Моя жизнь в лесу духов - Амос Тутуола

Через шесть месяцев после открытия церкви я перевел туда же и школу, чтобы учить малолетних духов чтению, письму и Священным писаниям, которые стали главным предметом. Но в городе не нашлось ни писчей бумаги, ни мела, ни досок для классных занятий, и вот я вырубил кусок коры с большого дерева, чтоб кора была плоской, площадью 4 квадратных фута, а для грифельных досок – 20 кусочков, площадью по квадратному футу каждый, и вместо мела раздал угольки, чтобы ученики писали задания. Но поскольку церковь по будним дням использовалась у нас как Воскресная школа, а по воскресеньям – как Христианский храм, то я построил еще одну церковь с помощью прихожан и воскресных учеников, потому что школьники за неделю учебы нарушали в церкви Христианский порядок, и я решил обучать их в школе, под которую приспособил свою первую церковь. Лет через пять у нас появилось больше 50-ти духов-учителей, и каждое утро в школу являлось до девятисот малолетних духов. Когда малолетние духи повыросли, или успешно кончили школу, многие из них стали учителями, а я построил в Десятом городе и окрестных селениях 1000 церквей с большой Вечерней школой при каждой, так что город обернулся столицей, где ежегодно заседает Собор во главе со мной, или главным епископом. А между ежегодными заседаниями Собора я надзираю за школами и церквами, чтобы контролировать работу учителей, школьных инспекторов и церковных служителей, которые трудятся по навыкам и обычаям, данным им всем с моего позволения. В свободные от главенства и надзирательства дни я наставляю выпускников наших школ в землеустройстве, строительстве городов и первой помощи при несчастных случаях – из всех возможных медицинских наук мне удается наставлять моих подопечных только в первой (санитарной) помощи, потому что я не учился на врачевателя и вот не могу дать им точных знаний, как врачевать болезни до излечения.

Мало-помалу я наставил и выучил многих духов Десятого города, а едва они начали успешно трудиться, предложил им заново перестроить город, и отцы города, или старейшины, охотно приняли мое предложение. Когда перестройка города завершилась, он сделался современнейшим и прекраснейшим городом из всех, какие есть в Лесу Духов. Только вот больницы ему не хватало, потому что не было опытных врачевателей…

На другое утро мой двоюродный брат показал мне Десятый город воочию – я видел дома современных стилей, школы, церкви и много больниц. А когда я спросил у него про больницы – дескать, у них ведь нет врачевателей, – он сказал: «Ты знаешь мою жену?», и я ответил ему, что знаю. Но он возразил: «Не знаешь, а только видел» – и вкратце поведал ее историю:

– Она уроженка Зулусской страны – родилась и выросла в маленьком городке, который стал процветающим и громадным, когда ей пришлось безвременно умереть. Она была образованной девушкой – кончила школу с большим отличием, и отец решил послать ее в Англию, где из незрелых студентов-медиков делают зрелых и знающих врачевателей. Вот, значит, выучилась она врачевать, вернулась в город своего отца и на следующий же день попала в аварию, которая завершилась для нее смертью. Она скончалась от гибельных ран, спешно ушла из родного города, долго скиталась то там, то сям, потому что мертвым не место среди живых, а потом добралась до Десятого города, где мы женились друг на друге как мертвые, или заключили смертный союз. Мы-то женились друг на друге как мертвые, но жена до смерти была врачевателем, а в Десятом городе для полной столичности только и не хватало что городских больниц, и вот жена учредила больницу, сделавшись Управляющей медицинским обслуживанием. С тех пор мы построили много больниц, а жена обучила научному врачеванию несколько тысяч духев и духов.

Я выслушал брата и спросил его:

Первое. Кто посвятил тебя в сан епископа?

Второе. Кто посылает вам инструменты и все лекарства для ваших больниц?

Третье. Где вы берете учебники, священные тексты и канцелярские принадлежности вроде бумаги, чернил и ручек? (Потому что, когда мы бродили по городу, я не заметил в их школах коры, на которой ученики писали бы угольками, а учебники и священные тексты – заметил.)

Четвертое. У кого вы достаете железо, чтобы крыть крышами ваши дома? (Потому что, пока мы бродили по городу, я видел только железные крыши.)

А брат, отвечая, сказал мне так:

Первое. Поскольку я служил Христианству самой надежной верой и правдой, однажды во сне мне послышался голос, и этот голос прорек мне с неба, что я посвящаюсь от бога в епископы – на веки вечные, или бессрочно. Как только об этом услышали духи – мне волей-неволей пришлось им открыться, – они подтвердили мое посвящение.

Второе. Мы получаем больничные инструменты со всеми нужными для больниц лекарствами от тех, кто при жизни снабжал врачевателей, а после смерти ушел в Город Мертвых и снабжает теперь одних мертвецов, потому что живых боится и ненавидит.

Третье. Мертвые издатели книг регулярно шлют нам из Города Мертвых священные тексты и учебные книга, а бумагу, ручки и запасы чернил поставляют нам мертвые владельцы фабрик, занятые при жизни изготовлением и продажей канцелярских принадлежностей, или писчих товаров.

Четвертое. Железные листы для крыш продают нам в достатке мертвые металлурги, с которыми мы состоим в договоре.

Разъяснивши четыре моих вопроса, мы отправились к брату домой, и дома брат призвал дочерей – их было четверо, и двоих сыновей, а потом из больницы вернулась его жена – Управляющая медицинским обслуживанием города, и брат подробно растолковал домашним, как они связаны со мной родством. Сыновья брата были школьники старших классов, а дочери уже окончили школу и прошли обучение на врачей и сестер.

Вот, значит, рассказал мне брат о себе, а дня через 3 попросил и меня поведать ему про жизнь у нас дома, или в том городе, где мы родились. И моя история прозвучала так:

– После того как ты принял смерть и до моего вступленья в Лес Духов никто из нашей семьи не умер, но один престарелый родственник заболел и болел полных три недели подряд, пока не справился со своей болезнью – потому что он не умер, а выздоровел. Через шесть месяцев после твоей смерти у нас разразилась война за рабов, которая загнала меня в страшный Лес Духов, хотя мне было всего семь лет. И сейчас я уже не могу тебе рассказать, как развивается жизнь у нас дома – ведь я убежал из нашего города и вступил в Лес Духов лет двадцать назад. С тех пор мой разум не давал мне покоя – нагонял суровую тоску по домашним, – и я беспрестанно искал дорогу, которая привела бы меня домой, но вот пришел не домой, а к тебе, причем до этого меня всячески мучили лиходейские жители Леса Духов. Я очень рад, что нашел здесь тебя, а если ты из родственных чувств разрешишь мне у вас дней пять погостить, чтобы отдохнуть от злодейских мук, то и я когда-нибудь тебе порадею, или отплачу радостью за радость, а пока что немного приду в себя и опять отправлюсь искать дорогу – если только ты не укажешь мне, где она, за что я буду благодарен вдвойне, или отрадею тебе с лихвой… Потом я подробно поведал брату о своих страданиях у безжалостных духов, а он спросил участливым голосом: «Умер ли ты до вступленья в наш Лес?», и я ответил: «Ничуть не бывало». Едва я сказал «Ничуть не бывало», брат громогласно воскликнул «Ага!» в одно восклицанье со всеми духами, которые собрались у него как гости. Но брат продолжил свое восклицанье – объяснил мне мою судьбу, или участь: «Живым не место среди мертвецов, но скоро ты полностью одухотворишься, потому что мы выучим тебя на мертвого».

Брат отвел меня к директору школы, чтоб я научился читать и писать, а в мои свободные от учеши часы сам натаскивал меня на мертвого, и месяцев через пять, если мне хотелось, я мог вести себя как полнейший мертвец. А кончить школу мне ничего не стоило – у меня тогда был рассудительный ум, – и я ее кончил года через четыре, и был отправлен за прилежание в Город Мертвых, чтобы практиковаться в судебных делах, полицейской работе и тюремных правилах. Как только я сделался первоклассным практиком, я вернулся к брату в Десятый город и сразу же приступил к учреждению законности – возвел с горожанами современные здания для тюрем, судов и полицейских участков во всех районах Десятого города, потому что раньше там этого не было. Потом я собрал молоденьких духов, которые только что кончили школы, и быстро внушил им часть моих знаний, а сам был избран Главным судьей в их Верховном над всеми суде, который заседает на местах преступлений – поэтому иногда его называют «Выездной», – чтобы рассуживать сложные случаи, неподсильные для районных, или низших, судов.

Тем временем брат решил со мной обсудить, какая судьба постигает его детей. Дочери у него уже были «на выданье», или созрели, чтоб выйти замуж, но никто – ни один телесный мужчина, даже и пробравшийся сдуру в Лес Духов, – не решился бы жениться на дочери мертвецов, так же как ни одна телесная женщина не вышла бы замуж за мертвецкого сына. Брат спросил меня, что ему делать, и я предложил подать объявление в одну из крупных людских газет – может, кто-нибудь на нее откликнется, а мы сумеем склонить его к браку, – и брат согласился подать объявление, которое кончалось такими словами: «Короче, не хотите ли вы вступить в брак? Если да, выберите одно, и только одно из чисел 733, 744, 755 и 766 или 777 и 788, чтобы вам была выслана фотография интересующего вас лица, а в случае практического интереса – назначена персональная встреча».