Девушка с прошлым - Алла Репина

Спасти Марину от этой расплаты могло только чудо. И оно свалилось на нее, пусть даже и в образе промчавшегося мимо мотоциклиста, сбившего ее с ног на булыжную мостовую. За это больничное время можно было что-нибудь да придумать. Мысль о том, что этот случайный мотоциклист был как-то связан с ночным гостем, Марине казалась невозможной. Марина была нужна этому гостю живой и невредимой – до поры до времени, конечно. До рокового выстрела.

Очнувшись к вечеру, она увидела на своей тумбочке роскошную корзину с цветами и фруктами. Позвала медсестру – та ничего объяснить не смогла. Мол, принес какой-то парень. Какой? Да никакой. Сунул ей десятку, да и все.

– Лежи, лежи, барыня, отдыхай, – посмеялась над нею знакомая медсестричка, – Выздоровеешь – отработаешь.

И Марина вновь погрузилась в тяжелый сон карусель каких-то впечатлений, обрывков разговоров и лиц. Карусель крутилась все быстрее, до дурноты и тошноты. Уже откуда-то издалека, как сквозь вату, Марина слышала голос Льва Борисовича-* * *

Известие о том, что их подопечная угодила в больницу, искренне расстроило Андрея Артуровича.

– И это твой хваленый профессионализм? набросился он на Алексея. – Я же тебе русским языком сказал: последи, присмотри, а у тебя под носом девчонку едва не убили. Спецы хреновы! Плетете там про себя невесть что: армия, спецназ, гэбэ, а ни одного дела поручить вам нельзя! Это вы там в своих органах могли туфту гнать, а со мной этот номер не пройдет. Набрал штат дармоедов – чем они там у тебя занимаются?

Андрей Артурович был раздражен.

Алексей отмолчался. Он решил ничего не говорить своему шефу – ни про позднего гостя Марины, ни про этот странный и слишком однозначный разговор. Надо ли сообщать обо всем этом шефу, если и он вполне может оказаться в числе подозреваемых – слишком уж активно интересовался он этой девицей.

Искать мотивы предстоящего убийства было делом неблагодарным. Алексей хорошо это знал – что по своей практике в военной прокуратуре, что по усвоенной за университетские годы теории. Можно долго блуждать в хитросплетениях отношений между партнерами и конкурентами, вычислять интерес одного к ликвидации другого, а в итоге упереться во что-нибудь банальное вроде ревности. Хотя, конечно, за заказными убийствами обычно стоят деньги – большие деньги, к которым не подобраться никаким другим путем. И даже за семейными разборками и драмами не так уж редко кроются все те же финансовые интересы. Алексей вспомнил недавнюю загадочную смерть жены одного банкира – бедняжка утонула прямо в бассейне сауны. Якобы от сердечного приступа: перегрелась, окунулась в ледяную воду, а сердце-то, уже немолодое, и не выдержало. И все бы славно было в этой истории, если бы потом случайно, из разговора Андрея Артуровича с одним его приятелем, Алексей не узнал, что женщина эта, оказывается, вроде бы как собиралась разводиться со своим мужем. Ее смерть счастливо спасла супруга от вполне реальной угрозы раздела имущества – не каких-то там тряпок и мебели, которые в долгих тяжбах делят между собой рядовые граждане, и даже не квартир, которым по банкирским масштабам грош цена, а всей доли этого банкира в его банке, плюс недвижимого имущества в виде “заводов, газет, пароходов”. Так что назвать смерть жены банкира трагической случайностью Алексей никак не мог.

* * *

– Женщина, вы куда? – крикливо окликнула Марину незнакомая тетка в мятом белом халате, восседавшая за столом на сестринском посту.

– К Льву Борисовичу.

– Он сейчас на конференции. А вам вообще нельзя ходить. После такой травмы надо лежать.

– Какой сегодня день?

– Вроде как среда.

– Среда?

Получалось, что в беспамятстве своем она пролежала целую неделю, удивилась Марина. Позднее и завотделением поведал ей – как медик медику, сказал он при этом, – что травма ее оказалась гораздо серьезнее, чем показалось поначалу: “Еле вытянули тебя, дорогуша”. – “А что со мной было?” –“Что-что? Отек мозга, судороги, весь букет. Кстати, скажи спасибо своему поклоннику. Он не только тебя лекарствами выручил – все отделение снабдил”. – “Какому поклоннику?” – “Ну, молодой такой. Будто не знаешь, кто?"

В тусклом зеркале над раковиной прокуренного туалета на Марину глянуло незнакомое лицо: осунувшееся, черные круги под глазами. От такого ли вида когда-то перехватило дыхание у ее Паши? Марина перевела взгляд на застиранный больничный халат, темно-синюю вылинявшую байку, которую они с медсестрами всегда называли арестантской. Подходящий наряд для той барышни, что еще неделю тому назад сватали стать киллершей… Уж не этот ли сват навещал ее в больнице?

Когда он заявился к ней вечером, как раз накануне этого происшествия с больничным исходом, Марина сразу узнала его и лишь сама себе удивилась: почему еще прежде не распознала его по голосу? – Ну, встречай старых знакомых, детка, – сказал он, входя в комнату. – Не думала, что увидимся при таких обстоятельствах? А я, вот, как видишь, про тебя не забыл. С жильем тебе, получается, помог. Работку хочу подбросить. Что ж, не рада?

Гость сделал круг по комнате, цепко оглядывая все нехитрое Маринино имущество.

Он скорчил гримасу неудовольствия, когда Марина назвала его по имени:

– Детка, зови меня просто Шварц. Мне так больше нравится.

– И все же?

– Много не надо. Послезавтра поедешь… – он назвал улицу и дом. – Завтра целый день отдыхай, выспись хорошенько, чтобы рука не дрожала. А послезавтра в восемь утра поднимешься по лестнице на площадку последнего этажа, глянешь вниз. На другой стороне улицы будет стоять “вольво”. Человек, вот этот, смотри, – и он показал фотографию выходящего из машины немолодого мужчины, сделанную сверху, – в точности также выйдет из этой машины. С тебя – один выстрел. Всего ничего. Бросишь винтовку, иди сразу в квартиру, она одна на площадке, дверь будет открыта. По коридору прямо на кухню, там черный ход. Дальше твои проблемы. Через двор можешь выйти на проспект и попасть прямо на троллейбусную остановку.

И адью!

– А после? Не с тебя же брать слово, что ты оставишь меня в покое!

– А там, дорогая, по обстоятельствам. Может, ты нам еще на что сгодишься.

– Я продам эту комнату, отдам тебе деньги, еще добавлю, – принялась умолять Марина. У нее были две тысячи от банкира, можно было бы попросить еще у Катьки…

– Не интересует, – отрезал Шварц. – А братика-то, братика куда ты денешь? Нет у тебя выбора, дорогая.

Выбора не было – она ответила согласием, слабо надеясь на то, что как-нибудь да удастся выкрутиться. В то утро, когда ее сбил мотоциклист, она едва ли не собралась отправиться в милицию к Фалееву – чтобы рассказать ему всю эту невероятную и дикую историю.

Шварц вчера намекал ей на какие-то особые интересы, на некую справедливость и неотвратимость наказания, что последуют за ее выстрелом. Прежде Марина что-то читала о разных темных методах “органов”, но все это относилось к давним временам – все эти детективные сюжеты с отравленными зонтиками, с девушками-убийцами, которым потом придумывали хорошие биографии, меняли внешность и оставляли в покое, да так, что новые близкие уже ни за что и не могли догадаться о боевом прошлом их подруг, почтенных матерей семейств. Неужели и ее собирались втянуть в такие дела? Поверить в это трудно, почти невозможно. Если ее и хотели использовать в неких “высших интересах”, то почему шли к этому столь сложным путем – через покойника, через деньги, через шантаж? Не проще ли было сделать это иначе? Да и метких стрелков могли бы подыскать в других местах. Как-то Паша, вернувшись с выступлений, на которые он ездил на Кавказ, с изумлением рассказывал ей о женщинах, прошедших огонь и воду горячих точек. Слышала она, что немало там было бывших спортсменок, снайперш. Нужна ли кому-то при таком раскладе Марина из Львова? Хотя, как сказать… Исчезни она хоть сегодня – кто ее хватится? В университете и больнице решат, что уехала к себе на Украину. На Украине и вовсе о ней не вспомнят. Получалось, что одинокая девушка без роду без племени как нельзя лучше подходила на роль этакого “терминатора”.

"Фантазии все это, дурацкие фантазии”, – остановила себя Марина. Что теперь толку гадать, если через неделю-другую после выписки из больницы к ней вновь придет этот гость и потребует свое? Идти ли Фалееву, который вряд ли ей поверит, делать то, что велит Шварц, или искать какое-то иное решение? Марина вспомнила об Алексее: что, если рассказать ему? Он хотя бы сможет оценить, что к чему, он лучше знает этот город, в котором происходят такие странные истории. Что, если ему удастся выйти на того, кому понадобился этот выстрел, выяснить, почему этот некто остановил свой выбор именно на Марине? Ведь Шварц этот все время говорил “мы” и “нам” – он действовал явно не сам по себе. Если, конечно, это “мы” не было чистейшим блефом.