Бандит по особым поручениям - Б. Седов

Да, Мартынов надеялся. Более того, вспомнив вчерашний ресторанный разговор, услышав сейчас имя светловолосого и трансформировав кличку «Гул» в Гулько, он абсолютно был уверен в том, что жить будет.

– Сегодня утром на трассе Новосибирск – Павловск ты сломал челюсть одному моему человеку и нос – второму. Зачем?

– Затем, что, прежде чем требовать с человека деньги за проезд по государственной автостраде, нужно убедиться в том, что у него отсутствуют квитанции об уплате дорожного налога.

Гулько улыбнулся краями губ:

– Смешно сказал. А у тебя есть квитанции?

– Конечно. – И Мартынов снова распахнул сорочку.

Рома секунду смотрел на то, как ловко Мартынов работает пальцами, застегивая пуговицы, и показал на один из стульев. Сам присел на край стола.

– Ты что, в «законе»?

– Был бы в «законе», на стул присесть я бы тебе разрешил, а не ты мне, – Андрей Петрович вынул сигареты и зажигалку. – Но за быков твоих на дороге извиняться не собираюсь. И то, что вы здесь взвод айзеров перебили, меня совершенно не касается. Поэтому теперь, когда мы с тобой, как два человека, понимающих тему, разобрались… Может быть, теперь я могу идти?

Рома закрыл глаза и почесал веко.

– Иди.

Мартынов встал и направился к двери. Кажется, старшине на дороге нужно будет поставить бутылку хорошего виски. Он сэкономил ему уйму времени. Единственное, что сейчас нужно сделать перед тем, как продолжить основную работу, это как можно быстрее убраться отсюда. Пока прохожие милицию не вызвали…

– Рома, подожди!.. – услышал Андрей Петрович за спиной. – Не спеши, Рома… Слышь, человек, притормози..

Мартынов уже шел к дверям, надеясь, что успеет выйти. Не успел.

– Рома, мы с Кротом с этим парнем в «Центральной» вчера беседовали!

– Правда? – удивился Гулько. – Тебя как зовут-то, таинственный незнакомец?

– Андреем меня зовут, – Мартынов нехотя обернулся.

– И о чем тема была? – уточнил Рома. Сыщик прикрыл глаза. Черт… Именно сейчас…

– Он об этом расспрашивал… – Крот поморщился и стал тереть пальцами, словно пересчитывал мелочь. – Как его… Фома, о ком он спрашивал?

– О каком-то Артуре Малькове.

– О Малькове Артуре? – повторил, словно сомневаясь в том, что услышал, Гул. – А кто такой Артур Мальков, Андрей?

Мартынов выдержал его тяжелый взгляд на удивление легко.

– Это мой старый знакомый.

– Не знаю такого, – скривился Рома. – Ладно, если проблемы наработаешь мне в Новосибирске, не серчай. Хотя что-то мне подсказывает, что наработаешь… – Он махнул рукой. – Прощай.

Дойдя до двери, Мартынов опять услышал:

– На вокзале в Хатанге Ленин какой рукой путь в светлое будущее указывает?

Подойдя к пепельнице у последнего столика, Андрей Петрович бросил:

– На вокзале Хатанги нет Ленина.

На вокзале Хатанги действительно не было Ленина. Там был Сталин. Но и его этот молодой человек видеть не мог, потому что в конце восьмидесятых статую снесли экскаватором, увезли за город да там и оставили.

Теперь можно идти.

Так решил Мартынов. И опять оказался не прав.

Страшный по силе удар выломал обе створки запертой ресторанной двери, и автоматная очередь в одно мгновение раскрошила потолок зала. Как раз в том месте, где между двух массивных люстр виднелась бессмысленная, халтурно выполненная лепнина.

Кусок гипса откололся от композиции и, разбивая в крошево посуду, рухнул на столик подле Гулько… – На пол, суки!!!

Следующий удар опрокинул Мартынова на пол, и он полетел лицом вниз, как брошенная на мрамор тряпка ресторанной уборщицы…

Глава 7

РОМА-МЕНТ И РОМА-БАНДИТ

– Рома, Метла!! – услышал Мартынов.

Ну вот… А он все размышлял – кто такой Метла, да чем знаменит… Какой хороший ресторан! Тут тебе и Гулько, тут тебе и Метла. Еще бы второй Рома пришел – совсем хорошо было бы…

Тут же он получил несколько мощных ударов под ребра, потом один – в лицо, затем по его спине пробежало никак не меньше десяти человек, и в завершение всего он почувствовал на своей спине грубые подошвы высоких шнурованных ботинок.

– Лежать, сука!! – приказал ему тот, что стоял на его лопатках.

Андрей Петрович – Эндрю Мартенсон лежал уже давно, но констатировать это вслух не счел обязательным. Хватит и того, что у него рассечена бровь. Не пропускающий ни одной тренировки в спортивном зале Вегаса, он хорошо знал, что теперь кровь удастся остановить не скоро. Однако проглотить оскорбление он так и не смог.

– Какая я тебе… сука? – дышать было тяжело, а говорить еще сложнее. – Я тебе… не сука…

Спец подпрыгнул на месте, и Мартынов задохнулся окончательно. Родина, она всегда с тобой.

А потом он сидел напротив высокого парня, прижимал ко лбу платок и наблюдал за тем, как его визави молча изучает американский паспорт. Мартынов знал, что ничего полезного для себя этот мент по кличке Метла оттуда не почерпнет. Метла, однако, продолжал листать зеленую книжицу с орланом на обложке и делал вид, что черпает.

Метла, Метла… Сука страшная…

Можно было и раньше догадаться, кто для городского авторитета является самой страшной сукой. Мент, не дающий спокойно жить. Работающий в большом здании с вывеской «УБОП».

– Значит, теперь вы гражданин США, – то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес Метла.

– Сомневаетесь, что паспорт настоящий, – так же неопределенно ответил ему Мартынов.

– Нет, не сомневаюсь, – закрыв документ, сотрудник антимафиозного ведомства отложил его в сторону. – Не сомневаюсь, Эндрю Мартенсон. Хотя мне ближе – Андрей Петрович Мартынов. Дважды судимый гражданин СССР и России, за которым волочится список преступлений длиною в километр.

– В милю, – поправил Мартынов.

Метла откинулся на спинку кресла – сейчас милиционерам авторитетных ведомств вместо библиотечных стульев стали выдавать офисные кресла, похожие на те, в которых в Вегасе стоящие в очереди на бирже безработные ожидают своей очереди на прием, и закурил.

Потом предложил сигареты Мартынову.

Стараясь быть взаимно вежливым, Андрей Петрович вынул пачку настоящего «Маrlborо» и заверил милиционера, что сигареты без акцизной марки курить куда приятнее. Тот согласился, затушил свой вонючий «Кент» моршанской набивки и закурил заокеанскую сигарету.

– Неплохо, – заключил он и тут же об этом забыл. – Скажите, Мартенсон, как вы оказались в этом ресторане? – Поморщившись, добавил: – Честно говоря, сейчас мне интереснее поговорить кое с кем другим, но нахождение на месте массового убийства иностранного гражданина заставляет меня быть политиком. От политики меня тошнит, и чувство тошноты усиливается от сознания, что иностранный гражданин – бывший российский зек.

– Приятно видеть, – сказал Мартынов, – что в милиции наконец-то появились политики. Вот министра вашего взять, к примеру…

– Давайте лучше вас возьмем в пример, – перебил Метла. – Возьмем и попытаемся выяснить, что американский гражданин делал в ресторане в тот момент, когда там шла крупномасштабная «стрела» между организованными преступными группировками. Если даже опустить тот факт, что гражданин этот – бывший русский каторжанин, у которого совсем недавно был не паспорт зеленого цвета, а справка об освобождении…

– Послушайте, гражданин… – перебил милиционера Мартынов. – Простите, не знаю, как вас…

– Метлицкий.

– Так вот, гражданин милиционер Метлицкий, если вы и дальше будете продолжать в этом духе, я сейчас просто заговорю по-английски и потребую консула, а потом… – Мартынов вдруг осекся и ватным взглядом уткнулся в собеседника. – Как… вы сказали… ваша фамилия?…

Милиционер улыбнулся:

– У вас какой-то нездоровый румянец на щеках появился, Андрей Петрович. Простите, если вас обидел.

Нехорошая привычка, издержки службы. Приходится быть циничным…

«Нет тут того, кто тебе за привычки мог бы растолковать», – подумал Мартынов, боясь упустить фарт, весь вечер валивший ему. – «Гулько, Метлицкий… Павловск, училище, станкостроительный техникум… А нужно было всего-то оказаться в Новосибирске в нужное время в нужном месте – в ресторане „Садко“. В местном центре переливания крови… Brilliant result, mister Martenson»…

Думая о своем, он старался не пропустить ни слова из того, что продолжал говорить милиционер.

– …и вспоминать то, о чем по ряду причин уже должно забыть. Уверяю вас, о том, что вы – бывший зечара, слинявший за океан, я уже забыл. И меняю направление своего первого вопроса. Чем вы в Штатах на хлеб зарабатываете, Мартенсон?

– Менеджер в одной крупной спортивной организации, – ответил Мартынов, лихорадочно соображая, как теперь строить свою политику розыска Малькова. Ситуация менялась каждую минуту, и все предыдущие идеи перестали иметь смысл сразу после того, как его привезли в ресторан. Теперь же, когда он, не прикладывая никаких усилий, нашел тех, к поискам которых даже не знал как приступить, все стало простым и сложным одновременно.