Cosmological singularity - MichaelTurner

если сложить всё рядышком, не картина, а мечта складывается. Главный красавчик, самый популярный парень школы, классический бэд-бой и мечта всех девчонок, капитан футбольной команды, байкер, какие ещё там у него достижения? влюбляется в новенькую и похеривает свою блядскую репутацию, клубком ложится у её ног, ещё и предложение делает меньше, чем через два месяца от момента знакомства. Сара что-то там говорила ещё и про черту, за которую он не переступал, хотя столько возможностей было… Ещё и берёг её.

Вот вроде и сейчас он не врал же… Да и будь, что будет! О’Нилл ведь что там сказала? В любом случае простит… И вряд ли передумать могла.

— Прямым текстом не скажу, у вас и так две головы вместо одной. Хотя, с какой стороны посмотреть… — вздохнул я.

«Дерек Никсон! Тебе больше всех надо?!» — пронеслось в мыслях. — «Ты помогаешь тому, кто занял все мысли девушки, которую ты, чёрт возьми, любишь!»

Но, заглушая истерику в голове, продолжил:

— Сопоставьте время дополнительных занятий в школе с тренировкой, а ещё подумайте, кто может иметь к вашей команде отношение, — хмыкая. — Думайте. И бывайте. Меня Кэнди ждёт, — и тут же, развернувшись на пятках, поспешил свалить прочь, пока чего-нибудь не натворил.

В спину мне долетело Тёрнеровское «Спасибо», а я показал фак. И ему и Харлотри.

Жаль, что только мысленно.

А вот встречу с называвшим себя Фавном я предпочёл не вспоминать, да и подсознание, кажется, её и стёрло из памяти вовсе.

Бредя по заснеженной улице, разглядывал дома, чувствуя себя так мерзко, что казалось, что не смогу справиться.

Эти воспоминания… На что я надеялся сегодня? На что надеялся абсолютно каждый день на протяжении двух месяцев? Просвета ведь никогда не было… Не было же?

Мы не виделись и не созванивались ни с кем трое суток. Только утром тридцать первого объявилась Сара, пригласив меня, Кэнди и Бобби на вечеринку, на которую её подбила мать. О’Нилл попросила прийти пораньше, чтобы помочь с приготовлениями.

Так я и поступил, и уже около двух часов дня нажимал на дверной звонок.

Сара распахнула дверь и тут же втянула меня внутрь, крепко-крепко обнимая.

— Как подумаю, что вообще чудо, что мы живы остались… Ты как? — прошептала она, нервно оглядываясь.

— Пойдёт, — отмахнулся я. — Убеждаю подсознание, что ничего не было. Что это сон такой хреновый приснился.

И снится последние так несколько дней.

— Боже, — ещё сильнее сжимая меня в кольце рук. — Как же я за вас всех испугалась! Ты так и вообще, ну куда же полез, а?

— Спросила тощая девчонка, которая геройствовала там больше всех, — нервно рассмеялся я, по инерции чмокая её в щёку. — Обошлось же всё! Вот и не бери в голову.

— Да, надо пытаться абстрагироваться, — О’Нилл вздрогнула. — Никого ещё нет, мама там марафет наводит, надо всё потихоньку к гостям готовить… Поможешь? Бобби и Кэнди уже тоже в пути.

— Конечно, — улыбнулся я и коснулся её щеки большим пальцем. — Ты просто невероятна в этом платье.

— Я… Спасибо, — Сара покраснела и отвела взгляд.

— Правда выглядишь так, что с ума можешь свести любого, — горько улыбаясь.

— Дерек… — тихим шёпотом.

О’Нилл отстранилась. Я же слегка придержал её за запястье.

— Ты что-то решила? — вдруг выпалил я.

— Да, — Сара шумно сглотнула и, аккуратно вытащив руку, дошла до дивана, на него и присела, пряча глаза.

— Я так понимаю, дашь ему ещё один шанс?

— На самом деле, не сомневалась в этом ни единой секунды.

Знал ведь об этом. С самого начала знал и был готов, что ничего сейчас не изменится. Что даже не закрой он её собой на поляне, один чёрт О’Нилл бы простила. А, возможно, и первая пошла бы на перемирие, даже если бы наверняка знала, что Тёрнер ею играл.

А он, кажется, уж точно не играл.

Дом стремительно наполнялся гостями, а Сара всё никак не могла найти себе места.

— А где брат? — поинтересовался я у Бобби.

— Я сказал ему не соваться сюда раньше времени, — улыбнулся Тёрнер. — Припоздать надо!

— Это ещё почему? — удивился я.

— Да потому что тут пока все придут, пока то, пока сё… О’Нилл не до разговоров с ним было бы. А не выяснить отношения сейчас они просто не смогут. Милые бранятся, только тешатся! — рассмеялся Бобби. — Ну очевидно же!

— Ты вообще на чьей стороне? — опешил я. — Кто твой друг, вообще-то?

— Не обижайся, Дерек, — он стянул очки и принялся протирать стёкла. — Но здесь не поддержу. Ты знаешь, я почти всегда поперёк Майклу всё делаю, ну вот назло. А тут… Не думал, что в ближайшие годы что-то такое произнесу. Но он её любит. Очень любит! И это, пойми, взаимно! Поругались из-за ерундистики какой — то. Из-за репутации его дурной, да Моринг этой противной… — Тёрнер скривился. — Мне Кэнди рассказала. Так что да, я на их стороне. Сара — моя подруга, а Майкл — брат. Оба страдают, а это — не дело. Мне она не особо-то нравится. И что дома у нас часто появляется, тем более. Дом — это дом, а не проходной двор, не отель и не место свиданий! Но сейчас я просто хочу, чтобы они оба уже успокоились. Пускай всё будет хорошо…

Я же даже не захотел ничего отвечать.

Ещё через несколько минут в дверь позвонили, и наконец явился сам Майкл Тёрнер. Переступил через порог и тут же остановился возле хозяйки этого вечера.

Они обменялись взглядами: взволнованными, полными надежды, и Сара в доли секунды подбежала к нему. Они о чём-то коротко переговорили, а потом О’Нилл встала на цыпочки и потянулась к Тёрнеру с поцелуем. Кажется, что это длилось вечность, пока идиллию не нарушили подоспевшие Харлотри с Бейтс.

Я осмотрелся, да и направился к столу с закусками, планируя хоть как-то скрасить резко ставший отвратительным вечер. Казалось, что испортить его сильнее уже не представлялось возможным.

Но у Майкла Тёрнера, конечно же, получилось…

Он где-то достал гитару, пока Сара с Розалиндой и Адель для чего-то поднимались в комнату О’Нилл. Когда девушки вернулись, верный друг Майкла уже освободил центр гостиной, кто-то выключил музыку, и Тёрнер устроился на табуретке посреди импровизированной сцены, щипая струны.

Инструмент издавал просто отвратительные звуки, да и голос звучал совсем не здóрово, но Сару, присевшую к ногам Майкла, это совсем не волновало. Она смотрела на него таким влюблённым взглядом, что сердце изнывало от тоски в самом прямом смысле слова.

Я не выдерживал.

Адская пытка!

Как только Тёрнер прекратил издеваться над слухом присутствующих и