Колумбы российские - Виктор Петров

5

В то время как Баранов со своими людьми с нетерпением ожидал возвращения «Феникса» со столь нужными ему пищевыми припасами, события на материке стали развертываться с необычайной быстротой. В этом было что-то особенное, если принять во внимание, что до сих пор все, касавшееся дел компании, двигалось со скоростью улитки. Архимандрит Иоасаф со своим помощником иеромонахом Стефаном благополучно прибыл на «Фениксе» в Охотск и оттуда на лошадях добрались до Иркутска. В марте 1799 года в Иркутске состоялось посвящение архимандрита Иоасафа в епископский сан, был он наречен епископом Кадьякским, первым православным епископом первой в Америке православной епархии. Новопосвященный епископ Кадьякский не стал тратить времени, быстро собрался, собрал чинов своей новой миссии для усиления штата оставшихся в Кадьяке четырех миссионеров, выехал в Охотск и там, опять не теряя времени, погрузился на свой старый «Феникс» и отправился обратно в Америку. С собой он взял своих старых сотрудников: все того же горячего, страстного в своей миссионерской деятельности иеромонаха Макария и смиренного иеродиакона Стефана.

Не суждено было «Фениксу» достичь Кадьяка, где Баранов с таким нетерпением ожидал свой корабль, ожидал не столько вновь нареченного епископа, сколько трюмов, наполненных продуктами для изголодавшихся промышленных. Бедный Баранов так и не дождался «Феникса». Корабль просто-напросто исчез в пути, и никто не знал, что с ним случилось. Вместе с кораблем погибло восемьдесят восемь человек команды и пассажиров, среди которых был епископ Иоасаф, ехавший к месту своего служения. Баранов все еще надеялся на лучшее. Целый год он ждал корабль, думая, что тот задержался где-нибудь в гавани, но потом охотники и алеуты стали находить предметы, выброшенные волнами на берег. Эти вещи могли быть только с «Феникса». Там были свечи, воск и другие предметы из церковной утвари. Биограф духовной миссии так описывает гибель корабля:

«Из того, что близ острова Кадьяка морские волны не раз выбрасывали свечи, воск и обломки разных вещей, имевших церковное назначение, можно полагать, что гибель «Феникса» и его пассажиров произошла у самой цели плавания. Вместе с епископом погибли известный миссионер иеромонах Макарий и иеродиакон Стефан. Между погибшими был архиерейский певчий, брат знаменитого американского миссионера на острове Уналашке Иннокентия (Вениаминова), впоследствии епископа Камчатского, а затем митрополита Московского. Вероятно, тогда же погиб переводчик Прянишников».

Кроме вещей, выброшенных морем на Кадьяк, были получены сообщения о подобных же находках у Бобровой бухты и даже на далеком острове Ситка.

Но Баранов не сдавался. Он стал подумывать о том, чтобы отправить в Охотск одно из крошечных суденышек, построенных им самим, благо у него теперь было четыре специалиста-морехода, присланных компанией ему в помощь в последний рейс «Феникса». С мореходами, однако, дела не ладились. Те не могли представить себе, чтобы они, люди благородного звания, подчинялись какой-то черной кости, купчишке третьеразрядному. Особенно несговорчив был молодой мореход, штурман Талин, наотрез отказавшийся подчиняться приказаниям Баранова. Даже непонятно, зачем, в сущности, он приехал на Кадьяк.

Год 1799-й оказался суровым для Баранова, и все несчастья, обрушившиеся на него в этот год, сломили бы волю и решимость любого человека, но только не Баранова. С каждым известием о новом несчастье он свирепел, сжимал кулаки и, казалось, бросал вызов стихии:

— Не таковские, небось не сдадим!

Получая все больше доказательств гибели «Феникса», Баранов неожиданно узнал, что штурман Талин, ослушавшийся его приказаний, потерял другое небольшое компанейское судно «Северный Орел» У острова Сукли, на котором было мехов на 22 тысячи рублей. Сам Талин, однако, спасся.

6

Снова и снова, с монотонной аккуратностью приходят сообщения то о гибели группы охотников в бурном море, то о гибели корабля. Еще один корабль — «Св. Симеон и Анна» был выброшен на камни на острове Святого Павла. Судно шло с Уналашки на Прибыловы острова и там разбилось. К счастью, на этот раз люди не погибли. С потерей этих кораблей у Баранова не осталось ни одного судна, которое он смог бы послать в Охотск. Люди стали страдать от недостатка пищи, опять появилась цинга, никто уже не надеялся на прибытие нового судна в этом году. И неунывающий Баранов решился на новое предприятие — отправиться на остров Ситку и основать новое поселение с целью перевода туда главного управления компании с Кадьяка. Ситка во всех отношениях казалась лучшим местом для поселения — и климат теплее, и гавань, свободная ото льда круглый год, и рыбы больше у берегов. Единственно, что вызывало опасения — это присутствие там особенно воинственного и кровожадного племени индейцев-колошей. Но Баранов был не из пугливых. Он уже не раз сталкивался с индейцами и знал их повадки. Кроме того, он надеялся на то, что индейцы теперь будут более дружественно расположенными к нему, так как он породнился с вождем одного из племен.

Решил Баранов снарядить все имевшиеся у него кораблишки, посадить охотников-алеутов на их верные байдарки и отправиться в дальний и опасный путь на остров Ситку. Положение с кораблями его тревожило. В то время как корабли, бывшие в его ведении, принадлежали компании, а, следовательно, подчинялись ему, капитаны этих кораблей, назначенные туда из мореходов, присланные компанией, отказывались подчиняться «купчишке» Баранову, и каждый из них действовал по своему усмотрению, например выходил в плавание, когда заблагорассудится. Поэтому-то Баранов больше полагался на байдары своих охотников, чем на корабли. Особенно неистов в своей лютой ярости к Баранову был штурман Талин. Дошло до того, что мореходы вообще отказались являться к Баранову с докладами, а он сам считал для себя, правителя американских владений, унизительным идти к ним и лично уговаривать в чем-то. Отношения между ним и мореходами к этому времени просто свелись к переписке. Очень показательно одно из таких писем, написанных Барановым штурману Талину перед своим выходом в поход на Ситку в 1799 году:

«В бумаге вашей, — пишет Баранов, — изволите спрашивать почему я распоряжаю здесь мореплавательными делами, нехотите следовать моим сообщениям, для чево я купец? с каковым предосудительно будет чести офицерской или собственно вашей иметь сношение… Компания господ хозяйствующих Голикова и Шелихова и вполное распоряжение и управление неисключая и мореплавания вверена мне с 1790 года… ивсе мореходы состоящие вкомпании зависели отъмоих распоряжений»…

Посидел Александр Андреевич, подумал немного, желчное чувство сдавило ему сердце… пододвинул чернильницу и опять взялся за перо…

«Предоставляю вполную вашу волю следовать или исследовать моим сообщенным предположениям… касательно нужного и важного вояжирования; ежелиже инебудет вашего соизволения настоять втом немогу; благоволите толко прислать мне писменной ваш отзыв…

…Напоследок же всего донесенного я должен дать отчет потребованию вашему и отом для чево я купец без характера чиновного определен всею здешнею компаниею скоей имореплавательные дела включаются как я определен сюда ипотом имел щастие пользоваться ипользуюсь казенною начальствующих ихозяйствующих доднесь доверенностью… и купецка звание неесть подлое ибесъчесное, корпус коих составляет всех вообще важную государственную опору… хотя вы испрезрением озвании том имое имя сотчеством выражать изволите»…

Опять приостановился Баранов, подумал, мысленно подбирая выражения и, наконец, точно вдруг решившись, с остервенением атаковал бумагу, заканчивая свое длинное письмо:

«Взаключении ж всего сего паки покорнейшую мою простираю прозбу доставить ваш решительный отзыв или предписание изволите ли вы ныне следовать судном посообщенным от меня предположениям или особыя какия из Высокого правительства предписании или отгоспод компанионов сообщении имеете, благоволите открыть, дабы я далее заблуждаться не мог в моих мнениях… Пребывая с должным почтением моим милостивый государь вашего благородий покорным слугою… А. Баранов».

7

Ввиду отказа мореходов подчиняться ему, Баранов собрал большое количество байдар да небольшое судно «Екатерина» под командой шкипера, иностранца Подгажа, поступившего на службу компании, и решился, наконец, привести в исполнение долго им лелеянную мысль об устройстве поселения на острове Ситке, куда он со временем предполагал перевести свою главную контору. Промысловая партия охотников, русских и алеутов, отправилась сначала на промысел у материка с инструкциями прибыть на Ситку после охоты, где Баранов предполагал их встретить. Подгажу на «Екатерине» было приказано идти в порт Букарелли, а потом тоже явиться на Ситку для встречи с Барановым. Сам же Баранов, уладив свои дела на Кадьяке, отправился с небольшой группой охотников на Ситку. Ему не терпелось скорее найти подходящее место и основать там селение. Все говорило в пользу этого предприятия — и более благоприятный климат, и прибрежные воды, полные рыбы, и географическое положение — гораздо южнее Кадьяка.