Айсберг - Клайв Касслер

— Они могли убить их прямо там и выбросить их тела в море — никто никогда бы не нашел их.

— Ты неправ. Одно дело, когда ко дну идет корабль, — газеты забыли об исчезновении «Лакса» через неделю, — но совсем другое дело, когда исчезают ученые и государственная исследовательская станция. Пресса бы пережевывала загадку пропавшей станции годами. Нет, если Матаджика и О'Райли пожелали убрать, они сделали это менее подозрительным способом.

— Расстреляв, например, без свидетелей безоружный самолет в воздухе?

— Это, видимо, было в основе плана, — грустно проговорил Сандекер. — У Матаджика зародились сомнения, уже когда они вернулись на станцию. Капитан просто объяснил совпадение, что корабль являлся близнецом «Лакс», принадлежавшим Фири. «Возможно, — рассуждал Матаджик. — Но если корабль является рыболовным траулером, где же рыба?» Не было даже характерного запаха. Он связался по радио со штаб-квартирой НСГИ и изложил мне все свои подозрения, предложив, чтобы служба береговой охраны проверила траулер. Я приказал им оставаться на айсберге, пока я в срочном порядке не пришлю за ними самолет, чтобы вывезти их в Вашингтон для подробного отчета.

Сандекер вновь вытряхнул пепельницу в корзину, угрюмо глядя в стол:

— Я опоздал. Капитан траулера, видимо, перехватил сообщение Матаджика. Их пилот сел на айсберг и забрал их. После чего они исчезли.

Сандекер полез во внутренний карман кителя и вытащил потрепанный листок бумаги:

— Вот последнее сообщение Матаджика.

Питт взял листок из рук Сандекера и разгладил на столе.

Там было написано:

«МАЙСКИЙ ДЕНЬ! МАЙСКИЙ ДЕНЬ! ЖЕСТОКОЕ НАПАДЕНИЕ. ЧЕРНЫЙ. НОМЕР ДВИГАТЕЛЯ…»

На этом сообщение обрывалось.

— Снова черный самолет?

— Именно. После этого единственной заботой капитана стало избежать проверки службой береговой охраны.

Питт задумчиво посмотрел на Сандекера.

— Но береговая охрана не появилась. Их не предупредили. Вы должны объяснить, почему вы продолжали хранить упорное молчание, когда узнали, что ваших людей убила, как скот, банда заезжих наемников.

— В то время я этого не знал, — неопределенность. прозвучавшая в голосе Сандекера, была совершенна ему не свойственна. Обычно он был решителен и прямолинеен, как крепежный винт.

— Я думал, что не следует радовать этих чертовых ублюдков тем, что у них вышло то, что они задумали. Я хотел бы оставить их в неведении. Я понимал, что хватаюсь за листик во время урагана, но было маловероятно, что они не сделают ни одного ложного шага, ни одной ошибки, которая могла бы дать нам надежду опознать их.

— А как вы организовали их поиск?

— Я объявил всем поисковым и спасательным командам Северного округа, что значительная часть оборудования, находившаяся на исследовательском судне, принадлежавшем НСГИ, была утеряна в том районе. Я дал приблизительный курс самолета… и ждал ответного сообщения. Но напрасно. — Сандекер беспомощно пожал плечами. — Так же напрасно я прождал сообщения, что кто-нибудь заметит траулер, напоминающий «Лакс». Он растворился.

— Поэтому вы и были абсолютно уверены, что в айсберге оказался именно «Лакс»?

— Скажем, я был уверен процентов на восемьдесят. Я также очень тщательно проверил все порты и предупредил все портовые власти от Буэнос-Айреса до залива Гуз в Лабрадоре. В двенадцати портах были зарегистрированы приход и отплытие исландского рыболовного траулера, напоминавшего «Лакс», с полностью измененным внешним видом. И что важно, он ходил под именем «Сюртсей». Кстати, «Сюртсей» на исландском означает «подводная лодка».

— Понятно. Рыбаки из северных стран вряд ли выдержат в южных морях. Они занимались глубоководным зондированием — вот единственное объяснение.

— Да. Но эта разгадка ставит перед нами целую кучу новых необъяснимых вопросов.

— Вы продолжаете контактировать с командиром Коски?

— Да. «Катаваба» находится сейчас около айсберга, в то время как целая команда специалистов тщательно «прочесывает» корабль. Три трупа были опознаны как члены команды Фири. Остальные сгорели так сильно, что опознать их было невозможно.

— Прямо история с привидениями Эдгара Аллана По. Фири и его команда исчезают в открытом море. Примерно через год «Лакс» появляется как исследовательское судно с совершенно другой командой. А через некоторое время тот же самый корабль оказался сожженным дотла и замурованным в айсберг с телами Фири и членов его команды. Да, чем глубже я влезаю в эту историю, тем больше понимаю, как правильно, что я не воспользовался самолетом и не отправился в Тайлер Филд.

— Ты был предупрежден?

Питт усмехнулся и потрогал повязку на голове.

— Ты счастливчик, Питт, — продолжал Сандекер. — Избежать двух покушений в один и тот же день…

— Да. Кстати, как два моих друга-полисмена?

— Их допрашивают. Но несмотря на методы, которые близки к методам гестапо, я очень сомневаюсь, что мы выудим из них хотя бы имя, звание и номер. Они постоянно твердят, что их убьют в любом случае, а потому — зачем давать нам информацию.

— Кто их допрашивает?

— Агенты из Национальной безопасности, находящиеся на нашей военно-воздушной базе в Кефлавике. Исландское правительство помогает всеми силами — Фири ведь был здесь почти национальным героем. Они так же, как и мы, заинтересованы выяснить, что произошло с «Лакс» и зондом. Если ты спросишь, — продолжал он, — почему НСГИ вмешивается во всю эту историю вместо того, чтобы спокойно заниматься своими проектами, предоставив возможность распутать этот клубок супершпионам Агентства национальной безопасности, я тебе скажу — дело в Ханневелле. В течение многих лет Ханневелл сотрудничал с исследователями Фири, помогая им своими знаниями о последних достижениях в области зондирования. Именно он разработал процесс действия селтиния-279. Только он знал точно, как выглядит зонд, и только он безопасно мог разобрать его.

— Теперь понятно, почему Ханневелл должен был первым вступить на борт этого корабля.

— Именно, первым. Селтиний в чистом виде очень нестабилен. При определенных условиях он может взорваться с силой, равной пятидесятитонной фосфатной бомбы, но со свойственными только ему характерными особенностями. Селтиний взрывается очень медленно, сжигая все дотла на своем пути. В отличие от обычных взрывов, скорость его распространения очень мала. Она составляет примерно шестьдесят миль в час.

— Значит, мои предположения об огнемете отпадают. Это зонд взорвался и превратил «Лакс» в вечный огонь?

Сандекер кивнул.

— Ты почти прав.

— Но это означает, что зонд разрушен?

Сандекер снова кивнул, добавив:

— Все это — зонд, убийцы, результат их поисков, подземные богатства — все превратилось в ничто. Страшная картина.

— Может, организация, которая стоит за этим, имеет теперь в своем распоряжении чертежи и планы для создания нового зонда.

— Более чем вероятно. — Сандекер помолчал, затем продолжил. — Это принесет им мало пользы. Ханневелл был единственным человеком на планете, кто знал действие селтиния-279. Как он объяснял, эта реакция настолько простая, что он держал ее в своей голове.

— Идиоты, — пробормотал Питт. — Они уничтожили единственную возможность создания нового зонда. Но зачем? Ханневелл ведь не представлял для них серьезной угрозы, пока не обнаружил останки корабля, которые могли вывести нас на организацию и ее руководство.

— У меня нет ни малейшего представления. — Сандекер беспомощно пожал плечами. — Я даже не представляю, кто смог уничтожить красный опознавательный знак на айсберге.

— Да. Если бы знать, в каком направлении нам надо предпринять следующие шаги… — произнес Питт.

— Я позаботился о тебе.

— Надеюсь, это не станет очередным проявлением вашей благосклонности?

— Ты ведь говорил, что хотел бы проверить, правда ли, что исландские женщины славятся своей холодной красотой?

— Вы меняете тему, адмирал. — Питт посмотрел ему прямо в глаза. — Попробую догадаться. Вы хотите представить меня дородной сероглазой представительнице исландских властей, которая в течение всей последующей ночи будет мучить меня теми же занудными вопросами, на которые я уже отвечал много раз. Нет, адмирал. Спасибо.

Сандекер прищурился.

— Остынь. Девушка, которой я тебя собираюсь представить, — не дородная, не сероглазая, не представляет никакие официальные органы. Она — прелестнейшая девушка из всех, живущих к северу от шестьдесят четвертой параллели и, могу добавить, богатая.

— Правда? — Питт оживился. — Как ее зовут?

— Керсти, — улыбнулся Сандекер, — Керсти Фири. Она близнец Кристиана Фири.

Глава 8

Если бы ресторан «Снорри» в Рейкьявике можно было поднять в воздух и перенести в какой-нибудь из эпикурейских городов мира, он получил бы там немедленное признание. Его огромный зал с открытой кухней и земляными печами, расположенными всего в нескольких футах от обеденной зоны, был исполнен в стиле викингов. Стены, отделанные богатыми деревянными панелями, затейливая резьба на дверях и перекрытиях — все это располагало к расслабляющему изысканному ужину. Меню было составлено таким образом, чтобы угодить вкусам даже самого требовательного гурмана. Вдоль одной из стен был организован шведский стол с более чем двумястами различными блюдами местной кухни.