О бочках меда и ложках дегтя - Юрий Болдырев

На это мне, конечно, скажут, что есть ведь еще и государственная регистрация прав собственности, и потому подобное — невозможно.

Да, государственная регистрация и контроль со стороны Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг (ФКЦБ) вроде бы есть. Но только как все это работает? Вернемся к вышеописанному примеру с РАО «ЕЭС России» (см. «Свой среди тупых. Или продажных?»). Если не в каком-то малоизвестном АО где-нибудь в Дранишниках, а в этой крупнейшей федерального значения корпорации-монополисте (да еще и более чем наполовину государственной) будущего главу компании ввели в Совет директоров некие иностранные юридические лица, по российским законам вообще не имевшие права участвовать в собрании акционеров, и все регистрирующие и контролирующие государственные органы вместе взятые, включая ФКЦБ, восстановить законность не захотели или не смогли, то можно себе представить, что происходит с правами собственности в разбросанных на наших необъятных просторах бесчисленных мелких акционерных обществах...

УДУШЕНИЕ ПО ЗАКАЗУ

Если не останавливаться на случаях прямого бандитизма, когда собственность просто отнимается силой, что в нашей стране до сих пор тоже случается, а рассматривать лишь сравнительно законные по своей хотя бы внешней форме действия, то вторым в ряду реально действующих в нашей стране механизмов лишения прав собственности (а может быть, и первым по значимости) является процедура банкротства предприятий.

Фактически действующее в нашей стране законодательство о банкротстве и судебная практика позволяют, имея соответствующую поддержку власти, с легкостью отнять собственность при задержке какого-либо платежа на весьма и весьма незначительную сумму. Особенно опасно в этом смысле работать по выполнению каких бы то ни было заказов государства, которое, как правило, не спешит рассчитываться со своими поставщиками и тем самым порождает длинные и запутанные цепочки неплатежей. Соответственно, рискуют не только те, кто взаимодействует с государством напрямую, но и те, кто так или иначе попадает в цепочку неплатежей. При этом государство ни к какой ответственности за задержки платежей привлечь невозможно, но, в то же время, частное предприятие, задерживающее платежи из-за недопоступления средств за выполненные работы, в том числе из-за недопоступления средств от государства, можно без каких-либо препятствий обанкротить.

Сама процедура банкротства тоже весьма изящна.

Во-первых, если процедура возбуждена, то расплатиться даже со сравнительно пустяковой просроченной задолженностью предприятие уже не может. Сначала — из-за непринятия платежа тем субъектом, которому задолжали. То есть хочу и готов заплатить, но не могу, так как некуда перечислять средства — для создания такой ситуации предусмотрен целый ряд лазеек. А затем — в силу ареста счетов и невозможности осуществления расчетов, даже если средств, например, наконец-то поступивших от должников, более чем достаточно.

Во-вторых, оспорить решение низшей арбитражной инстанции в вышестоящем суде — практически невозможно. Добавьте к этому специфическую судебную процедуру в арбитражных судах, значительно менее формализованную, нежели в судах общей юрисдикции.

И в-третьих, назначаемый арбитражным судом временный управляющий, как правило, оказывается человеком далеко не случайным, не чужим для тех, кто является заказчиком банкротства данного предприятия. Добавьте к этому уже упоминавшееся выше отсутствие в нашей стране запрета на сделки с аффиллированными компаниями. И, плюс к тому, отсутствие реальной ответственности временного управляющего, в том числе и в случае, если в результате его действий ранее вполне благополучное предприятие (а у нас банкротят прежде всего предприятия именно вполне благополучные и перспективные) действительно будет доведено до полного краха.

Есть еще и четвертый и, наверное, главный фактор, благоприятствующий возможности запуска процедуры банкротства почти на любом предприятии — даже на таком, где дела идут прекрасно и никаких долгов нет. Это — моральное состояние общества, специфическая деловая этика. В частности — отсутствие презрения и неприятия в каком-либо виде измены, предательства, торжество в самых широких слоях общества совершенно антисоциальной идеологии допустимости любого обмана ради сиюминутного личного преуспевания.

Что ж, это вполне естественно в обществе, в котором практически на всех ключевых позициях (не только во власти, но и в экономике, и в сфере культуры, и в средствах массовой информации) находятся люди, либо сами хорошо погревшие руки на развращении общества и разрушении государства, либо их ставленники. Но каковы экономические последствия такого морального состояния общества, в частности, с точки зрения возможностей необоснованного отчуждения собственности через процедуру банкротства?

Экономические последствия таковы: отсутствие общественного неприятия и механизмов пресечения всяческого предательства открывает практически неограниченные возможности для подкупа руководителей той компании, которую намереваются поглотить через процедуру банкротства.

Невозможно или затруднительно это лишь в двух случаях. Во-первых, там, где руководителем является непосредственно собственник, да еще и умудряющийся лично держать под контролем все платежи — его нечем подкупить. И во-вторых, там, где предприятие находится в руках людей, предпочитающих при решении возникающих проблем правовым методам бандитские. То есть в ситуации, когда управляющий твердо знает, что если о его сговоре с кем-либо станет известно, то даже если исходные собственники предприятия будут физически уничтожены, в любом случае рано или поздно его все равно «из под земли достанут» — его уничтожение на случай предательства оплачено заранее...

Во всех же прочих случаях, то есть когда речь идет о предприятиях, собственники которых пытаются строить на нашей земле более или менее цивилизованный бизнес, все сравнительно просто: достаточно договориться с управляющим, чтобы он на протяжении необходимого времени под различными предлогами или просто «по забывчивости» не осуществлял некоторый вполне пустяковый платеж фирме, связанной с заказчиком банкротства. После же запуска процедуры банкротства доказывать кому-либо что-либо — уже поздно...

Согласитесь, было бы странно, если бы таким замечательным инструментом не пользовались те, кому понравилось то или иное предприятие, кому доступен механизм запуска процедуры банкротства, кто имеет возможность шантажировать тем или иным способом руководителей предприятий и заставлять их действовать вопреки интересам собственников.

В целом же важно, что в результате механизм банкротства в нашей стране фактически является не способом прекращения безуспешной либо недобросовестной экономической деятельности и взыскания долгов в максимально возможном объеме, а методом перераспределения собственности. Причем перераспределения, вовсе не обоснованного реально негативными результатами экономической деятельности. И более того, перераспределения от добросовестных собственников в пользу недобросовестных — близких к власти и имеющих возможность использовать подкуп, шантаж и судебную машину для присвоения чужого.

ДОГОНИМ И ПЕРЕГОНИМ АМЕРИКУ?

Суммируя изложенное, приходится констатировать, что на пути экономического развития мы имеем серьезное препятствие — отсутствие стабильности и необходимых для долгосрочного инвестирования гарантий прав собственности. И проистекает это как из предыстории становления в нашей стране крупной частной собственности, так и из ныне действующих правовых механизмов, делающих добросовестного собственника весьма уязвимым, а также из состояния самого общества, его морали.

Означает ли сказанное, что никакие иностранцы со своими деньгами к нам не придут? Нет, вовсе не означает.

Первое. Пока у нас еще сохранились какие-то остатки прежнего научно-технологического потенциала, естественно, будет продолжаться взятие его под контроль. Разумеется, не с целью развития и конкурирования с западными корпорациями, но с целью поглощения или постепенного удушения. Хотя этот процесс уже, естественно, на исходе.

Второе. Продолжается взятие под зарубежный контроль сырьевого сектора нашей экономики. Прежде всего — через механизм соглашений о разделе продукции.[7]

Третье. Крупнейшие мировые корпорации в течение какого-то времени на всякий случай еще могут содержать и у нас свои «разведроты» — относительно небольшие подразделения и предприятия, пусть даже зачастую дающие и небольшие убытки, но позволяющие держать руку на пульсе ситуации.

Четвертое. Ничто не мешает реализации проектов по захвату зарубежными компаниями наших рынков для сбыта собственной (произведенной за рубежом) продукции, пусть даже и с небольшой долей вложенного в конечный продукт российского труда (расфасовка и упаковка готового продукта, конечная сборка предварительно разобранных автомобилей и т.п.)