Девушка с прошлым - Алла Репина

– Давай на “ты”.

– Хорошо. На “ты”, так на “ты”. У тебя наверняка есть какие-то знакомые в милиции… Леша, тебе не кажется странным убийство Павла Сергеевича? Я не верю в то, что это был просто грабеж. Зачем убивать человека из-за каких-то безделушек, картинок? Я точно знаю: особой цены у этих вещей не было, мы многое вместе покупали. Там было что-то другое… Но как бы узнать, что? Прошло столько времени, а до сих пор ничего не известно. Следователь этот милицейский со мной уже разговаривать не хочет. Он свои протоколы составил, а теперь одно твердит: дело сложное, ищем, опрашиваем. Кого они там опрашивают? Я к соседям по дому ходила, думала, они хоть что-то слышали в тот вечер. Так, представь, этот Фалеев к ним даже и не заглядывал. Как бы узнать, что там происходит?

– Надо подумать, – ответил Алексей, прекрасно понимая, что такие дела становятся только “глухарями” или, как говорят еще в Москве, “висяками”. Висит такое сокровище на шее опера, которому и с живыми-то делами разобраться ни времени, ни сил не хватает. Лишь справками обрастает: “Не установлено”, “Не представилось возможным”… Что и кого здесь искать? Разве что всплывет где-нибудь какой-нибудь пустяк…

На том они и расстались в этот вечер. Все сомнения Марины Алексей, что называется, истолковал в ее пользу – девчонка выглядела вполне искренней. Переживает, на что-то надеется. Нет, явно не чета его Светланке, не прав он был…

Выйдя из подъезда, Алексей пошел по темному двору, размышляя, стоит ли ввязываться в это глухое, как подсказывал его опыт, дело. Вдруг из ниши в подворотне вынырнула темная фигура. Обычный вопрос на ночной улице:

– Закурить не найдется?

Алексей полез в карман за сигаретами и зажигалкой, не особо разглядывая подошедшего. Надвинутая на лоб кепка и толстый шарф затеняли лицо прохожего. Огонек зажигалки высветил лишь светлую щетину над губой. Прохожий тотчас же отвернулся от выпущенного сигаретного дыма и закашлялся:

– Благодарю, кхе-кхе…

Алексей поспешил дальше. “Как эта девчонка ходит тут одна по этим темным дворам? – подумал он. – Будешь бояться собственной тени, не то что такого невинного прохожего-незнакомца”.

* * *

– Алло! Я слушаю, – Марина подошла к телефону, зазвонившему сразу после ухода Алексея.

– Ты что же, лапонька, телохранителем обзавелась? А ведь тебе говорили: из дома не выходить, ни с кем не встречаться. Да узнала ли ты меня?

– Узнала.

– То-то же. Так что не ломайся, барышня. Открывай-ка дверь.

Марина тупо продолжала стоять у телефона, забыв повесить трубку, когда на короткие гудки отбоя наложился длинный и резкий звонок из входной двери. Она медленно и покорно пошла открывать. Долго возилась с замком, как всегда, жирным и грязным от многих рук… Что будет с ней сейчас? Схватят, увезут? Она бы не удивилась сейчас ничему и никому. Но за открывшейся дверью никого не оказалось. Лишь на площадке, у самого порога, белел какой-то сложенный пополам листочек. Оглядываясь, она наклонилась, схватила его и отпрянула назад в квартиру, что есть силы захлопнув дверь.

«ВСТРЕЧА ЗАВТРА 10 УТРА СОБАЧЬЯ ПЛОЩАДКА НА СИКЕЙРОСА”, – прочитала она написанное печатными буквами. “Чем дальше – тем страньше, – вспомнила Марина присказку из Алисы в стране чудес». – Причем здесь собачья площадка и где эта улица Сикейроса? В любом случае, собачья площадка и утром – это что-то с людьми, это не в темной подворотне. Значит, не так уж страшно”, – решила Марина.

Утром она отправилась на Гражданку, нашла указанную в записке улицу. На вопрос о площадке прохожие едва ли не шарахались от Марины… Наконец, пройдя всю улицу, она выбрела на место встречи. Там-то ей и стало понятно, отчего так странно смотрели на нее прохожие. То был не скверик, в котором аккуратные петербургские старушки выгуливают своих пудельков. Это было место собачьих боев со своей, весьма своеобразной публикой, подъезжавшей на забаву в мощных автомобилях с затененными стеклами. Марина в недоумении встала поодаль. К ней никто не подходил.

Публика – сплошь крутые ребята, Катькина мечта – азартно окружила пятачок, на котором сцеплялись в припадке злобы и ярости странные собаки, больше похожие на гигантских белых крыс. Рядом с Мариной оказалась проворная старушка – из тех, что обожают вступать в разговоры с первым встречным.

– Безобразие, а? – заглянула женщина в лицо Марине.

– Да, мне тоже все это не очень нравится, – вяло и без особой охоты поддержала она.

– Вы знаете, сколько эти собаки стоят? А вы знаете, что недавно один такой бультерьер прокусил голову ребенку? Об этом все газеты писали. Принесла, значит, родная тетка ребеночка в гости, совсем махонького, положила на диванчик, а гадина эта в один момент набросилась, так что никто и оттащить не успел. Самой хозяйке палец откусила, когда та пыталась хоть что-то сделать.

– И что было потом? – Марине стало нехорошо.

– Что там могло быть? Страшные вещи, даже повторить не могу. Головенку прокусила, мозг ребенку выгрызла. За одну секунду. Никто, никто ничего не смог поделать! Запретить надо этих собак. А они тут их, гляди, милая, только растравливают. Вот кровушки-то почувствуют – кто их потом остановит?

Дурнота накатилась на Марину, но она, не отрываясь, смотрела, как вгрызаются в загривки друг другу эти собаки-крысы… Прошел час, другой, но к ней никто не подходил. Похоже, что никто и не обращал на нее внимания. Как ни пыталась она вычислить того человека, что назначил ей встречу, сделать этого не удавалось. Ни одного обращенного на нее взгляда, ни одного движения в ее сторону.

Марина не видела, что все это время за ней наблюдал еще один, тоже стоящий в стороне от зрителей, человек. Он, кажется, пребывал в таком же недоумении, как и она сама. Это был Алексей.

Вернувшись вчера вечером от Марины, он, как и обещал, отзвонился Андрею Артуровичу: мол, деньги переданы, и девчонке они явно пригодятся живет она скромненько. Голос шефа был оживленным.

– А как там она сама? – спросил шеф чересчур уж заинтересованно, как показалось Алексею. Вот ведь, неймется человеку…

– Андрей Артурович, я думаю, там есть проблемы. Нервная она какая-то, дерганая. Я понимаю: смерть близкого человека и так далее. Но все же что-то она не договаривает.

– Алексей, окажи мне услугу: последи за ней, посмотри, что там к чему.

– В каком смысле последи? – переспросил Алексей. Все-таки слежка за девицами явно не входила в круг его обязанностей. Как и поставка девиц шефу.

Расслышав недовольство в ответе Алексея, Андрей Артурович мягко поправил его:

– Леша, Павел Сергеевич Македонский был моим хорошим, очень хорошим другом. И теперь я, так сказать, чувствую некоторую ответственность. Думаешь, мне легко далось то, что с ним произошло? Да я сто раз себя спрашивал: почему Пашку-то мы не уберегли, не защитили?

– Андрей Артурович, там же, судя по всему, банальная кража была – просто хозяин не ко времени вернулся, вот и все… Что себя корить?

– Правильно, Леша. Но последний-то долг перед ним надо выполнить. Понимаешь, об этой девочке больше некому позаботиться, кроме меня, – совсем уж загадками стал говорить шеф.

– Как скажете. Но что я должен делать: прикрытие организовать или просто походить?

– Думай сам, не маленький. Я тебе русским языком говорю: присмотри. Очень прошу. Завтра выходной, ты мне не нужен. Вот и побудь где-то рядом. Просто понаблюдай. Потом мне расскажешь.

– Отчет нужен?

– Вот дурь армейская! На кой мне твой рапорт? Ладно, Леша, не телефонный это разговор.

Отчасти заинтересованный такой необычной настойчивостью шефа, Алексей с утра пораньше лично двинулся на Васильевский. Группу наружки пока, видимо, дергать не стоило – у ребят и так забот хватало, чтобы с ходу переключаться на всякую блажь шефа. Вот и решил он на первый раз поотдуваться сам. С Мариной едва не столкнулся нос к носу у станции метро – еле успел отвернуться. Ее прогулка на эту собачью площадку озадачила Алексея. Марина, судя по всему, не была ни завсегдатаем (слишком долго плутала в поисках площадки), ни любительницей собачьих боев. Что она здесь делала? Она озиралась по сторонам, как будто кого-то поджидая. Оригинальное, надо сказать, место встречи – уж очень острые ощущения! Но, простояв неподвижно почти три часа, она так ни с кем и не заговорила. Назойливая бабуля в беретке была не в счет.

Лицо Марины было столь тоскливым и горестным, что только идиот не понял бы, что с нею нечто происходит. Или вокруг нее. Девчонка явно оказалась в какой-то беде. А если эта девчонка еще каким-то боком прошла по касательной к его шефу, то ему, Алексею, и карты в руки: выяснить, что здесь кроется. Убит ее любовник – этот любовник был большим другом его шефа – никто не может исключать того, что первое убийство не стало и последним, что странности этой истории не заденут и Андрея Артуровича. Как ни крути, а девчонкой заняться надо. Слава богу, она и сама облегчила теперь эту задачу: если он по ее просьбе возьмется за выяснение обстоятельств убийства Македонского, ему придется прощупать все ее связи, значит, она же сама и поможет Алексею раскрутить все эти запутанные странности. “Такая вот будет двойная игра – очень удобная штука”, – прикидывал Алексей. И кто знает, на что он еще выйдет в этой своей проверке.