Девушка с прошлым - Алла Репина

В понедельник он под предлогом “уточнения деталей” по делу Македонского заглянул к Марине вечером, предусмотрительно захватив с собою тортик. На чай он не согласился – попросил кофе, да не какой-нибудь, а сваренный в джезве, на медленном томительном огне. Пока Марина управлялась на кухне, Алексей сноровисто снял со стены одну из гравюр, вскрыл канцелярским резаком обои, сделал неглубокую бороздку в старой сыплющейся штукатурке и плотно уложил в нее небольшую капсулу – “жучок” для прослушки. На все это ему не потребовалось и минуты. Так же быстро он подклеил обои вынутым из кармана пиджака клеем из миниатюрного тюбика, повесил на место рамку и уселся на диван в ожидании кофе.

Кофе прибыл через две минуты. “Неплохо”, – подумал про себя Алексей, накануне изрезавший не один кусок обоев за секретером в своей квартире. А уж сколько раз пришлось ему вчера стоять у плиты, держа в одной руке джезву с кофе, а в другой секундомер, отлично знал его истерзанный изжогой желудок, которому и пришлось принять в себя супердозу этой изощренной отравы по-восточному.

Второго “клопа” Алексей поставил в коридоре этой коммунальной квартиры – под пыльным календарем над телефоном, – когда отлучился позвонить. Короче, все приготовления к наблюдению за Мариной прошли успешно, и Алексей остался доволен. Сказал бы ему кто, какой улов принесут эти закинутые им крючки уже через несколько дней сам бы ни за что не поверил.

* * *

Ноги еле удерживались на обледенелом выступе цоколя. Слава богу, что у нее первый этаж – хорош бы был Алексей, сорвись он хоть со второго. Старый фонд – это не приземистые новостройки. Слетишь со стены – никакая военно-полевая хирургия не спасет.

Рвануться к окну его заставила последняя реплика, как назло, не слишком членораздельная. Так чисто записывали ребята все разговоры в этой квартире целый день, но ничего, кроме дремучей бытовухи, в их сети не попадалось. Утром – переругивания вокруг занятой ванной, днем – чьи-то ахи и охи, выносившиеся аж в коридор, вечером – сообщения о закипевших чайниках, звонки в дверь, главный объект включает телевизор, объект идет к телефону…

Алексей пришел к ребятам в “пикап” удачно. После 23.00 началось самое интересное и самое странное. Звонок в коридоре – объект выходит из комнаты, его зовет мужской голос, понятно, сосед, – затем какое-то замешательство в коридоре, слушаем комнату – объект и гость вместе. “Как обращаться – знаешь. Дело сделаешь – бросай на месте. Смотри сюда, запоминай: улица.., вольво".., номера…"

Алексей вылетел из машины и метнулся к окну, благо оно было на первом этаже, чтобы увидеть гостя. Еле удерживаясь у стены на обледенелом цоколе высокого первого этажа, он дотянулся до решетки окна, вцепился в нее рукой, чтобы подтянуться, и тут из кармана его куртки предательски выпал мобильник. Слабый стук, очень слабый, однако в комнате его услышали. Алексей вжался в стену. Открыли форточку, выглянули, снова закрыли… Алексей обхватил прутья решетки, вновь пытаясь подтянуться. Ничего – перед глазами была лишь плотная зеленая ткань, сквозь которую можно было разглядеть только силуэты. Один –Маринин, другой – мужской. Комплекцией человек был, как Марина, – средний мужчина, не худой и не толстый. Говорившие стояли друг напротив друга. Потом осталась только одна тень. Алексей спрыгнул, перебежал к парадной, вжался в нишу под лестницей в надежде заприметить этого человека. Минула не одна минута – дверь квартиры первого этажа хлопнула. Вниз, по короткому пролету, никто так и не спустился. Зашаркали ноги – кто-то поднимался наверх. Алексей мягко и бесшумно вылетел на лестницу, глянул в пролет – услышал лишь хлопнувшую на верхних этажах дверь. Гость исчез в какой-то из квартир.

Разговор Марины с этим поздним гостем заставлял предполагать худшее. Очень короткий разговор, но достаточный для того, чтобы понять, о чем шла речь. В милицейском протоколе это звучало бы просто: гражданин N подговаривал.., гражданку М на… На что? На то, чтобы та на некой улице, название которой осталось неизвестным, использовала свои некие знания, а также еще нечто, что надо было бросить на месте, и что-то сделала с человеком, приехавшим на эту улицу на “вольво-940”. Уже можно начинать вычислять, о чем шла речь. И даже о ком. При всем обилии иномарок на улицах, “вольво-940” – не такая уж частая птица. Хозяева подобных машин относительно на виду. А что у нас бросают на месте, знает едва ли не каждый школьник.

"Но – по порядку”, – размышлял Алексей, конечно, раздосадованный тем, что ему пришлось упустить гостя (не пойдешь же, в самом деле, искать его по всем квартирам этого многоэтажного, забитого сотами коммуналок, дома). Алексей сидел в “пикапчике” и пил вместе с ребятами кофе из термоса. Настроенный на “жучков” приемник шуршал какими-то шагами, хлопаньем и скрипом дверей, в комнате у Марины все звуки перебивались включенным телевизором. “По порядку…” С чем могла уметь обращаться эта барышня? Ответ на этот вопрос приходил сам собой: барышня еще летом потрясла Алексея своим обращением с оружием. Он припомнил, как ловко перехватила она тогда тяжелый ствол из его рук – четко, будто играючи, с автоматизмом профессионала. Не здесь ли крылась разгадка? Не это ли умение должна была применить студенточка – рыжеволосый ангел и невинная страдалица-вдовушка? Если это так, то оставалось вычислить лишь объект: кого это ей заказали? Прижать ее прямо сейчас и вытрясти из нее все? Простой ход. Но простота – она, ведь, как известно, хуже воровства. Что, если она уже не в первый раз в таких делах – станет ли с ходу раскалываться? Поднажать на девицу, конечно, можно, но не обрубит ли он тем самым все пути к разгадке? “Надо было бы, – думал Алексей, – отследить ситуацию да выяснить, кто там кого заказал, но при этом еще и не дать девице возможности осуществить затеянный план”. Как знать, не входила ли будущая жертва в его близкий круг? И как бы распознать, кому это все будет выгодно…

Приемник продолжал исправно выдавать шумы коммунальной квартиры. Напарник Игорь – парень, только недавно поступивший в службу безопасности банка после увольнения из органов будто отгадал ход мыслей Алексея и бросил:

– Как бы ее аккуратно изолировать да повыяснять, что там к чему? Вы же сами все слышали.

– Игорек, тут у нас другие нравы…

– Да аккуратно, Алексей Юрьевич!

– Нет. Исключено.

– Ну, как знаете. Тогда я вам ничего не говорил.

– Лады.

И “пикап” тронулся с места.

* * *

На следующий день на одной из тишайших улиц Васильевского острова произошло дорожно-транспортное происшествие. Какой-то лихой рокер умудрился не справиться с управлением, заехал на тротуар и сбил выходившую в тот момент из подворотни медсестру Покровской больницы. Медсестра была доставлена в свою больницу, благо она находилась здесь же, на Большом проспекте Васильевского острова. Мотоциклист скрылся с места происшествия, даже не подумав помочь потерпевшей. У пострадавшей оказалось сотрясение мозга. Врачи определили ее положение как “состояние средней тяжести”.

– Ну что, Маришка, месяцок-то тебе придется полежать, – склонился над нею завотделением Лев Борисович. – Покой и только покой. Других рецептов еще не изобрели.

Тело было в синяках, страшно болел бок. Но Марина была даже рада этому происшествию: сбивший ее мотоциклист счастливо избавил от того страшного, что грозил принести ночной визит человека, знавшего о ней, пожалуй, больше, чем она сама.

Человек этот, оказавшийся вовсе не незнакомцем, требовал немногого: один выстрел. Только один. Маленькая такая расплата за большую услугу.

– Все, что я тебе говорю, должно остаться между нами. И о том, что ты сделаешь, будут знать только двое – ты и я.

– Почему я? Зачем ты это все придумал? Ты один, или…

– Ай-яй-яй, зачем же так плохо думать о людях? Кто тебе что сказал? Ты имеешь дело только со мной и больше ни с кем. Поняла? Сама клюнула – сама и виновата. За все, лапонька, надо расплачиваться. Вызвала бы тогда сразу милицию, оприходовали бы жмурика – и гуляла бы на свободе с чистой совестью. А теперь уж извини, сама напросилась.

– Кто тебе сказал, что я это могу? Я не умею.

– Люди видели. Питер – город маленький… Так что не чуди.

– Вы что же там, профессионалов не можете нанять?

– С профессионалами, душа моя, хлопот больше, – неопределенно хмыкнул гость.

Спасти Марину от этой расплаты могло только чудо. И оно свалилось на нее, пусть даже и в образе промчавшегося мимо мотоциклиста, сбившего ее с ног на булыжную мостовую. За это больничное время можно было что-нибудь да придумать. Мысль о том, что этот случайный мотоциклист был как-то связан с ночным гостем, Марине казалась невозможной. Марина была нужна этому гостю живой и невредимой – до поры до времени, конечно. До рокового выстрела.