Отныне только легкий флирт - Беверли Терри

– Когда речь заходит о ее собаке, в Холли пробуждается могучий собственнический инстинкт, – сказал Ник с приторно-вежливой улыбкой.

В это время вдали показался Джед, направляющийся в их сторону. Каресса наконец удостоила Холли взглядом.

– Ага, вон идет мой дядюшка. Раз он будет с вами заниматься, то я пока могу показать Нику оставшихся щенят. Пойдем, Ник?

– Смотреть щенят? – спросил он с неуверенной улыбкой.

– Ну да, в сарае. – Каресса провела языком по губам, отчего они заблестели. – Тебе наверняка понравится. Их двое, совсем малютки, а соображают. Прямо глазам своим не веришь. – Она подвинулась вплотную к Нику, голос ее звучал обольстительно.

Холли с удовлетворением заметила, как улыбка сползла с лица Ника.

– Спасибо, Каресса, но лучше им не мешать. – Он с трудом сглотнул. – Я, пожалуй, не пойду.

– Ну и глупо! – Каресса состроила гримаску и придвинулась еще ближе к Нику. – Нельзя помешать тому, кто не хочет, чтоб ему мешали. Дядя Джед, – обратилась она к Гринхиллу. – Какие серьезные причины могут помешать Нику пойти смотреть щенков?

– Да никакие, насколько мне известно.

– Вот и хорошо! Пошли, Ник! – И Каресса протянула ему руку.

Ник отступил на шаг назад.

– Нет, нет! Я здесь нужен! – И он обратил к Холли отчаянный взгляд.

Она сжалилась над ним и пришла ему на помощь.

Двадцать минут спустя Ник и Холли уехали из питомника.

– Итак, – заметил он с простодушнейшим выражением лица, сидя в машине, – отныне я, можно сказать, работаю на общественных началах в приюте для престарелых. Хотелось бы знать, в чем именно состоят мои официальные обязанности?

– В том, чтобы следить за Санни, когда он находится в приюте, – в тон Нику ответила сладчайшим голоском Холли. – Для чего, разумеется, надо пройти специальный курс обучения, что вы и делаете. А иначе с чего бы это вам оставаться на уроке, вместо того чтобы ознакомиться с прелестными щенками в обществе Карессы?

Ник содрогнулся. Он и мечтать не мог о том, что ему когда-нибудь представится столь блистательная возможность подкрепить свой имидж легкомысленного волокиты. Пока он болтал с Карессой, все было в порядке, и он наслаждался, видя, с каким негодованием Холли воспринимает заигрывания девушки. Она почти ревновала. Но когда Каресса стала настаивать на том, чтобы они вдвоем уединились, – это уж слишком!

– Спасибо за то, что спасли меня, – искренне поблагодарил он. – Я не знал, как себя вести.

– Каресса наверняка проинструктировала бы вас.

– Я имею в виду дядю. Джед, несомненно, считает ее невинным ребенком. Да она и есть ребенок, в этом вся беда.

– Ребенок-то она ребенок, но вряд ли невинный. Недаром же вы не без удовольствия принимали ее авансы.

– Кто, я?! – Ник одарил ее своей белозубой улыбкой, разящей наповал. – Вот уж нет!

– Вот уж да! – Встреча с Карессой утвердила Холли в ее мнении о Нике: он и дня прожить не может, чтобы не завести нового знакомства. Ей, казалось бы, только радоваться своей проницательности, тому, что она так хорошо его раскусила, но почему-то радовалась она не слишком. Может, потому, что понять его не трудно, не такая уж он загадочная личность. Он и не пытается скрыть свою сущность. Напротив, даже бравирует своим непостоянством.

Она должна быть довольна. Ник как раз тот человек, с которым можно весело провести время. Так почему у нее из головы не идет первое впечатление о нем, когда он показался ей таким симпатичным? Разве она не решила раз и навсегда, что симпатичные и положительные ей больше не нужны?

Холли еще была полна впечатлениями дня, проведенного с Ником, когда вечером позвонила матери. Мари сразу поинтересовалась, как обстоят дела с Рейнольдсом, и Холли без обиняков сообщила, что встречалась с другим.

– Очень хорошо! – воскликнула Мари. – Как только он поймет, что ты можешь обойтись без него, он немедленно прискачет.

– Мамочка! Ну почему ты никогда не слушаешь меня? Я же тебе говорила – я не хочу, чтобы он вернулся.

На другом конце провода воцарилось недоверчивое молчание, но ненадолго. Мари вдруг жизнерадостно воскликнула:

– Ну и прекрасно, дитя мое, расскажи мне о твоем новом кавалере. Он надежный человек, на него можно положиться? Думает ли он о семье? Кем работает?

Холли уловила нотки надежды в ее голосе и ощутила прилив любви к этой женщине, которая так нелепо прожила свою жизнь, но не переставала уповать на то, что ее дочке повезет больше, чем ей.

– Ах, мама, обо мне совсем незачем беспокоиться!

– Как я могу не беспокоиться! Когда ты вышла из младенческого возраста, я скрепя сердце отдала тебя бабушке с дедушкой, которые стыдились моего образа жизни и боялись, как бы он не бросил тень на тебя. Они были правы, благодаря им у тебя сохранилось доброе имя, и теперь ты вполне подходящая пара для юноши из хорошей семьи, вроде Рейнольдса. Если ты его не хочешь, ладно, будь по-твоему, но найди кого-нибудь другого, кто мог бы обеспечить тебе достойную жизнь.

Холли вздохнула и сказала то, что, несомненно, хотела услышать мать:

– Он, мамочка, консультант по инвестициям. Работает в банке. – Она вспомнила роскошно обставленный отдельный кабинет Рейнольдса и стол Ника в общем операционном зале, но зачем матери знать об этом? Точно так же ей ни к чему сообщать, что Ник – ветер в поле, серьезного и положительного в нем ни на грош.

Во вторник Холли после работы стояла в очереди на почте. Вошел Ник, поздоровался и встал позади нее.

По спине Холли пробежала дрожь. Ник и Рейнольдс – оба банкиры, но на этом сходство между ними заканчивалось. Никогда Рейнольдс не вызывал у нее такого трепетного волнения, как Ник.

– Привет, привет, – ответила она, – но лучше бы вам стать к другому окну. Очередь, в которой стою я, всегда продвигается медленнее других. Это правило, почти не имеющее исключений.

– Не страшно. Я не тороплюсь.

– Мое дело – предупредить, – улыбнулась Холли. Ее охватило странное ощущение – ей померещилось, что, появись Ник за ее спиной внезапно, она, и не видя его, почувствовала бы это.

– Что привело вас сюда? – тихо спросил Ник, наклонясь к ее уху.

Его теплое дыхание пощекотало щеку Холли, ей сразу захотелось смеяться. Девушка из соседней очереди повернулась в их сторону, и по выражению ее глаз Холли решила, что ей понравился Ник и она завидует Холли.

– Покупаю марки для вашей седовласой приятельницы, – ответила она.

– Простите?

– Для вашей восьмидесятилетней поклонницы, Флосси Эллен. Ей нужны марки с уточками, тюльпанами, флагами – какие угодно, лишь бы на них не было слова «любовь». Последних у нее сколько угодно, но не может же она в самом деле клеить их на конверты с чеками, рассылаемые от имени клуба книжных новинок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});