Лампа паладина - Наталья Николаевна Александрова

в последний момент войско сарацин разделилось надвое, пропустив железную когорту, и напало на рыцарей с двух сторон.

Конрад Монферратский, опытный военачальник, ожидал от врагов подобного маневра. Несколькими громкими командами он перестроил свой отряд, и рыцари понеслись навстречу сарацинам, ощетинившись копьями.

Один из фланговых отрядов был отброшен и разбит, второй отступил. Сарацины перестроились, объединили два отряда и снова бросились в бой.

И тут паладин увидел поле боя словно со стороны.

Выжженная солнцем долина… каменная гряда, к которой они теснили воинов ислама… мрачный силуэт замка на фоне неба…

И высокий холм, поросший колючими кустами.

Перед его глазами встало видение, которое посетило его в сарае минувшей ночью.

Та же равнина, тот же замок.

Та же схватка с сарацинами.

Тот же холм…

И неожиданно вылетающий из-за холма отряд свежей мусульманской конницы.

– Во имя Царицы Небесной, Пресвятой Богоматери! – воскликнул он, вырываясь из ряда закованных в броню рыцарей. – Те, кто верит в меня, следуйте за мной!

Десять… двадцать… тридцать рыцарей, знавших паладина по прежним сражениям, отделились от отряда и поскакали за ним.

Конрад Монферратский удивленно взглянул на старого боевого товарища, но повел остальной отряд вперед, на сарацин.

А Ги де Кортине со своими соратниками поскакал в сторону, в обход холма.

И в это самое время из-за холма вылетела свежая арабская конница.

С боевым кличем сарацины помчались вперед, намереваясь с фланга напасть на рыцарей Конрада Монферратского.

Но тут наперерез им устремились рыцари барона де Кортине.

Их было немного, но, могучие, бесстрашные, закованные в железо, они врезались в ряды сарацинской конницы, как горячий нож в масло.

Ряды сарацин смешались, один за другим они падали под ударами мечей и копий…

И тут наконец ворота замка распахнулись, и оттуда выехал отряд его защитников во главе с Боэцием Пармским.

Изможденные долгой осадой и многочисленными неравными схватками, рыцари Боэция все же нашли в себе силы для последней, решительной, атаки.

Теснимые с трех сторон, сарацины отступали и один за другим гибли под ударами рыцарских мечей…

Через полчаса все было кончено.

Рыцари-победители въехали в освобожденный замок.

Конрад Монферратский поравнялся с бароном де Кортине и проговорил:

– Брат мой, сегодняшней победой Христово воинство обязано тебе! Скажи, как ты догадался, что сарацины нападут из-за холма?

Барон на мгновение замешкался с ответом.

Не мог же он сказать, что обязан победой старой закопченной лампе…

– Мне сказал об этом святой Гвидо, мой небесный покровитель! – проговорил он после недолгого раздумья.

– Слава святому Гвидо!

Вернувшись от Ромуальдыча, я вышла из автобуса неподалеку от своего дома и, не оглядываясь по сторонам, направилась к подъезду. Был теплый вечер, но летом темнеет поздно, так что людей на улице было достаточно.

Мой путь лежал мимо густых кустов барбариса, которые распространяли довольно неприятный сладковатый запах.

С детства не люблю запах барбариса… И хоть на запахи моя аллергия не распространяется, все же хотелось поскорее пройти мимо.

Я уже дошла до конца кустов, и тут передо мной вырос высокий худощавый человек неопределенного возраста с неестественно белыми волосами, в черных очках.

– Вы мне не подскажете, где здесь дом номер восемь? – проговорил незнакомец странным, невыразительным голосом.

– Дом восемь? – переспросила я, подняв на него глаза. – Так вот же он, прямо у вас за спиной.

– Что вы говорите? – протянул мужчина и снял свои очки.

Глаза под очками были странные, пугающие – совершенно белые, без зрачков. Я невольно поежилась и чуть отступила.

В первый момент я подумала, что этот человек слепой, но он держался вполне уверенно. Даже более чем уверенно. И эта уверенность в сочетании со странным и страшным взглядом белых глаз производила на меня гипнотическое впечатление. И тут в голове всплыли слова мамы, она точно так же описывала человека, которого встретила на лестнице, после чего нашла квартиру открытой. Эти белые глаза без зрачков, а сам прекрасно видит…

Человек шагнул вперед, схватил меня за руку и втащил за кусты барбариса.

Противный запах захлестнул меня, я закашлялась и попыталась вырвать руку. Кроме того, я попыталась возмущенно воскликнуть – что это вы себе позволяете!

Но горло мое перехватил спазм, и я не смогла произнести ни звука.

Ситуация казалась безумной.

Возле самого моего дома на меня напал какой-то сумасшедший старик с белыми глазами и куда-то тащит…

Это было безумие – и страшное безумие.

Я была в руках какого-то сумасшедшего, наверняка маньяка, и была совершенно бессильна…

Я пыталась позвать на помощь – но спазм не отпускал мое горло, и страшные белые глаза незнакомца заглядывали прямо в мою душу, лишая меня последних остатков воли. И так-то совсем плохо, а тут еще в душу смотрят…

Я закашлялась сухим лающим кашлем, дышать стало совсем трудно, из глаз полились слезы…

Я с ужасом поняла, что у меня начинается мой обычный приступ.

Только этого не хватало…

Задохнусь здесь, в двух шагах от дома, и никто мне не поможет…

Никто не поможет. Само собой, не этот же маньяк!

Я попыталась преодолеть приступ, стала считать до десяти, снова до десяти… старалась дышать, дышать, дышать…

И каким-то чудесным образом смогла вдохнуть хоть немного воздуха. Кажется, на этот раз приступ миновал…

– Где она? – прошипел белоглазый, склонившись надо мной.

Я смогла-таки выдавить из себя два или три слова:

– О чем вы?

Я действительно не понимала, о чем он говорит, не понимала, чего он от меня хочет.

– Ты знаешь! – прошипел он и потащил меня сквозь кусты.

И тут до меня дошло, что он хочет узнать, где лампа. Ну уж нет, не бывать этому!

Я пыталась сопротивляться, пыталась упираться, но он был необычно силен и тащил меня за собой как тряпичную куклу.

Протащив сквозь кусты барбариса, белоглазый незнакомец выволок меня к старым полузаброшенным гаражам, расположенным на задах нашего дома.

Тут он подошел к одному из гаражей и, не выпуская меня, одной рукой достал из кармана ключ и попытался вставить его в замочную скважину, но ключ все никак в нее не попадал.

Меня охватила тоскливая безнадежность.

Сейчас он втащит меня в этот гараж и там… что он там со мной сделает, я не могла и не хотела думать. До лампы он, положим, не доберется, но мне-то что делать? Он станет меня пытать, и я, допустим, все ему расскажу, а потом-то стану ему не нужна, и что потом? Да ничего хорошего.

Краем глаза я увидела каких-то людей в стороне от гаража и вывернула шею, чтобы разглядеть их.

Это были три бомжа,