этого медленно осел на землю.

Я оглянулся в поисках господина в сером сюртуке, но его нигде не было. По дороге в направлении Москвы быстро удалялся экипаж. Это