Моя жизнь в лесу духов - Амос Тутуола

Потом она завела совсем другой разговор, немного поговорила и отправилась в кухню, чтобы зажарить пойманных кур. Как только куры зажарились до готовности, она принесла их на блюде в комнату, а после кур принесла чай и хлеб. И у нас опять состоялась трапеза. Но пока мы были заняты превращениями и ели трапезу и пили чай, сделалось около десяти часов по вечернему времени Леса Духов. Дева отдохнула часок-другой, а потом увидела, что я уже сонный, и пошла в спальню и постелила постель: закрыла ее множеством дорогих покрывал и позвала меня спать, но я застыл на пороге: одна нога еще стоит в коридоре, а другая висит над полом спальни, потому что я уже хотел войти, да увидел богатое убранство комнаты и убранство кровати с драгоценными покрывалами и саму кровать будто для короля, – замер и спрашиваю себя в уме: «Неужели же эта комната – для меня? Разве я могу спать на кровати, которая по убранству предназначена королю?» Мне было страшно переступить порог, потому что убранство кровати и комнаты казалось таким замечательным и прекрасным, будто оно сделано сверхъестественной силой – обычные существа с естественной силой такого убранства сделать не могут. Я, значит, замер и удивленно оглядываюсь, а дева четырежды пригласила меня войти, увидела, что я озираюсь, но не вхожу, подошла, взяла меня осторожно за руку, как если б я был хрустальный кувшин, и медленно, постепенно ввела меня в комнату. Войти я вошел, а на кровать не ложусь – я даже дотронуться до нее боялся, – и тогда она стала меня пригибать, но опять же нежно, как хрустальную драгоценность, которую она боится сломать. И вот мое тело коснулось кровати – такой мягчайшей, каких не бывает, – и я испуганно отпрянул назад.

Но едва она ощутила, что я отпрянул назад и хочу без оглядки удрать из комнаты, она в тот же миг меня придавила, так что я поневоле свалился в кровать, и давила из всех своих сверхъестественных сил, пока мое тело не привыкло к мягкости. В ту ночь я понял, что «чистые помещения никогда не вмещают грязных намерений», но все же долго лежал без сна с мыслями об ее устрашающих превращениях и думал: «Как бы она меня не убила». А что? Превратится ночью в змею, обовьет кольцами и придушит до смерти. Я наблюдал за ней с подозрительным страхом несколько часов, но потом убедился, что у нее нет зловещих намерений, и, когда убедился, незамеченно уснул. А в доме зажглись «всесветные огни», и хотя я потом пытался узнать, откуда они светят, но ничего не узнал, потому что светили они отовсюду. Тогда я спросил об огнях Сверхдеву, которая сделалась моей женой, и она мне ответила, что «всесветные огни» входят в ее сверхъестественный дар.

Так у меня состоялась женитьба – вторая с тех пор, как я попал в Лес Духов, – но на этот раз обошлось без крещения кипятком и огнем, мы и в церковь-то не ходили, а женой моей стала удивительная Сверхдева, которой под силу любые дела, потому что сила у нее – сверхъестественная. Но я не успел поведать ей о себе, уснувши как мертвый, или убитый.

Наутро, прежде чем меня разбудить, жена заготовила горячей воды, принесла мягкую, будто дух, губку и самое душистое на свете мыло – такое нигде, кроме Леса Духов, найти невозможно, нечего и пытаться; да и в Лесу Духов такого не раздобудешь, а только у моей жены, Сверхдевы. Вот, значит, принесла она мыло и губку, а ванну, чистую, как обеденная тарелка, наполнила до краев горячей водой и после этого меня разбудила, потому что сам я проснуться не смог бы: очень уж удобная была кровать. Я принял ванну как должное и чудесное, потом отправился в туалетную комнату, и там жена причесала мне волосы, натерла кожу благовонной мазью, а лицо присыпала ароматной пудрой. После туалетной мы перешли в столовую, и там у нас было совместное чаепитие. Когда мы совместно отвыпили чаю, жена внесла прохладительные напитки, а сама ушла отдавать повеления двум служанкам, или прислужницам, которые должны были ей помогать во всякой работе по кухне и дому. Едва повеления были отданы и получены, жена вернулась в столовую комнату, села рядом с моим креслом на стул (потому что я-то прохлаждался в кресле) и сказала твердым, но дружелюбным голосом, чтоб я поведал ей свой рассказ, который не успел поведать вчера, потому что уснул на удобной кровати. Вчера я уснул и поведать не смог, а сегодня поведал, хотя и вкратце, о своих странствиях по Лесу Духов.

Как только я кончил свой короткий рассказ, одна из прислужниц принесла нам еду – еда была рисовая, и к ней все прочее, – а когда мы наелись до полного удовольствия и выпили прохладительных напитков из-подо льда, то сначала отправились гулять по улицам, а потом посетили кой-какую деревню, в двух примерно милях от Безымянного города.

Там, где женщины брачуются с женщинами

Пока мы гуляли по Безымянному городу – еще до того, как сходили в деревню, – я внимательно углядел, что все люди там – женщины, а мужчин среди них нам ни разу не встретилось, но у некоторых из женщин я с удивлением обнаружил рыжие, на манер козлиных бородки: они растут под нижней губой, и женщины в городе брачуются с женщинами, потому что мужчин для брака там нет. Я спросил у жены, почему так случилось, и она мне ответила, что «Женщины с бородами потерпели предательства от своих мужей и теперь женятся на женщинах без бород, а мужчинам, которые хотят женигься, вход в этот город строго-настрого запрещен».

Погулявши по улицам, мы сходили в деревню, которая отстоит на две мили от города, и я повидал там немало изумительного, много удивительного, но еще больше – страшного, а после деревни мы вернулись домой с мыслью подкрепить свои силы и отдохнуть. Силы мы подкрепили яствами и напитками, а чтобы отдохнуть, решили поспать и спокойно спали до самого вечера.

Когда исполнился 8-месячный срок моего женатого житья со Сверхдевой, я сказал, что хочу увидеть ее родителей – главного мага и важнейшую чародейку, – а потом и бабушку из Пятого города. Жена согласилась сделать по-сказанно-му, и дней через десять мы отправились в путь, а дома оставили только служанок; но прошло, наверно, не меньше недели, прежде чем мы увидели город – миль за пять от нас, а может, чуть больше, – и жена объявила, что нужно остановиться, и мы укрылись под высоким деревом, у которого отчаянно трепыхались листья. Жена решила обернуться козой, потому что, если, как она мне сказала, она появится в собственном облике, или покажется родителям лично, они убьют ее для всеобщей трапезы на колдунном собрании – по давней клятве.

И вот при помощи сверхъестественной силы моя жена обернулась козой с толстой веревкой на длинной шее, и мы сообща отправились в город – я вел ее за веревку, но сам шел сзади, так что, когда я сбивался с пути, она направляла меня куда надо, и я понимал все ее указания, даром что она превратилась в козу. Но никто другой ее бы не понял.

Когда мы дошли наконец до города, моя жена в обличье козы отвела меня к дому своего отца, и мы увидели, что там собралось больше трех тысяч колдунных существ – мы рассмотрели каждого из собравшихся, но сами-то в дом заходить не стали: их было ясно видно через окно. На высоких стульях в центре собрания сидели родители моей жены – они вели круговую беседу по какому-то важному для них вопросу, и все колдунные существа их слушали, а если они приказывали, то слушались. Но главное, что меня удивило в собрании, так это множество стариков и старух из города, где я жил до Леса Духов, – некоторые дружили с моими родителями, а некоторые просто соседствовали по улице, – я разглядывал их с превеликим изумлением, потому что не знал, да и знать, конечно, не мог, как они сумели сюда проникнуть: наверно, были очень проникновенные. Но я решил не попадаться им на глаза, и вскоре жена призвала меня в путь – а другим послышалось, что блеет коза, – и мы зашагали к городу ее бабушки.

Едва отшагавши около мили, жена приняла человеческий облик и пустилась в рассказы о магах и чародейках, которые с помощью колдунной силы могут облететь весь мир за минуту и вообще способны на все что угодно: ведь у них в головах и ночью и днем злые умыслы вместо добрых помыслов. А всем, кто молится Небесному богу, колдунные существа стараются навредить.

Безнадежный город

Как только мы очутились в Безнадежном городе, жена повела меня к дому бабушки, и там нас встретили с распростертыми объятиями родственные жене духевы и духи. Но бабушку жены мне увидеть не удалось: она обитает в вечном огне за маленькую ошибку по отношению к Королю. А еще до нашего вступления в город жена дала мне тройной наказ – он был серьезный и звучал, как угроза: «Здесь говорят не ртом и словами, а только жестами, или плечами. Когда бы и что бы ты ни сказал, держи в неподвижности рот и глаза. Тот, кто нарушит эти наказы, будет немедленно и сурово наказан». Едва услышавши ее слова, я заговорил и сказал ей так: «Мне не избегнуть сурового наказания – ведь я забуду твои указания». Но как только жена дала мне наказ, она уже больше словами не говорила; да и я – ответил ей, а потом умолк.